Наталья Дмитриева - Колос времени [СИ]

– Я тебя тоже люблю, – Вера чмокнула ее в щеку. – Можно, я теперь пойду домой?

Ядвига Станиславовна шутливо оттолкнула ее от себя и величественно махнула сухонькой ручкой в сторону двери.

– Иди, иди уже… Нет, постой! Вернись!

– Что?

– Принеси мне из коридора маленькую синюю коробку. Она стоит у стены слева. Да, ты же все там передвинула… Смотри внимательней, рядом с ней должен быть большой ящик из фанеры!

Испытывая смешанные чувства, Вера вышла в коридор, с минуту постояла там, считая цветочки на обоях, потом подхватила с пола коробку и отнесла на кухню.

– Эта? – без всякого выражения поинтересовалась она, примерно представляя, что должно за этим последовать.

– Открой!

– Бабуль, может, не надо?

Бабушка сверкнула на нее глазами.

– Открой коробку и достань то, что там лежит!

Подавив тяжкий вздох, девушка выполнила команду и извлекла из коробки бронзовую статуэтку орла со змеей в когтях.

– Вот! – торжественно провозгласила Ядвига Станиславовна, не замечая кислой внучкиной физиономии. – Эта статуэтка – фамильная реликвия рода Спыховских. Она находится в нашей семье уже много десятков лет. Свекровь, твоя прабабка, отдала мне ее в день нашей с дедом свадьбы, и я бережно хранила ее все эти годы, чтобы когда-нибудь передать своим внукам. И поскольку ты – моя единственная внучка, наследница нашей фамилии, и ты доказала, что являешься взрослым ответственным человеком, я отдаю ее тебе. Считай это своим наследством. Это бесценная вещь, храни ее и передай своим детям.

– У меня нет детей, – смущенно пробормотала Вера, стараясь не смотреть на "реликвию".

– Тогда делай с ней, что хочешь! – Бабушка сердито сунула статуэтку ей в руки и отвернулась к окну.

Выйдя из подъезда, Вера немного постояла, щурясь на залитый солнцем двор, и нога за ногу побрела на улицу. Сумка с фамильным наследством оттягивала плечо. Неожиданное получение оного не вызывало тех эмоций, которые полагалось испытывать при сем событии, и сейчас девушке куда больше хотелось, чтобы орел расправил крылья и наконец убрался из ее жизни – желательно подальше и навсегда.

Впрочем, выкинуть его в мусорный бачок рука так и не поднялась, да и вообще Вера ощущала себя слишком уставшей для каких-либо решительных действий. Последние три дня она была занята исключительно тем, что приводила в порядок бабушкину квартиру, устраняя следы погрома, лечила кота от нервного потрясения, а в свободное время рыскала по цветочным магазинам в поисках подходящей диффенбахии (старая, увы, не пережила бандитского налета) и отвечала на бесчисленные телефонные звонки. Телефон надрывался – звонили даже те, о ком девушка в свете недавних событий успела благополучно позабыть. Звонил директор очередной художественной галереи с настойчивым напоминанием о выставке ручного шитья, которую Вера подрядилась оформить еще на прошлой неделе. Звонили родители из Калининграда, а вслед за ними – дальние родственники из Варшавы, интересуясь, как в Петербурге пережили ураган. Раз десять звонила Юлька – сначала долго и несвязно возмущалась, потом устроила форменный допрос, потом и вовсе грозилась приехать и лично разузнать, куда исчезли Вера и Кирилл во время рейда на Петроградку, где они скрывались, а самое главное – чем занимались во время своего отсутствия. Звонил с ладожских просторов Анатолий Васильевич, звонил Водлянов и между делом интересовался, не видела ли Вера Сашу Обломенского – его, мол, уже милиция ищет…

Словом за всей этой кутерьмой, окончившейся с приездом бабушки, у девушки не оставалось ни сил, ни желания не то, что поговорить с Кириллом, но даже сесть и обстоятельно поразмыслить обо всем случившемся. Впрочем, в глубине души она была этому рада.

Родная квартира встретила ее приятной прохладой от работающего во всю мощь кондиционера. Скинув сумку, Вера заглянула в гостиную. Темполог спал, вольготно раскинувшись прямо на полу и подложив под голову том Большой Советский энциклопедии. Отросшие волосы оставляли мокрый след на книжной обложке, а гипс на левой руке был заботливо обернут полиэтиленом – видимо, до ее прихода мужчина как раз успел принять душ.

На цыпочках пройдя в кухню, Вера опустила жалюзи и села, с наслаждением вытягивая ноги. Сразу навалилась усталость, в висках тупо заныло. Перед глазами то и дело вспыхивали цветные пятна, очень хотелось спать, но вместо сна накатывало какое-то изнуряющее отупение, камнем давящее на затылок. Помучившись около получаса, девушка поднялась и прошлась из угла в угол, раздумывая, что сделать в первую очередь – заварить чай или принять душ. Но вместо этого сходила за статуэткой, водрузила ее на стол и принялась внимательно разглядывать.

Бронзовая поверхность в мягкой россыпи бликов по-прежнему ласкала пальцы. Орел, раскинув крылья, торжествующе стискивал в когтях добычу, змея шипела, находясь, как видно, на последнем издыхании, скала, на которой развернулось упомянутое действо, все также впечатляла тонкостью орнаментальной проработки. Ощущение дежа вю вызвало у девушки слабую усмешку, но оно же заставило поспешно проверить тайник в "камне". Разумеется, тот оказался пуст…

Мысли были вялыми и тягучими, и все не о том, и незаметно Вера задремала, опустив голову на скрещенные руки.

Ее разбудили возня и звон посуды.

– Добрый вечер! – вежливо кивнул Кирилл, заметив, что она подняла голову и глядит на него. – Как спалось?

– Ничего так, – девушка от души потянулась и тут же поняла, что и вправду прекрасно выспалась. – Душевно… А-ах!… Только шея затекла.

– Я котлеты разогреваю, – сообщил темполог, закрывая крышкой скворчащую сковородку. – И картошку поставил вариться. Минут черед двадцать дойдет… Ужинать будешь?

– Не-а, – Вера еще раз с удовольствием похрустела косточками и выпрямилась, наткнувшись взглядом на орла. – Вот напасть! Я думала, он мне приснился…

– Ну, теперь-то от него вреда не будет. – Мужчина присел напротив, едва удостоив статуэтку взглядом. – Теперь это просто шедевр неизвестной эпохи без какого-либо подвоха внутри.

Несмотря на его бодрый тон, Вера продолжала глядеть на орла с сомнением и под конец вовсе отодвинула его в сторону. Темполог, мурлыча что-то себе под нос, энергично передвигался по кухне, здоровой рукой сноровисто отправляя на стол тарелки, вилки, чашки, хлеб и салфетки. Со сна он был еще более взъерошен, чем обычно, но как всегда это только делало его привлекательней. Кухонный фартук в желто-зеленую клетку поверх спортивных трусов шел ему необыкновенно, даже гипс на левой руке не портил общего впечатления. В целом три дня вынужденного бездействия пошли Кириллу на пользу, и он наконец-то перестал походить на жертву бандитских разборок.