Андрей Завадский - День Победы. Гексалогия (СИ)

— Да. Это будет победа!

В словах генерала была истина, Басов это признавал. Американцы не сталкивались еще ни разу за всю новейшую историю с по-настоящему стойким противником. Когда готовились к штурму Багдада, запасли тысячи пластиковых мешков, ждали жестоких уличных боев, когда пацан с РПГ способен сжечь вместе с экипажем современный, напичканный электроникой, стоящий миллионы долларов танк. Ничего не случилось тогда, американцев пропустили почти без сопротивления, и они поверили, что так будет впредь всюду, куда бы они ни пришли. Но Алексей Басов не сомневался — его бойцы не дрогнут, они встанут на пути вражеских танков, и будут стоять столько, сколько смогут, а потом еще столько, сколько нужно.

Американцам придется с боем брать каждую улицу, каждый дом, и потери в какой-то момент для них действительно станут непомерными, слишком большими для армии, привыкшей воевать почти без потерь. Им не поможет высокотехнологичное оружие, удача окажется на стороне того, кто крепче держит в руках винтовку и у кого глаз острее. Вот только полковник не мог сказать с уверенностью, как долго придется биться его людям прежде, чем противник решит, что пролитой крови вполне достаточно, как долго потребуется держаться в кольце осады.

— Товарищ генерал, мы все готовы выполнить приказ! Я и мои бойцы не подведут, не сойдут со своих позиций, пока еще будут оставаться силы, чтоб нажать на курок! Но надолго нас не хватит, наши возможности не сопоставимы с возможностями противника. Мы сможем отразить штурм, но ресурсов, чтобы выдержать долгую осаду, у нас не хватит. Защитники Брестской крепости хотя бы верили, что Красная армия придет им на выручку и отбросит фашистов, и потому держались. Держаться же, зная, что никто не поможет, трудно. Нас возьмут в кольцо, и будут медленно душить, а мы ничем не сможем отвечать. Рано или поздно мы ослабнем.

— От нас с вами требуется на самом деле не так уж много, полковник, — помотал головой Бражников. — Американцы сразу не начнут, будут составлять планы, копить силы. И мы тоже получим время, чтоб укрепиться, подготовить позиции. Мы заранее накопим достаточно снаряжения, чтобы продержаться хотя бы пару недель, большего от нас никто не ждет. Возможно, полковник, к тому времени наше положение не будет столь уж безвыходным. Уверяю, мы с вами — это еще не все сопротивление, у нас появятся союзники, и уже американцы окажутся в западне. Все, что должны сделать мы — отвлечь их, заставить забыть о том, что происходит за спиной, вызвать на себя огонь, оттянуть силы врага с других направлений. И эту задачу мы с вами не имеем права не выполнить!

Басов кивнул, начиная понимать что-то. Он не сомневался, что партизанским движением руководят здравомыслящие люди, во всяком случае, прежде все приказы были вполне логичными. И если сейчас кто-то принял решение лишить партизан мобильности, их единственного преимущества, собрать их всех вместе и дать бой американцам на руинах какого-то города, значит, есть что-то то еще, о чем не следует знать ни ему, ни даже генералу Бражникову. Американцы, привыкшие уже к мелким вылазкам партизан, применившиеся к их тактике, будут растеряны, бросят все силы, чтоб залить пожар мятежа кровью самих мятежников. А войск здесь, в России, у них не так уж много. Где-то отыщется слабина, и тогда кто-то другой нанесет решающий удар.

— С завтрашнего дня ваши люди начнут проходить курс специальной подготовки, — сообщил генерал. — Постепенно к вам будут присоединяться другие отряды. Я не могу точно сказать, когда начнется операция, но это произойдет не позднее, чем через две-три недели, так что придется вашим «рейнджерам», полковник, попотеть!

— К этому мы готовы, — кивнул Басов, хорошо усвоивший не сложную, в общем-то, истину о том, что лучше пролить много пота, чем умыться собственной кровью. — А что будем делать с пленным американцем? Потащим его дальше за собой?

— Пока пусть останется здесь. У американцев в плену есть наши люди, в том числе, полковник, и из вашего отряда. Возможно, попробуем организовать обмен. В любом случае, отбить у нас пленного здесь янки не смогут, руки короткие, а применение ему как-нибудь найдем!

Разговор был закончен. Басов встал, одернул смятый китель без знаков различия — все партизаны так ходили, но командиров безошибочно узнавали, даже если никогда их не видели прежде. Будь они в поле, полковник еще и «разгрузку» бы натянул с подсумками, набитыми «рожками» к АК-74 и ручными гранатами, но здесь можно было позволить себе расслабиться. Самую малость, ограничившись лишь «стечкиным» в кустарного производства оперативной кобуре на поясе, но и это дорогого стоило. И все же сейчас партизаны отдыхали, предоставив возможность охранять себя бродившим вдоль периметра крепко сбитым парням, неразговорчивым, настороженным и вооруженным до зубов.

Уже стоя на пороге кабинета, Алексей обернулся, окликнув склонившегося над ноутбуком Бражникова:

— Товарищ генерал, а какой город выбран для предстоящей операции? решение уже принято?

Командующий, подняв взгляд на своего подчиненного, помолчал несколько секунд, решая, наверное, стоит ли открывать карты прямо сейчас. Затем молча выдвинул ящик стола, вытащив сложенную гармошкой карту, и положил ее перед собой. Басов, подчиняясь безмолвному приказу, подошел к столу, и прочитал название, в которое ткнулся указательный палец генерала:

— Нижнеуральск!

— Свободен, полковник! — махнул рукой Бражников, и командир партизанского отряда вышел за порог, плотно прикрыв за собой дверь.

Проходя по пустому длинному коридору, в котором гулким эхом отдавался каждый шаг, Басов увидел своих бойцов, бредущих нестройной колонной со стороны походной кухни. Сегодня партизаны еще могут насладиться тишиной. Завтра все изменится, и эти несколько часов ничегонеделанья окажутся единственной наградой партизанам за постоянный риск, вечную близость смерти, с которой они уже успели порядком свыкнуться за прошедшее время.

Басов вышел из административного корпуса, остановился, взглянув вверх. В этот момент с серого низкого неба, казалось, лежавшего на верхушках деревьев, упали первые капли холодного осеннего дождя.

3 ноября

Колонна разномастных автомобилей пересекла административную границу Чеченской республики и на рассвете. Вереница из десятка внедорожников, среди которых были и отечественные «Нивы», и «Рейнджроверы», и даже огромный, сверкающий лаком на бортах и хромированными дугами кенгурятника «Ландкрузер», на полной скорости, под гул моторов и рев клаксонов промчалась мимо бетонной коробки поста ДПС. Пост был давно заброшен, в окнах не осталось ни одного целого стекла, а вокруг пустых проемов растеклись ореолы копоти. Рядом, на тесном пятачке стоянки, громоздился обугленный остов автомобиля, в котором с трудом можно было узнать патрульную «Ладу».