Игорь Ветошкин - Последний из нас

Артём пропустил сильный удар в живот, но боли он почти не почувствовал, всё-таки не зря прошли тренировки, в том числе и накачка пресса. Не согнувшись, он перехватил руку мужика в робе, и отработанным приёмом бросил противника на пол. И… улыбнулся. Да, именно. Он поймал себя на мысли, что наслаждается боем, что теперь чувствует себя не беззащитным, а потом справа мелькнула тень. Что-то сильно ударило в скулу, и яркая вспышка затмила взор. Артём, свалился на землю, в глазах двоилось, картинка смазалась, он с трудом заметил, или даже догадался, что над ним навис зэк. Противник, матерясь, занёс руку, в которой зажимал что-то железное, вероятнее всего — кастет. Артём бессильно попытался закрыть лицо рукой, и зажмурился, ожидая удара. Но другая тень в камуфляже сбила с ног обидчика. Это был Борис, он не преминул добить поверженного зэка. Грачёв ещё сидел на полу, приподнявшись на локтях, в ушах шумело, взор никак не хотел фокусироваться.

— Вниз! — как оказалось, это закричал Ефрем, направив пистолет Макарова в угол, где забились парень и девушка, и конечно, их обидчики — два бритых урки.

Гражданские среагировали сразу, видимо сказывалось проживание на фронте. Как только упали сельчане, Дерягин выпустил всю обойму, расстреляв зэков. Артём вздрогнул, когда его кто-то схватил за плечо, и уже занёс кулак, для удара. Но это была та самая рыжая девушка. Она вся тряслась от страха, и глядела на парня молящими голубыми глазами. Артём на мгновения потонул в их красоте и выразительности. Бедняжка, куталась в какую-то тряпку, похожую на плащ, видимо её одежду успели порвать бандиты. Девушка всё сильнее жалась к Артёму, и он заметил, что под плащом, она кутает ещё и маленькую девочку, лет пяти.

«А ведь, ещё совсем молодая, для матери» — неуместно мелькнула мысль.

Противный скрип разнёсся по вагону, массивная дверь отворилась, и тут же затрещал автомат. Машинально, Артём заслонил собою рыжую бедняжку, наблюдая, как через проём вошли трое. Посередине стоял офицер, по бокам рядовые с «калашниковыми».

— Стоять! — зычным голосом рявкнул представитель власти, — Никому не двигаться! Оружие на землю! Руки в гору!

Борис, отпустил окровавленного зэка, и медленно поднял руки, видимо не впервой за свою жизнь. Захар тоже смело вышел на центр, с поднятыми руками, но без ножей. Артём, чтобы не казаться трусом, оттолкнул от себя девушку, и поднялся с руками над головой. Ефрем медленно опустил пистолет, и направился к офицеру. Приблизившись вплотную, он нежно вытянул удостоверение из нагрудного кармана, и раскрыл перед носом у стража порядка. Тот мгновенно вытянулся, но честь не отдал, зато махнул бойцам, и автоматы опустились.

— Товарищ генерал, что здесь происходит? — уважительным тоном поинтересовался офицер.

— Это я у вас должен спросить, почему заключённые едут в одном вагоне с беженцами? — требовательно произнёс Дерягин.

— Беженцы едут в следующем вагоне, а здесь половина людей без документов и регистрации.

— И как вы это допустили?

— Слишком быстро эти твари республиканские напали, нам бы личный состав успеть эвакуировать, а на всех местных не хватило времени, кто смог, тут поехал, на следующей станции, проверим документы, кого надо высадим. А зэки, так, первый снаряд в колонию и угодил, они, как начали когти рвать, видать успели сюда прокрасться, до них тогда времени уже не было.

— Довольно.

— Товарищ генерал, а как вам удалось выбраться, ведь я лично видел, как эти уроды окружили штаб.

— Про подземные тоннели слышал?

— А, — хитро улыбнулся офицер, — знаю, знаю.

— Пойдём на пару слов, — Ефрем вытолкал Красного в тамбур, а бойцы молча закрыли дверь.

Отсутствовали они не долго, зато, когда местный правозащитник вернулся, то его лицо было уже спокойным и миролюбивым.

— Этих убрать! — скомандовал он бойцам, указав на зэков.

Капитан жестом призвал группу к себе, Захар не забыл прихватить Ефремов пистолет.

Расположилась группа во втором, вагоне с головы поезда. Тут были поселены все вояки Красных, которым посчастливилось попасть на эвакуацию. В отличие от «чёрного плацкарта», и даже от плацкарта беженцев, которым являлся третий вагон с головы поезда, тут было чисто, всё убрано, прилично, также были купе. Группа заселилась примерно в середине вагона. С разрешения раздобревшего офицера, разведчики заняли два смежных купе. Пластиковую стенку, разделяющую комнатки, сняли сразу, получилось довольно хорошее пространство. Парни скинули вещи, и стали размещаться.

— Артём, на пару слов! — Ефрем кивнул на выход из купе.

Грачёв уже знал, что его ждёт разбор полётов, но когда он видел беспорядки учиняемые заключёнными, он об этом совсем не думал.

— Артём! Что ты себе позволяешь! — сразу вскипел командир, когда они вышли в тамбур. — Чему тебя, чёрт возьми, учили в таких ситуациях?!

— Действовать по обстоятельствам! — выпалил Артём, сквозь зубы.

Дерягин смутился, но лишь на какое-то мгновение, тем не менее, этого хватило, что бы Грачёв заметил.

— Мы должны быть предельно осторожны! Такие выходки ставят под угрозу всё задание.

— Там, в вагоне, людям грозила смертельная опасность, я не мог пройти мимо!

— От успеха нашей компании зависит куда больше жизней!

— Это скотство!

— Цель оправдывает средства! — цинично процедил Ефрем, вглядываясь прямо в глаза Артёму.

— Я не такой, как ты! — Грачёв оттолкнул от себя капитана, — У меня всё ещё есть сердце, и я не могу быть таким циничным, уродом, ясно?! Может только таких, и берут в разведку, но я в первую очередь человек! А ты никогда, никого не любил! Ты не знаешь, что такое людское добро, ты не знаешь хороших качеств, ты видишь во всех врага, и ищешь угрозу!

Артём видел, как в глазах собеседника вспыхнула ярость, но лишь на секунду, потом самообладание взяло вверх. Ефрем спокойно смотрел на Артёма, не выражая никаких эмоций, как и положено диверсанту. Артем, тяжело дыша, развернулся, и вышел в коридор.

В купе он опёрся о стену перед зеркалом, и посмотрел на себя. Гладковыбритое лицо раскраснелось, рассечённая скула ещё кровоточила, ноздри раздувались широко. Артём глубоко вдохнул, затем выдохнул. Успокоился. Достал бутылку из рюкзака, налил немного воды в кружку, выпил, затем смыл кровь с лица.

— Шрам будет, — констатировал Борис, хлопнув по плечу сослуживца, — С боевым просвещением, — и самодовольно хмыкнул.

Артем, молча, стянул рубашку, и Борис прекрасно имел честь видеть шрамы на спине парня. Розовые рубцы полосовали всю спину, от шеи до поясницы, сильные ожоги, всё ещё красные. Сказать, что Тельцов был удивлён — ничего не сказать. Даже Захар ошеломлённо смотрел на Грачёва. Артём видел их удивлённые лица в зеркале, но удовольствия ему это, конечно, же, не приносило. Он снова умылся, растерев водою шею, и натянул чистую белую рубашку.