Андрей Завадский - День Победы. Гексалогия (СИ)

То, что происходило сегодня, было событием неординарным — впервые за несколько лет, как раз со времени второй иракской кампании, собирался совет акционеров «Юнайтед Петролеум» в полном составе — здесь, в Нью-Йорке, в пятидесятиэтажной сверкающей башне из стекла и металла, главном офисе корпорации. С самого утра — поток шикарных лимузинов, роскошных «Кадиллаков», «Линкольнов» и самых настоящих «Роллс-Ройсов». А с неба доносился непрерывный стрекот вертолетных лопастей — те, кто не был готов ждать в пробках, плывя в общем потоке из тысяч машин по улицам огромного города, прибывали на личных геликоптерах, мошкарой вившихся над сверкающим в лучах восходящего солнца небоскребом. И вот, наконец, прибыли все, чби голоса имели решающее значение.

Как только Говард вошел в зал, заполненный до отказа — под потолком витали густые клубы табачного дыма — на него уставились десятки пар внимательных глаз, а также десятки объективов видеокамер. Не все смогли лично явиться сегодня в офис «Ю-Пи» в Вашингтоне, среди совладельцев были весьма и весьма занятые люди, для которых нефть являлась лишь одним из многих источников дохода, но Интернет и спутниковая связь позволяли наблюдать за совещание откуда угодно — с загородной виллы, из шикарного салона «Кадиллака», из летящего над океаном личного «бизнес-джета», — в любой момент вмешиваясь в беседу.

— Господа, добрый день, — Рональд Говард старался выглядеть жизнерадостным, хотя знал, что никого не обманет — те, перед кем ему предстояло выступать, ценили только деловой подход, а эмоции и вовсе не принимали в расчет. — Благодарю, что уделили время, чтобы выслушать мой доклад. Я постараюсь быть предельно кратким и заранее полагаюсь на ваше понимание, господа.

Говард почувствовал, как от напряжения учащается пульс, и тело начинает колотить мелкая дрожь. У него было совсем немного времени — те, кто собрался здесь, ценили власть денег, а, как известно, время — деньги, так что временем своим они тоже дорожили. За считанные десятки минут предстояло убедить этих людей, упивавшихся своей властью, веривших, что весь мир лежит у их ног, расстаться с немалой суммой. Деньги эти не были нужны лично Говарду, тому хватало и оклада, дополненного приличными бонусами, но требовались для дела, а работу Рональд давно уже стал воспринимать, как нечто личное. Только так и можно было делать ее хорошо, так, чтобы некому и не в чем было упрекнуть человека, считавшего себя профессионалом своего дела, втайне сравнивавшего себя с гениями-управленцами прошлого, вроде вошедшего в легенды Ли Якокки.

— Господа, в настоящее время все ресурсы корпорации направлены на освоение запасов энергоносителей на территории России, находящейся под контролем Армии Соединенных Штатов, — торопливо, словно опасался, что будет прерван на полуслове, заговорил Рональд Говард. — Нам удалось получить подряды на восстановление топливно-энергетического комплекса России, на модернизацию инфраструктуры. И одним из важнейших направлений сейчас является восстановление транзитных трубопроводов, связывающих газовые месторождения Сибири с центральной Европой. Пока в России не созданы дееспособные органы власти, европейцы требуют от нас исполнения обязательств, ранее взятых на себя русской корпорацией «Росэнергия» — а той они достались по наследству от поглощенных частных корпораций, выкупленных правительством Швецова.

— Зима все ближе, — заметил кто-то, и в голосе прозвучала усмешка: — Немцы и итальяшки боятся замерзнуть без русского газа. А труба сейчас в наших руках — мы держим за гланды и колбасников, и макаронников!

— Их требования справедливы, и мы вынуждены бросить все силы на решение этой задачи, — продолжил Говард, не обращая внимания на реплики из зала. — В противном случае репутация нашей компании пострадает, и очень серьезно. Однако проведение ремонтных работ осложняется возрастающим противодействием со стороны русских террористов и экстремистов, называющих себя «партизанами». Если в первые месяцы оккупации сопротивления русские почти не оказывали, сейчас их вылазки участились. Ежедневно мы сталкиваемся с актами саботажа и прямыми атаками на наши объекты, каждый день гибнут люди, американские специалисты, и тем, кто остается в России, приходится платить удвоенное, утроенное жалование, постоянно усиливая охрану, а это требует новых вложений, все больших затрат.

— Армия оказывает вам всю возможную поддержку, — произнес все тот же голос. Говоривший чуть растягивал слова с явной ленцой, словно разговор уже успел ему наскучить. — Горстка мятежников — не тот противник, которого стоит бояться. Уровень потерь на данный момент является минимальным.

— Каждый теракт на коммуникациях усиливает напряженность, люди нервничают и хотят видеть, что их охраняют. Армия вынуждена действовать с оглядкой на международное сообщество, отвечая за безопасность только в отдельных зонах с четко определенными границами. А местные силы безопасности, создаваемые буквально на пустом месте, только начали формироваться и пока не кажутся достаточно надежными — вооружать и оснащать их себе дороже. Мы вынуждены нанимать все больше людей в службу безопасности, а каждый из них, зная, что отправляется фактически в район боевых действий, требует повышенную зарплату, как компенсацию возможного риска. Но восстановление транзитных газопроводов, отнимая максимум ресурсов сейчас, не отвечает нашим интересам. Белый Дом, предоставив нам карт-бланш на освоение русских природных ресурсов, ясно потребовал только одного — обеспечить независимость Соединенных Штатов от поставок нефти с Ближнего Востока.

— Эмбарго все-таки снято, можно не спешить, — заметил на этот раз кто-то другой. — После попытки переворота в Саудовской Аравии их король сделает все, лишь бы наши морпехи охраняли его особу. Нет нужды напрягаться, выбиваясь из сил. Арабы вряд ли осмелятся теперь что-нибудь устроить. А даже если что и задумали, нефть Мексиканского залива всегда у нас под рукой, и даже после всех пронесшихся по Карибскому бассейну ураганов объем добычи ее серьезно не снизился. Наш энергетический баланс не пострадает в случае демарша арабов.

— Тем не менее, нас торопят, — настойчиво произнес Рональд Говард. — Русская нефть нужна нам больше, чем уважение европейцев. Вернее, даже не столько сама нефть, добыча и транспортировка которой сейчас нерентабельна, сколько контроль над ней, возможность направить поток «черного золота» из Сибири туда, куда мы захотим, ни с кем ничего не согласовывая. И у нас есть решение этой проблемы. Господа, — топ-менеджер «Ю-Пи», за годы работы обучившийся многим приемам актерского мастерства, сделал краткую паузу, ровно столько, чтобы собравшиеся перед ним люди почувствовали легкое нетерпение, и продолжил: — Господа, разрешите представить вам «Полярный экспресс»!