Антон Корнилов - Пастухи чудовищ

И закипела у Семиона Семионовича новая жизнь. Ниночка переехала в его однокомнатную берлогу, каковая через полгода – когда сыграли свадьбу – была продана вместе с Ниночкиной квартирой с целью приобретения жилья побольше и получше. Семион поправился, выпрямился, стал хорошо одеваться и словно бы помолодел лет на двадцать – потому никто из его знакомых особо и не удивился, когда после ухода старенького главврача на пенсию освободившаяся должность досталась именно ему, Семиону Семионовичу. Дальше – больше. Родная областная клиника Семиону стала тесной. И он открыл клинику собственную, частную. И так резво пошли у него дела, что через несколько лет у него было уже четыре клиники. А также несколько квартир в центре и два дома в элитном загородном поселке. Уподобляться Вахтангу Анзоровичу и заводить себе молоденькие фотомодельные бонусы Семион не стал – в супруге Ниночке, исправно рожавшей ему здоровых и крепких ребятишек, он души не чаял. Время шло, дети взрослели, Семион Семионович стал задумываться о том, что пора бы ему отойти от дел и провести остаток отпущенных дней где-нибудь, где тихо, тепло и спокойно. Долго он выбирал, каким должен быть его последний приют, и наконец выбрал. Купил в Карибском море маленький островок, куда и переехал вместе с верной Ниночкой. И блаженствовать бы ему на том островке еще долго-долго, гуляя по утрам по личному пляжу, посиживая вечерами у камина на первом этаже пятиэтажного особняка в колониальном стиле, принимая время от времени визиты любящих и благодарных детей и внуков, но как-то проснулся убеленный благородными сединами Семион Семионович, открыл глаза…

…И увидел над собой бледную физиономию Вахтанга Анзоровича, услышал возбужденные голоса врачей бригады «скорой помощи», почувствовал сильную боль в кровоточащем рту и ушибленных ребрах…

Не было ни острова на Карибах, ни многочисленного счастливого семейства, ни собственных клиник, ни – главное – Ниночки. Вернее, Ниночка-то была, только вот признавать в Семионе мужа никак не хотела.

Выяснилось, что щедрый Вахтанг Анзорович переборщил с наркозом, и вся ослепительно удачная жизнь Семиону Семионову только привиделась, когда он находился на пороге смерти из-за остановки дыхания. От отчаянья Семион разбил Вахтангу Анзоровичу ятаганоподобный его нос, был скручен врачами и увезен в больницу.

Несколько месяцев провалялся Семион Семионович в жесточайшей депрессии. Его уволили с работы, он запил, безнадежно и горько. И совсем было погиб, как вдруг открылось в нем кое-что совершенно неожиданное. Пребывание в состоянии клинической смерти не прошло бесследно. Семион получил экстраординарный дар видеть людей насквозь – причем в прямом смысле слова. Только глянув на кого-нибудь, Семион мог тут же сказать: какой орган у человека здоров, а какой нуждается в лечении. Но только рентгеновским зрением дар не ограничивался. Семион скоро обнаружил, что способен лечить некоторые недуги простым наложением рук, двигать взглядом небольшие предметы, укрощать редкое в те дни явление полтергейста…

Так стал Семион Семионович ЛОПСом. Каковое обстоятельство очень пригодилось ему, когда мир изменился и у всех людей планеты Земля началась новая, отличная от предыдущей жизнь…

На наше приветствие Семеныч лишь слегка кивнул. Скользнул по нам – всем троим – хмурым взглядом и встал к рукомойнику, принялся мыть руки.

– Однако – на стол! – вдруг произнес он, не поворачиваясь. – Иди готовься… Ты, молодой… Как тебя?..

Дега толкнул меня.

– Умник, – напомнил я.

– Ляг на скамейку.

Я повиновался. Семеныч вытер руки полотенцем, висящим тут же, над умывальником, шагнул ко мне, положил ладонь на бок, прямо на повязку. Подержал немного (меня слегка кольнуло точно слабым электрическим зарядом) и убрал.

– Повязку не снимай, через пару дней покажешься, тогда сам и сниму, – сухо сказал Семеныч. – На-ка. – Он сунул мне пузырек с таблетками. – Это кальций. Принимать на пустой желудок.

– А… как там у меня? – робко спросил я. – Через два дня то есть все пройдет, что ли?

Не сочтя нужным ответить, он развернулся, чтобы уходить.

– Семе… Семион Семионович! – почтительно позвал Дега. – А можно нам к Максу?

– Нет, – бросил коротко Семеныч и зашагал от нас прочь по проходу между койками.

– Суровый мужик… – проговорил мой кореш, глядя ему вслед. – Как будто через силу все делает. С неохотой живет.

– А может, он считает, что и сейчас ему этот мир только снится? – предположил я. – Один-то раз он уже через это прошел…

– Да мне пофиг, – беззаботно сказал Дега и снова зевнул. – Пойду-ка я покемарю. После обеда опять с отцом Федором заниматься. Слушай… – Он вдруг воровато оглянулся по сторонам и перешел на интимный шепот: – А Ветка ведь запала на тебя. Точно говорю, я эту фишку на раз просекаю. Ну, оно и понятно; Макс – он хоть и брахман, а старикан уже. – Он хихикнул. – А ты вон какой – конь-огонь. И она… – Дега причмокнул, покрутив задом, – баба видная. Я б на твоем месте не терялся. Я б на твоем месте ее…

Парой энергичных телодвижений он продемонстрировал, как бы именно поступил с Веткой. У меня потемнело в глазах. Я бы, наверно, врезал корешу в тот момент, но он вовремя отпрыгнул, видно, заметив что-то в моем лице. И я опомнился.

– Пойду, – сказал Дега, посмотрев на меня с непогасшей еще веселостью, сквозь которую, впрочем, светилась опаска. – Спать пойду. Давай, Умник, до встречи!

И он ушел. Вслед за ним я покинул лазарет. И только в коридоре вдруг вспомнил, что не имею ни малейшего понятия, как мне найти дорогу к своей келье.

Фиму Кулькова только несколько дней назад повысили от заместителя до директора департамента образования Заволжского округа. Новое назначение Фиму, который, откровенно говоря, не первый год уже подумывал о том, чтобы уволиться из правительства, вовсе не обрадовало. Что повышение? Ну, зарплата существенно увеличилась, автомобиль выделили с личным водителем, так ведь и раньше Фима не бедствовал, а машина… Не очень-то она и нужна. К тому же все равно Фиме ей пользоваться не суждено – на новоприобретенный служебный автомобиль молниеносно и безапелляционно заявила права Рахиль Львовна, Фимина супруга, монументальная дама с профилем престарелой свиноматки и амбициями императрицы, утверждающая, что по улицам, мол, теперь приличной женщине ходить небезопасно. Не понимает, дура: худшее, что с ней может случиться, – вырвет какой-нибудь оболтус из рук сумочку – и все… А то, что по нынешним временам куда как комфортнее отсиживаться мелким клерком в какой-нибудь незаметной конторке, чем занимать правительственную должность, в пергидрольную ее голову не умещается. Давно бы Фима уволился, давно бы нашел себе местечко поспокойнее, но Рахиль Львовна даже и слышать об этом не хочет. Она ведь, курица, и не поинтересовалась даже, куда это прежний директор департамента подевался, Кузовников Андрей Андреич. На повышение пошел или, наоборот, поперли его с поста?