Рем Манулов - Шёпот Зуверфов (СИ)

— Я вижу тебя, — просипел бородач, смотря на Джулию, — они с тобою. Ты в плену, девочка.

— Вы ко мне…?

— Ага, ага, — пару раз кивнул он, задрав голову назад и держась правой рукой за живот.

— Вы кто?

— Тьфу, — он сплюнул кровью, — неважно. Ты теперь ихняя. Не попишешь. Проказа, поганая. Они в твоей душе. Ты впустила их, ага.

— Кто?

— Зуверфы, — прохрипел бородач, — выродки Хсара, чтоб ему пусто было.

— Вы о чём?

— Просто придуши меня, прошу.

— Что со мной творится, говори?! — крикнула Джулия.

— Или ты убьёшь меня? — страдальчески захихикал бородатый.

— Серое облако! Что ты знаешь о сером облаке! О гадких карликах?

— О, — протянул умирающий, — тебя избрали, какая честь.

— Кем, мать твою?! Кем меня избрали?! Говори!

— Матерью чудовища, хранительницей кошмарного очага, — на последнем вздохе проговорил старик.

— Какого чудовища?! Ну же?!

— Хсар. Отец всех Широзаев, — простонал он.

— Кто этот Хсар?! Кто он?! Хсар — это легенда, сказка! О чём вы говорите?! — Джулия склонилась над умирающим.

— Всё, больше ни слова. Давай. — Он положил свою руку на её кисть, державшую лопату. — Всади его глубже, чтобы не мучиться.

Джулия так и сделала. Правда, не лопаткой, а ножницами. Короткий, резкий удар в сонную артерию прекратил страдания очередного пациента Нуттглехарта. Последний красный свет, последняя доза усыпляющего газа. Проснувшись, она окажется в камере, ничего не изменится. Подсчитают убийства, рекордсменом станет какой-нибудь серийный потрошитель, но не она. Бонуса ей не видать. Хотя в Джулии и горела надежда на победу в этом зловещем соревновании. Убиваю, чтобы выжить, чтобы получить привилегии, чтобы напугать этих зажравшихся мозгоправов и толстосумов-извращенцев. Наверняка это шоу смотрел не один и не два миллионера. И делали ставки, выбирая себе любимца. Интересно, кто-нибудь поставил на неё? В конце концов, она убивала, чтобы не стать чьей-то жертвой. «Так ведь?» — спрашивала себя Джулия, впоследствии вспоминая «Большой бой». «Только не обманывай себя», — предупреждала пустота. «Тебе это нравится», — вторили пустоте голоса, с которыми она успела сродниться. Зуверфы не ошиблись. Джулия была именно той, кто им нужен — великой балай-де-савфан.

На второй день после «Большого боя» к Джулии пришли сотрудники мед. персонала, их было двое, и проводили её по узким, уже знакомым коридорам лабиринта к лифту. Поднявшись наверх, конвой и Джулия прошли ещё несколько лестничных пролётов, дважды повернули направо, двигаясь по коридорам Второго Сектора, пока не оказались у двери кабинета директора Нуттглехарта. «Д.К.Стивенс» сообщала табличка, установленная на голубой стене, сбоку от двери. Медбрат постучал в дверь.

— Пусть заходит! — крикнули из кабинета. Джулия вошла.

Оказавшись внутри, Джулия осмотрелась. Ничего необычного, самый стандартный офис, который возможно представить. Высокий широкий письменный стол у окна, в углу витрина, забитая документами, мягкое, комфортное кресло, телепанель на одной из стен, большие часы напротив. Директор Стивенс жестом предложил Джулии присесть во второе кресло.

— Да вы талант, пациент 57! — присвистнул Стивенс, будто в этой фразе было всё: и удивление, и тревога, и извинения.

— Вы о чём?

— Как же, — Стивенс натянул свои очки и принялся листать какие-то жидкие документы, — завалили наповал двенадцать человек. Среди них два жесточайших маньяка. Как вам это удалось?

— Забыли, почему я очутилась в Третьем Секторе? — бесстрасно спросила Джулия.

— Одно дело — пара овощей и неокрепшая фанатичка. Другое — методичное истребление вполне адекватных себе подобных.

— Я выжить хотела, и только.

— Признаться, вы преуспели в своём стремлении, — прищёлкнул языком Стивенс, — стали первой, оторвавшись на два трупа от преследователя. Честно говоря, все ставили на него. Вы украсили большую игру, Фокстрот.

— Мне плевать на ваши извращенские игрища, — снова не повышая голоса, проговорила Джулия, — что мне полагается?

Стивенс заёрзал на своём мягком кресле, словно в обивку напихали игл и щебёнки.

— Какой приз меня ждёт? — наседала Фокстрот.

— Вообще, с вашим случаем сложно, — слегка вспотев, начал Стивенс, — потому я и пригласил вас на разговор.

— Внимательно слушаю. Не тряситесь, вы можете довериться мне, — съязвила Джулия. Стивенс сверкнул на неё злобным взглядом, но тут же осёкся.

— Приказ вашей мачехи для нас необсуждаем. Долгие годы клиника Нуттглехарт существует, в том числе, и на деньги, перечисляемые со счётов различных фирм, которые являются частью большого конгломерата Ван Дарвика. Как вы понимаете, любая правда, всплывшая в вашей истории, для нас чревата серьёзными последствиями. Просто хочу быть честным с вами — вы тут, в Нуттглехарте, навсегда. Или можете выбрать иной вариант.

— Какой? — посерев от злобы, спросила Джулия.

— Выпустим, как всегда, сонный газ, и пока вы спите, введём внутривенно хлорид калия. Обещаю, за остальным прослежу лично и распоряжусь, чтобы всё было красиво.

— Нет! — отрезала Джулия. — У меня есть предложение.

— Сомневаюсь, что оно станет вехой в наших переговорах, но ради интереса выслушаю, — Стивенс вынул из внутреннего кармана пиджака мышиного цвета платок и вытер пот со лба.

— Парнишка Алан кое-что сделал для меня.

— Исключено! — перебил её Стивенс. — Считаете, мы настолько недальновидны, что позволили бы ему хоть как-то повлиять на ваше дело? Нет, нет и нет! Все письма, которые Алан отправлял родным, тщательно изучались, звонки прослушивались, его контакты проверялись. Признаюсь, нам было бы проще его сразу изолировать от вас, но больно любопытно было наблюдать, что из ваших встреч сложится. И не прогадали. Как он ловко таскал к вам грызунов! И при этом прятался, хитрил. Забавный мальчуган. В конце концов, он никого не беспокоит.

— С ним всё хорошо?

— А то, прекрасно. Трёт полы в Первом Секторе и не жалуется. Скоро отправится в отпуск. Мы провели с ним ряд безобидных процедур, так что он вряд ли вспомнит вас.

— Если вы мне врёте, — со злобой начала Джулия, но Стивенс её опять перебил.

— Пациент Джулия Фокстрот, вы заперты в Нуттглехарте и не сможет его покинуть. И либо вы примите данность, либо мы будем вынуждены вас усыпить. Через год состоится очередной «Большой бой». Позвольте кому-нибудь набрать баллы, Фокстрот. Тогда ваша смерть обретёт мизерный смысл.

Стивенс вальяжно развалился в кресле. Его нервозность и неловкость улетучились.

— Могу я спросить?

— Ваше право, пациент, — ухмыльнулся Стивенс.

— Скажите, кем был тот последний старик с густой бородой?

Джулия будто забыла о только что нависшей безысходности, решив разобраться с ней чуть позже, после более важного дела.