Игорь Вереснев - Младшие братья

— Кто ж его так? — спросил один из охранников.

Голос у него был глухой и дрожал. Ему никто не ответил. Зато все, как по команде, принялись оглядываться, вслушиваться в бульканье и чавканье, доносившееся из-за стен туннеля.

— Гоэльт? — несмело позвал Максим. Как ему хотелось, чтобы одежда принадлежала не Гоэльту!

Рен-Рендук крепко сдавил его плечо:

— Тихо! Хочешь, чтобы оно и за нами вернулось?

Нет, Максим не хотел. Чем бы ни было это «оно».

Внезапно ему сделалось страшно. Так страшно, как никогда прежде не было. Даже когда он первый раз вышел на поле в руббольном матче или когда бежал по лесу под выстрелами криссов. Даже в коридоре перед дверью, когда спиной ощущал лезвие кинжала Рен-Рендука. Все те разы было страшно от понятной опасности. А сейчас…

— Гляньте, что это там?! — снова спросил охранник.

Он показывал вглубь туннеля, откуда они пришли. Там ничего не было, пустота. Только непонятное, нехорошее бульканье. И оно приближалось…

Наконец Максим увидел. Или «увидел» — не совсем верное слово? Скорее ощутил, уловил едва различимое дрожание в воздухе. Так бывает в жаркий летний день над перегретым асфальтом. Что-то невидимое приближалось к ним. Быстро приближалось. Очень быстро!

За спиной сдавленно охнули, зашлёпали босыми ногами — Синие бросились наутёк. Это было единственно правильным решением. Максим больше не медлил. Вскочил и кинулся за ними.

Как же ему повезло, что Гоэльт заставлял наматывать круги вокруг руббольного поля! Он нёсся, словно ветер. В минуту догнал и обогнал тучного Рен-Рендука, затем остальных. Он вырвался далеко вперёд и мчал, мчал, мчал по бесконечному туннелю. Бежал, представления не имея, будет ли из него выход.

— Стойте! — завопил сзади бывший консул. — Стойте, стрелять буду!

Максим оглянулся. И оглянулся один из бегущих за ним охранников. Весьма неудачно — ступня угодила между складок пола. Синий взмахнул руками, попытался удержать равновесие, не смог. С разгону грохнулся на колени, мгновенно утопая в складках ладонями. Рен-Рендук догнал его, перескочил… А следом к не успевшему подняться парню подкатило марево.

Это был шар. Большой, двухметрового диаметра, как и сам туннель, так что не оставалось зазора между ним и стенами. Он стал видимым, окрасился в ярко алый цвет в тот самый миг, когда коснулся человека.

И вдруг шар начал съёживаться, опадать. Будто сдувался, будто из него выпускали воздух. Секунда, другая — и оболочка втянулась в стены, пропала. Осталась только синяя, перепачканная кровью форма на полу. Складки, которых она касалась, еле заметно шевелились.

Форма осталась. А человек исчез.

Только теперь Максим сообразил, что стоит на месте. Его ноги не могли больше двигаться, сделались ватными. Он первый раз видел смерть. Жуткую, леденящую кровь. Хотя, наверное, любая смерть жуткая?

Его начал бить озноб. Всё сильнее, сильнее. Его трясло так, что на ногах не устоишь. Он сам не заметил, как опустился на пол, схватился руками за голову. Да нафиг такие приключения! Он не хочет никаких приключений! Он домой хочет, немедленно, сию минуту! И чтобы всё кончилось! Чтобы исчез этот туннель, эти невидимые шары, и чтобы вонючий Рен-Рендук исчез! Выключить их! Выдернуть из розетки!

Ни туннель, ни Рен-Рендук «выключаться» не собирались.

— А если оно опять вернётся? — тихо просипел уцелевший охранник.

Бывший консул выругался вместо ответа. Максим прекрасно понимал, о чём он думает: какое там «если»? Эта штука обязательно вернётся!

Рен-Рендук медленно подошёл к Максиму, поднял станнер, направил ему в лицо. Ощерился, так что усики торчком встали. Он так и сочился ненавистью!

— Из-за тебя всё! Ты специально нас сюда заманил? Отвечай! — и резко ударил!

Максим охнул, схватился за разбитый рот. За что?! Он ведь не знал, куда ведёт дверь! Он и сам с радостью убрался бы отсюда, если бы знал как! Куда угодно убрался бы! Хоть обратно в Вирию!

Происходящее становилось полным бредом. Его вынудили показать дорогу сюда, и его же в этом обвиняют. Хорошенькие дела! А глаза консула наливались дурной, бешеной кровью:

— Ты выведешь наш назад, понял? Туда, откуда мы пришли! И ты будешь идти первым! А если он появится сзади — последним! Понял?! — Ребристый ствол станнера ткнул в лицо, так, что правая щека засаднила: — Вставай!

Рен-Рендук уцепился ему в плечо, дёрнул, заставляя подняться. Оружие плясало перед глазами Максима. Не оставалось ничего другого, как подчиниться.

Назад они шли долго. Гораздо дольше, чем следовало — хронометр понимателя не позволял ошибиться. Они давным-давно должны были выйти в сферический зал. Но туннель всё тянулся и тянулся, медленно поворачивая то влево, то вправо. Заляпанной кровью оранжевой рубболки на обратном пути они не нашли. Максим не удивился этому. Сперва решил, что её засосало в складки пола, потом — что они заблудились, сбились с пути. Повернули не туда. Вот только поворачивать было негде, развилок им не попадалось.

Зато сам туннель чем дальше, тем больше казался Максиму живым. Он едва заметно вздрагивал, вибрировал. Шевелился? Максим спросил бы у спутников, ощущают ли они то же самое. Но разговаривать с тем, кто направляет дуло станнера тебе в затылок, не очень то хочется. Он молчал. И Рен-Рендук молчал большей частью. Лишь изредка огрызался на робкие вопросы своего охранника. Хотя, от чего тот мог его «охранить»? От невидимого шара? Да — ценой своей жизни, и то на один раз. Одноразовый охранник.

Они бреди час, два, три. Устраивали недолгие привалы и снова шли. Максим уже понимал — всё бессмысленно, им не выбраться отсюда. Закончиться это путешествие может одним. И когда впереди из-за изгиба туннеля выплыло струящееся марево, он не удивился.

Охранник бросился наутёк сразу же. Максим тоже развернулся, готовясь бежать. Скорее автоматически — усталость и апатия притупили страх, но разум понимал: спасаться всё равно нужно. И другого способа, кроме как бегство, нет.

Но убежать ему не позволили.

— Стоять! — зашипел консул, медленно пятясь от него. — Стоять на месте! Шаг — и Рен-Рендук выстрелит! Если этой твари нужна добыча, то на этот раз нею будешь ты, понял?

А чего ж тут непонятного? От шара не убежишь, одного он обязательно догонит — последнего. И последним будет Максим. По любому! Хоть стоять на месте и ждать, хоть прыгнуть на консула и отгрести заряд из станнера.

Наверное, пришло время испугаться как следует? Завопить от отчаяния? Попросить пощады? (У кого? Разве что у шара.) Но страха не было, апатия достигла предела. Максим понимал, что умрёт. Ну и ладно, зато всё закончится. Этот туннель выключат наконец!

Он медленно повернулся к накатывающей смерти. Дрожание воздуха, бульканье были всё ближе. Совсем близко. Стоять и ждать становилось невыносимо. Лучше уж зажмуриться и прямо туда, ласточкой!