Андрей Завадский - День Победы. Гексалогия (СИ)

Осторожно ступая по усыпанному кусками штукатурки и битым стеклом полу, слыша только хруст под толстыми рифлеными подошвами берцев, Алексей Басов вошел в квартиру, входную дверь которой вынесло ударной волной, и выглянул в окно, удовлетворенно хмыкнув. Небольшая колонна американцев, судя по всему, морские пехотинцы, застряла здесь надолго. Противник, несколько дней ведя непрерывный обстрел Нижнеуральска, сам в прямом и переносном смысле вырыл себе яму. Если воронки, оставленные тяжелыми снарядами, техника еще могла преодолеть, то разрушенные дома, превратившиеся в груды битых кирпичей, перегородили улицы на манер настоящих баррикад. И сейчас три завывавших мощными газотурбинными движками «Абрамса», которых сопровождала пара БТР LAV-25, уткнулась в завал полутораметровой высоты, ощетинившийся обломками бетонных балок, из которых, точно шипы, торчала изогнутая арматура.

Басов, не отрываясь, смотрел на танки. Многотонные боевые машины, способные мчаться со скоростью семьдесят километров в час, быстрее иного авто, бессильно замерли, оказавшись в тупике. Их башни развернулись в разные стороны, грозно поводя орудийными стволами, люки оставались плотно задраенными, а из выхлопных труб били тугие струи сизого дыма. Но вот техника пришла в движение, танки, неуклюже маневрируя в тесноте городского переулка, сдвинулись к тротуарам, пропуская вперед нечто совсем немыслимое, так что сержант Бурцев, сопровождавший своего командира и наблюдавший за действиями противника из соседнего окна, удивлено выдохнул:

— Твою мать! Это что за хрень?!

— Инженерная машина М1 «Гризли», — усмехнувшись, пояснил Басов, узнавший агрегат, в основе которого явно лежало шасси танка «Абрамс», вооруженного вместо мощной гладкоствольной пушки всего лишь крупнокалиберным «браунингом» в небольшой башенке, но получившего целый комплект «дорожно-строительного» оборудования. — Типа нашей машины разграждения ИМР-3. Сам такую раньше только на фото в журналах видел!

Взвыв турбиной «Лайкоминг», надежно укрытой под десятками тонн брони с добавлением обедненного урана, «Гризли» медленно двинулась на штурм баррикады. Хищно изогнутые клыки бульдозерного отвала врезались в груду обломков, с ощутимой натугой спихивая их с дороги. Качнулась телескопическая стрела, удлиняясь вдвое, и венчавший ее экскаваторный ковш жадно вгрызся в гребень баррикады, подхватывая железобетонную балку.

— Давай, сержант, готовься, — резко выдохнул Басов, вскидывая на плечо массивный тубус гранатомета РПГ-27. — Работаем по танкам! Первый — мой, ты бей по второму! Запомни, под башню, или по корме, где турбина!

Олег лишь кивнул, стиснув зубы. Если «Таволга» полковника могла пробить броню американского танка с любого ракурса, даже в лоб, благодаря тандемной кумулятивной боевой части, то сам сержант полагался только на меткость. Кроме ручного пулемета он вооружился двумя легкими РПГ-26, и один из них уже изготовил к стрельбе, поймав в прорезь поднятой прицельной планки борт «Абрамса», на который были налеплены плотно, один к другому, «кирпичики» динамической защиты ARAT, превращавшей американский танк из просто хорошо защищенного в почти неуязвимый.

Их не обнаружили до самой последней секунды, когда Олег, сделав несколько медленных вдохов-выдохов, и уняв бешено стучавшее под бушлатом сердце, почти прошептал:

— Готов!

Басов пролаял «Огонь!», и сам нажал на спуск, увидев, как дымная полоса протянулась над улицей, уткнувшись в высокий борт «Абрамса». По ушам ударил грохот выстрела, комната мгновенно наполнилась пороховыми газами, свободно вытекавшими из казенных срезов РПГ, но полковник увидел неяркую вспышку на броне своей мишени. А затем грянул мощный взрыв такой силы, что с корнем вырвало люки, а башня буквально развалилась по швам, когда кумулятивная струя коснулась укладки со стадвадцатимиллиметровыми снарядами.

Олег Бурцев выстрелил секундой позже, и не смог сдержать злой брани, увидев, как реактивная граната ПГ-26 уткнулась в блоки динамической защиты, покрывавший борт «Абрамса» от носа до самой кормы.

— Уходим, сержант! — крикнул Басов, отшагнув от оконного проема.

— Сейчас, командир! — Олег уж вскинул второй тубус, до этого прислоненный к стене в ближнем углу, на плечо. — Сейчас я его, суку, приласкаю!

Бурцев нажал на спуск, и одновременно американская колонна огрызнулась шквалом огня. Глухо ухнуло танковое орудие, выплевывая урановую «болванку» подкалиберного бронебойного снаряда, при попадании которого в стену этажом выше позиции партизан весь дом вздрогнул до самого основания. Застучали автоматические пушки БТР, обрушивших град малокалиберных снарядов, один из которых влетел в окно соседней комнаты, разорвавшись на сотни зло взвизгнувших осколков. Им вторил и «браунинг» пятидесятого калибра инженерной машины, полосовавший длинными очередями выщербленный пулями и шрапнелью кирпич.

— Ложись! — Басов, рухнув на усеянный всяким хламом грязный пол, дернул за собой и Бурцева. — Падай, твою мать!

— А все же я его достал! — Олег оскалился, успев увидеть за секунду до этого, как реактивная граната, преодолев отделявшие их от танка сто с небольшим метров, ударила в основание башни вражеского «Абрамса», наверняка заклинив ее.

Снова за окнами рявкнула танковая пушка, и дом от очередного попадания буквально зашатался, а с потолка на головы партизан посыпались куски штукатурки. Басов сдавленно прохрипел в ухо своему подчиненному:

— За мной, ползком! Уходим отсюда!

Орудуя коленями и локтями, кашляя от забившей носы и рты пыли и пороховой гари, партизаны выбрались на площадку, и в тот момент, когда они уже спускались по шатавшейся под ногами лестницы, из дверного проема за их спинами полыхнуло пламя. Бурцева подхватила ударная волна, бросив переставшее слушаться тело на шедшего первым Басова. Оба скатились к основанию лестницы.

Первым встал полковник, протянув руку стонавшему Бурцеву:

— Подымайся, боец! Живее!

Они выскочили из подъезда, бросившись через двор со всех ног и слыша, как над головами стонет воздух, рассекаемый стабилизаторами падающих мин. Минометный взвод американцев успел занять позиции на городской окраине полуминутой ранее, чем бежавшие по двору партизаны попали в фокус многоспектральной камеры беспилотника. Четыре миномета М252 калибра восемьдесят один миллиметр открыли беглый огонь, выплевывая каждый по четырехкилограммовой мине раз в четыре секунды. Стальной град накрыл срытый предыдущими бомбежками и артобстрелами почти до основания квартал. Расчеты, находясь в пяти километрах от цели, не видели своего противника, просто выпуская снаряды по известным координатам, и двое партизан оказались в кольце взрывов.