Игорь Вереснев - Младшие братья

Коротышка покосился на спутников, пошёл к лодкам. Отбросил палку в сторону, сложил руки рупором, закричал, повернувшись к покрытому лесом склону:

— Эгей, вы где? Мы друзья, мы тоже криссов не любим! Мы от них сбежали!

— Не старайся, они боятся. Возможно это дети рыбу ловят, — остановил его Шур. — Нужно переправиться на другой берег.

Он подошёл к лодкам, начал их внимательно осматривать. Огница и Максим подошли следом.

— Макс, тут люди живут, — шепнула девушка. — Смотри, лодки как у нас в Добрии. И вёсла.

Сфинкс посмотрел на неё, затем перевёл взгляд на топчущегося поблизости коротышку. Заметил:

— Размеры отличаются.

— Точно, — согласился Гуня. — В одну не поместимся, нужна обе брать.

— Если заберём обе, как рыбаки назад вернутся? — возразил сфинкс. — Это будет недружественный поступок.

Он повернулся к лесу, громко и внятно произнёс:

— Мы возьмём вашу лодку, чтобы переправиться через реку. Мы оставим её на берегу. Мы не присвоим ваше имущество.

— Думаешь, они тебя поняли? — с сомнением спросил Максим.

— Надеюсь. — И столкнув одну из лодок в воду, скомандовал: — Гундарин и девушка садятся в лодку. Мы переправимся вплавь.

Едва Огница услышала перевод распоряжения, как запротестовала:

— Почему это? Макс, я лучше тебя плаваю. Давай ты залезай в лодку.

В предложении её была и логика и какая-то непонятная на первый взгляд правильность. Максим ощущал эту правильность, но признать не мог. Что же получается, он будет в лодке рассиживать, веслом помахивать, а девчонке вплавь перебираться? Как будто он слабее её! Шур эти умозаключения понимал прекрасно, потому и предложил в лодку посадить девушку. И в этом тоже была логика… Только правильности не было.

Гуня над всеми этими сложностями не раздумывал и повторных приглашений не ждал. Запрыгнул на борт, схватил весло, рявкнул на Огницу:

— Рыжая, ты чего там застряла? Ну-ка иди сюда! На вёсла сядешь, раз такая дылда здоровенная вымахала! А в водичке плескаться любой сумеет.

Плыть, придерживаясь рукой за борт, оказалось не тяжело. И пусть река была широкая, но зато медленная. Огница легко справлялась с течением, лодку почти не сносило, поперёк реки она шла ходко. Да и то сказать — лодка маленькая, лёгкая, с такой и ребёнок справится. Если бы не Гуня, ёрзавший на носу, то и дело вскакивавший, чтобы лучше рассмотреть противоположный берег, было бы совсем хорошо.

Заметили их, когда они миновали середину реки. Не исключено, что заметили и раньше, но теперь на берегу собиралась толпа. Двуногие, двурукие, в штанах и рубашках — Максим решил было, что княжна права, и они попали в человеческий мир. Но тут Шур, плывший рядом, проронил:

— Так я и думал…

А Гуня радостно завопил из лодки:

— Глядите, это ж мои сородичи! Это ж Од’дом! Уря!!!

И Максим наконец понял — по берегу снуют не люди, а олли. Целая толпа коротышек.

Однако настроена эта толпа была отнюдь не дружелюбно. Какое-то дреколье, вилы, лопаты, топоры в руках — это ещё пол беды. Но двое держали нечто, весьма смахивающее на арбалеты. И когда в нескольких метрах от лодки в воду ушла, громко булькнув, стрела, Максим удостоверился, что не ошибся. Точно, арбалеты.

Вторая упала куда ближе, прямо перед носом лодки. Третья — ещё ближе. Гуня испуганно оглянулся на друзей:

— Они чиво там, ополоумели? — Он замахал руками, закричал: — Эгей, тута свои! Хватит пулять-то!

Неизвестно, поняли его стоявшие на берегу или нет. Но если и поняли, то на их действиях это никак не сказалось. Стрелы продолжали падать в воду, а когда одна из них, стукнулась о борт лодки, да так и осталась торчать в дыре, Максиму сделалось неуютно. Стрела была короткая и толстая, но всё же это была именно стрела, а никакой не болт, как называли эти штуковины в книжках.

— Чиво они? Чиво они? — Гуня чуть ли не плакал. Потом начал просить: — Шур, мож, давай лучше обратно поплывём? Ну их, дурней безголовых!

— Комбинезоны! — догадался сфинкс.

И Максим сообразил одновременно с ним, — может, на секундочку позже, — всё дело в комбинезонах! Местные криссов так боятся, что стрелять принялись, едва серо-стальные «доспехи» разглядели. А кто там в них одет — дело десятое. Не стоило здесь переправляться, надо разворачивать пока не поздно.

Он открыл рот, готовый крикнуть это продолжавшей грести девушке. Но неожиданно в голову пришла другая идея:

— Огница, снимай с Гундарина комбинезон, быстро! И с себя тоже!

— Что?! — та чуть весло не уронила от такого предложения. — Макс, что ты такое говоришь? Раздеваться при всех? На мне же под низом нет ничего, ты что, не соображаешь!

И Максим понял, отчего её предложение поменяться местами показалось ему правильным. Предчувствовал, что этим закончится! Но теперь поздно переигрывать. Пока она будет спорить и кочевряжиться, коротышки их на дно пустят. Олли хоть стрелки и аховые, но в конце концов попадут. А если самому попытаться в лодку забраться, хлипкая посудина перевернётся…

— Макс, ты что? — удивлённо выглянул из-за борта лодки Шур. — Комбинезоны криссов — это защита. Нельзя сейчас их снимать.

И как бы подтверждая его слова, очередная стрела достигла таки цели — долбанула коротышку прямо в живот. Материал комбинезона она пробить не смогла, но ударила дай бог, так что Гуня заверещал от боли, опрокинулся под лавку. Уверенность, что идея с раздеванием правильная, выветрилась в миг. Если бы Огница продолжала упрямиться, Максим не настаивал бы, — убегать, так убегать.

Но девушка вдруг передумала. Зло ругнувшись, подхватила коротышку, дёрнула за воротник на затылке. Затем поднялась во весь рост, заставив лодку покачнуться, завела руку за спину, нащупывая застёжку и у себя. Серая материя с тихим шелестом стекла на пол. Ох как не рад был Максим, что вообще заговорил об этом! Один меткий выстрел и…

— Эй, не стреляйте! — Девушка наклонилась, подхватила Гуню под мышки, приподняла. — Смотрите, он один из вас! Даже штаны такие же дурацкие.

Лодка качалась так, что Максиму и Шуру приходилось держать её с двух сторон. Но стрелы булькать в воду перестали.

— Да, я один из вас! — Гуня закричал благим матом. — Я свой! И эта девка — наша, хоть и дылда. Видите, она рыжая во всех местах, а не зелёная!

Коротышки в них больше не стреляли, опустили арбалеты с дрекольем. Стояли и глазели, пока Максим и Шур не дотолкали лодку до берега — грести Огница не могла, у неё руки дрожали. Впрочем, переодеться в добрийский костюм и не вывалиться в воду при этом она сумела.

Гуня же о былом страхе и думать забыл. Едва лодка ткнулась носом в песок, он выпрыгнул на берег, бросился к арбалетчикам.

— Вы чиво, дурные совсем? Зачем пулялись? Который из вас мне в живот попал, а? Знаешь, как больно!