Виктор Северов - Девятый легион

Стало понятно, почему армии Восточного предела полегли в сражениях с войсками Федерацией. Как можно воевать честной сталью и магией против врага, которому чуждо само понятие войны? Эти летающие машины… Эти порождения чудовищного механического колдовства, что сейчас устраивают Ад на земле, сжигая и поражая людей сотнями – громогласные и смертоносные. Бездушные, беспощадные. Великолепные в своей равнодушной жестокости.

Это… эффективно. Но это уже не война. Ни чести, ни доблести – лишь работа чудовищного механизма. Его результат – смерть, его смазка – человеческая кровь. Копья и мечи, блеск доспехов и парадный строй против него бесполезны.

Афина внезапно почувствовала себя совершенно лишней, пережитком какой-то неизмеримо древней эпохи. Правила войны и весь мир менялся прямо на ее глазах. Сегодня люди в зеленом, Федерация Россия не только помогают своему союзнику – они дают грандиозное театральное представление, где вместо сцены амфитеатра – поле боя.

Эпоха меча и магии закончилась неожиданно и резко. Теперь миром правят железные машины, равнодушно-жестокое колдовство, что способно убивать вслепую за многие мили, и солдаты, каждый из которых в бою стоит сотен копейщиков.

Эта сила уже выпущена на свободу. Но что же она сделает с этим миром? Изменит? Безусловно. Но к добру или к худу? Не станет ли век машин последним веком этого мира?

– Неужели это конец?.. – тихо произнесла принцесса Афина, глядя, как летающие машины Федерации огнем и железом истребляют инсургентов.

– Конец? – слегка усмехнулся Вяземский, вскидывая свое оружие куда-то в небо, а затем опуская его обратно. – Нет, это лишь начало.

– Чем порадуете? – поинтересовался президент.

– Между прочим, действительно порадую, – ответил министр обороны, входя в кабинет. – Сообщили, что с имперцами подписали мирный договор.

– Хм… Как-то слишком уж просто и легко все закончилось, – произнес уже находившийся в кабинете министр иностранных дел, раскуривая сигару. – В чем подвох?

– С нашей стороны договор подписал всего лишь старший лейтенант, со стороны имперцев – неполноправная принцесса.

– Не надо было Минские соглашения за основу брать – карма у них, видно, плохая, – поморщился министр иностранных дел. – Опять подписал не пойми кто, с непонятно какими полномочиями и сомнительными перспективами…

– Думаю, в этот раз все иначе. Город, где проходили переговоры, осадили какие-то повстанцы, так что местные и наша разведгруппа отбивались совместно. А на рассвете прибыли вертушки и добили врага полностью и окончательно. Так что теперь местные не только слухи о разгроме своих армий имеют, но и могли лично лицезреть атаку ударных «крокодилов», за беспощадность именуемых вертолетами «Ми-24».

– Неплохо, – кивнул президент. – Если уж после такой демонстрации эта принцесса попытается нас как-то обмануть в лучших традициях наших западных партнеров…

– То она либо дура, либо храбрая дура. Но, судя по переданной командиром группы краткой характеристике, это не так – там скорее настоящая Орлеанская дева, благородная, храбрая и честная донельзя.

– Еще что-нибудь?

– В качестве третейского судьи выступила какая-то местная жрица. Мы так и не смогли понять, что у нее за статус… Но, судя по всему, у имперцев она пользуется огромным авторитетом – кажется, даже большим, чем та же принцесса Афина.

– Афина? – удивленно приподнял брови министр иностранных дел.

– Афина Октаво из императорского рода Корнелиев.

– Звучит на удивление привычно… – заметил президент.

– Так ведь кто Империю основал-то? Самый настоящий римский легион. Поэтому и язык хоть и изменился за многие века, но все равно может латынью считаться. А у нас с латынью тех же имен и слов общих – полно.

– Афина – это греческое слово, – уточнил министр иностранных дел. – Впрочем, это как раз нормально. В каком там веке нашей эры легионеры на Светлояр попали – во втором, третьем?.. В те времена для образованного римлянина знать греческий – все равно что для нас английский знать.

– Стоп. О культуре как-нибудь в следующий раз поговорим. Вот вы сказали – жрица… А какие у нас с ней отношения?

– Пока что весьма позитивные. Эрин Меркурий (так ее зовут) проявила интерес к нам и уже изъявила желание побывать на нашей базе и наладить сотрудничество.

– Если согласится, то заманите ее в штат администрации каким-нибудь консультантом – нам нужны лояльные местные кадры. Но все-таки приглядывайте, а то мало ли что… Излишняя дружелюбность внушает опасений не меньше, чем излишняя враждебность.

– База? Все-таки решено развивать базу? – поинтересовался министр иностранных дел.

– Работы по созданию искусственных межмировых врат двигаются позитивно, так что риск потери связи с группировкой войск на той стороне значительно снизился, – пожал плечами министр обороны. – Запасов на всякий случай подвезли, а вскоре начнем строить полноценную военную базу, пригодную не только для обороны, но и для нормальной жизни. Перебросим еще войск и создадим отдельное подразделение, подчиненное непосредственно Генштабу. Рабочее название проект ЭКРАН – экспедиционный корпус разведки, адаптации и наблюдения.

– Это действительно того стоит?

– Более чем, – произнес министр обороны. – Вы же видели первичные выкладки?

– Да, – кивнул министр иностранных дел. – Ресурсы, климат… Это, я бы сказал, нашу экономику…

– Это, я бы сказал – любую экономику, – усмехнулся президент. – Хоть нашу, хоть китайскую, хоть эквадорскую. Вот, к примеру, против нас бросали до семидесяти тысяч войск регулярной армии, и это еще не все силы этого так называемого Восточного предела… Но, как я понял, это что-то вроде местной Сибири или нашего Дальнего Востока: земли – много, а вот населения – не особо. Так что коренные имперские земли должны быть населены еще плотнее.

– Семьдесят тысяч?.. – задумался министр обороны. – И если это действительно была регулярная армия… Обычно государство может спокойно содержать армию в один процент от общего населения… А это дает не менее семи миллионов только в Восточном пределе.

– И это примерно столько же, сколько в Дальневосточном ФО. Так что население Нового Рима вполне может быть сопоставимо с населением России.

– Рынок в сто пятьдесят миллионов, подконтрольный исключительно нам?

– Не только рынок, но и население, – уточнил президент. – По своей сути – сельское, привычное к тяжелому труду и минимальным благам. При грамотном подходе ассимилировать их – вполне реальная и весьма привлекательная задача.

– К тому же нам открываются очень интересные мобилизационные перспективы, – вставил министр обороны.