Игорь Вереснев - Младшие братья

Он всхлипнул, закрыл глаза и дёрнулся навстречу. Прыгнул, не зная, почувствует ли что-нибудь. Сзади сухо треснуло — Рен-Рендук выстрелил.

— Ай!

Максим то ли проснулся, то ли очнулся от резкой боли в правой икре. Мгновенно сел, заставив чёрную блестящую тварь отскочить на добрый метр. Тварь была размером с котёнка, приплюснутая по бокам, с шестью длинными, согнутыми в суставах лапками и маленькой мордочкой. Тварь не выглядела опасной.

— Ты чё, офигела? — спросил её Максим, потирая укушенную ногу.

В самом деле офигела — кожу прокусила до крови. Но это было мелочью! Главное — он жив, и шара нигде не видно. И Рен-Рендука тоже!

Неожиданно Максим понял, что перед ним сидит не одна, а две твари. Нет, три. Четыре? Шесть?! Он протёр глаза, испугавшись, что у него начались галлюцинации. А когда вновь посмотрел, тварей было куда более десятка. Они возникали словно из воздуха. Словно размножались «копипастом».

Теперь твари казались крысами, а не котятами. Когда число их перевалило за полусотню, он заметил таки, откуда они выпрыгивают — из отверстия в стене. Подумал, что точно такое же находится… Быстро обернулся — и под ложечкой нехорошо заныло. Позади него «крыс» было ещё больше! Он поспешно прижался спиной к стенке туннеля — повезло, что над головой дырки нет. И тут одна из тварей прыгнула на него. Прямо с места, не двинувшись, не пошевелившись перед этим. Максим отбросил её ногой. Тут же прыгнула вторая, третья! Это были не крысы, а блохи. Огромные свирепые блохи. Он едва успевал отбиваться, а они прыгали и прыгали, всё быстрей. Если додумаются прыгнуть одновременно — пусть не все, хотя бы половина, хотя бы четверть! — с ним будет покончено. Они его загрызут своими маленькими острыми зубками.

Такая смерть казалась ещё страшней, чем наткнуться на невидимый шар. И противней. И наверняка больнее! Если бы он сразу вскочил, была бы надежда убежать. А сейчас — поздно. Ему не прорваться сквозь сотни хищно оскаленных пастей.

Внезапно правая рука провалилась между складок пола — он неосторожно перенёс на неё тяжесть тела. Максим выдернул её брезгливо. Но за секунду, пока его пальцы были в утробе стенок туннеля, они успели ощутить… Они прикоснулись к чему-то твёрдому, ребристому. Похожему на…

Он с силой втиснул руку между складками. Лишь бы найти то самое место! Есть! Он ухватился, дёрнул… Да! В его руке был станнер, оброненный то ли Рен-Рендуком, то ли охранником. Оброненный или…

Думать, откуда взялся станнер, времени не оставалось. Блохи ринулись на него стаей, и Максим еле успел поднять оружие. Хорошо, что есть пониматель — не надо разбираться, как им пользоваться.

Блохи посыпались на пол огромными чёрными градинами. Максим вскочил, принялся поливать самых ближних короткими злыми очередями. Он думал, что остальные кинутся врассыпную. Не тут то было! Уцелевшие вцепились в обездвиженных сородичей, начали кромсать их. Тупые твари!

Он прорубил себе путь и брезгливо кривясь, шагнул на чёрные, скользкие, хрустящие под ногами тушки. Быстрее отсюда, ещё быстрее!

Остановился он, когда блошиное побоище скрылось за изгибом туннеля. Бежать дальше было бессмысленно — его никто не преследовал, а впереди мог ждать только шар-убийца. Выхода всё равно не было.

А собственно, почему не было? Блохи в туннель как-то попали? Не «как-то» — Максим своими глазами видел, как. Через отверстия в стенах. И тем же путём наверняка намеривались туннель покинуть, а не дожидаться, пока их «расплющит».

Он осторожно подошёл к дыре. Воняло оттуда омерзительно, и напороться там можно было на что угодно. Но это был выход. Возможно, единственный. Он несколько раз вздохнул полной грудью, сжал покрепче станнер и полез в дыру.

Этот туннель был не круглый, а приплюснутый, так что даже на четвереньках Максим то и дело задевал головой за потолок. И стенки его были не складчатыми, а гладкими, лоснящимися. Они не светились, и вскоре всё утонуло в полумраке. Отличное место для засады!

Однако никакая засада его не поджидала. Он прополз метров пятьдесят и… вывалился! Отросток туннеля оборвался, закончился рыхлой, похожей на бахрому «манжетой». А по ту сторону её находился…

Наверное, это было огромное-преогромное помещение. Ни потолка, ни стен, ни пола его Максим не видел. А видел такое, что дух захватывало: переплетение громадных труб, свисающих откуда-то шлангов, верёвок, канатов соединяющих замысловатые разноцветные штуковины, собранных из шаров, эллипсов, и чёрт знает чего ещё, горизонтальные и наклонные площадки, платформы, мостики, плавающие прямо в воздухе. Шланги шипели, внутри округлых штуковин булькало и хлюпало, канаты шевелились без всякого ветра. И всё это заливал рассеянный серый свет. Одно и то же во все стороны, на сотни и сотни метров.

Несколько минут Максим сидел и смотрел, раскрыв рот. Картинка выглядела ещё невероятнее, фантастичнее титанических террас Вирии. Он будто оказался внутри колоссальной машины. И вдобавок ко всему, машина была живой. Или почти живой.

Он вывалился на одну из площадок, полого уходящую вниз, под гроздь огромных шаров. Ни поручней, ни чего-либо на них смахивающего видно не было. Казалось, что удержаться на площадке невозможно, один неверный шаг — и сорвёшься, полетишь невесть куда. Он инстинктивно присел, упёрся в пол всеми четырьмя конечностями. Но никуда не сорвался, не упал. Здесь нельзя было упасть! В середине площадки сила тяжести была привычная, земная, но стоило подползти к её краю, перегнуться, и притяжение ослабевало. За пределами площадки была невесомость!

Максим облизнул сохнущие от ужаса и восторга губы. Потом оттолкнулся посильнее от края площадки, перепрыгнул на тянущуюся сквозь пустоту узенькую дорожку. Постоял на ней, выбирая направление, и отправился на поиски неизвестно чего.

Да нет, почему неизвестно? Он вновь искал дверь, ведущую на Землю.

Дорожка оборвалась, так никуда и не приведя. Максим перебрался на другую, затем ещё на одну. Он бродил в этом лабиринте час за часом, и ничего не изменялось, никаких намёков на выход. И с каждым часом становилось всё страшней и страшней. Да, Гоэльт искал свою дверь два года, Рен-Рендук — и того дольше. Но они жили в Вирии, где можно получить всё, что захочешь, только возжелай. А здесь было иначе. Пониматель в голове продолжал работать, исправно отсчитывал время, переводил речь — когда Максиму было с кем разговаривать. Но желаний он больше не выполнял. Не то, что накормить, он и глотка воды не давал. А пить хотелось неимоверно. Разбитые губы запеклись, во рту пересохло, перед глазами начинал плыть розоватый туман. Спастись от шара, спастись от блох, — даже от Рен-Рендука! — и умереть от жажды? Что может быть глупее? Нет, с такой участью он смириться не мог. Ни при каком раскладе!