Владимир Ильин - Напряжение растет

— Я согласен, — мрачно насупившись, вновь приподнялся князь из рода Миттал. — Я не понял, что он сказал. Он сам, наверное, не понял. Я не видел второй тур за черным небом. Но я видел танцы. А вы признали их силу.

Сердце Александра Сергеевича кольнуло безнадежностью. И кололо всякий раз, когда приглашенные виртуозы отказывались от старого мнения в пользу признания результатов конкурса.

А он… Слова о прошлом Светланы так и остались при нем. Потому что сейчас, прямо и недвусмысленно, был стребован долг. По самому легкому курсу — всего лишь промолчать. Но как бы исход не оказался куда кровавей.

Чуть ссутулился Сергей Михайлович, осознавая провал задумки. Наступила тишина, и все взгляды обратились к старому Долгорукому — ответ судей получен, и именно ему положено навсегда закрыть вопрос. Закрыть турнир с позором, несмываемым на долгие года.

— Впрочем, если уважаемый Сергей Михайлович проведет новый турнир, — неожиданно выступил молодой княжич Вяземский, представляющий род. — С теми же самыми призами, мы бы не отказались поучаствовать.

— Это хорошая идея, — улыбнулся старый князь Долгорукий. — Среди тридцати участников, на последнем этапе, разумеется. Безусловно, мы примем замену раненным и тем, кого постигла участь воистину трагичная.

— Мы уже свое выиграли, — отозвался Шуйский под недовольное фырканье большинства. — Нам неинтересно.

— Среди двадцати девяти, — дипломатично отметил Сергей Михайлович. — Денежные призы оставим в том же размере.

На это род как-нибудь наскребет… Золотой колокол однозначно в переплавку.

— А как же станция и комбинат? — Напомнили о самом лакомом наполнении выигрыша.

— Его величество принц выделили один набор призов. — Пришло время уполномоченного принцем напомнить о себе. — Но можете рассчитывать, что билеты на ежегодный бал первые два финалиста бесспорно получат. Не могу гарантировать обед с их величествами, но обязуюсь всячески поспособствовать.

— Не сомневайтесь, — поднял чуть голос старый князь Долгорукий. — Главный приз останется прежним или мы предоставим равную альтернативу. Наш род и клан заинтересован в том, чтобы все вернулось на круги своя. Как и доверительные отношения между нами. Слово.

Зал, несмотря на определенный скепсис, поддержал краткую речь довольным ворчанием.

Гибель родичей никуда не ушла, разумеется. Платить виру придется, и много — если ее вообще примут. Но испортить отношение с двумя семействами — не то же самое, что с тремя десятками разом.

Пришла пора очередного выхода действующего князя — на сей раз пожимать руки уходящим. Никто не отказался от протянутой ладони и радушных слов, уже неплохой результат и весомая надежда.

На автомате, Александр Сергеевич чуть не пожал руку отцу.

— Вы куда? — Удивился он.

— Надо съездить, — устало выдохнул он, убедившись, что никого нет рядом. — Решить по комбинату.

— Так Шуйские же здесь?

— Артем Шуйский отдал главный приз простолюдину.

— Глупость какая… — Не поверил своим ушам князь-сын. — Или не глупость? — Засомневался он, вспомнив слова Шуйского. — Если он старой крови и его род…

— Самойлов Максим появился из ниоткуда, вместе с новой семьей выйдя из разрушенного города. Полагаю, один из принцев Тенишевых, уцелевших в резне. Может, кто-то из союзников.

— Но Тенишевых больше нет.

— Именно. Вместо принца теперь простолюдин, у которого нет ни сил, ни власти. — Подмигнул князь-отец, вышагивая из зала. — Осталось объяснить ему, что маленький мальчик не может владеть комбинатом и электрической станцией.

— Воистину, удача на нашей стороне! — Вырвался облегченный вздох у сына.

Низкий гул реверса двигателей «Эмбраера» окончательно стих, останавливая самолет на расчетном месте. Мягко распахнулся бортовой трап самолета, открыв вид на синее небо, а затем и на силуэт города на горизонте, ставшего уже родным за годы жизни.

«— Я дома!» — Радостно ударило сердце.

Паша ступил на трап, щурясь напротив солнца. Приложил руку ко лбу, и тут же победно вскрикнул, отметив группу встречающих у подножия лестницы, не удержав эмоции в себе. Отец его уже ждал! И вот дядя Борис и…

И группа каких-то незнакомых мужчин, держащихся немного особняком, из-за которых Паша не стал кричать и срываться с трапа бегом, а с видом культурным и подобающим спустился вниз, предложив отцу ладонь для рукопожатия.

— Привет, — обняла его огромная рука, прижимая к груди и взлохмачивая волосы.

Позади задумчиво хмыкнули.

— Здравствуйте, — чуть смущенно обернулся к незнакомцам Паша, но с облегчением увидел, что внимание их обращено к самолету, а не на него.

Ну, это понять можно — с законной гордостью владельца улыбнулся Павел. Самолет — красавец, и гербовой узор Зубовых на ливрее очень ему идет, о чем он тут же сообщил отцу.

— Да, — почему-то грустно улыбнулся Зубов-старший. — Красиво.

— Это еще не все! — Скрывая из-за посторонних детали, Паша потянул отца за руку в сторону трапа. — Пойдем, я покажу!

— Сын… — Встал отчего-то тот глыбой на месте, к Пашкиному удивлению.

— Сходите, что же вы, — неожиданно поддержал чаяния сына незнакомец сбоку.

Был он невысок ростом, в черных роговых очках, из-за которых смотрели мудрые серо-синие глаза. Одет был в подобающий клерку простой костюм, и приближался к тому возрасту, когда советов человека можно прислушиваться — или обозначать, что прислушиваешься — из уважения к возрасту. Хотя и старым его не назвать. Просто некая скупость в одежде, обычная прическа и очки добавляли солидно к возрасту. Разве что вышивка золотом на лацкане, которую никак не удавалось разглядеть — было ветрено, мужчина поднял воротник, да и стоял он боком, повернув к ним только голову.

— Пойдем, посмотрю с удовольствием, — оттаял отец.

А Паша с благодарностью кивнул клерку. Тот ответил легкой улыбкой.

Буквально взлетев под трапу, Паша чуть не приплясывал на месте, пока отец грузно, с некоторой усталостью, поднимался по трапу. Но, наконец, дождался и решительно проследовал в салон, буксиром ведя за собой отца.

— Мы выиграли! — Выдохнул весь воздух, что был в легких, младший Зубов, указывая на пассажиров самолета.

На прозрачные мешки, туго набитые деньгами, пристегнутые к креслам ремнями безопасности.

— Я так тобой горжусь, — последовали долгожданные слова и объятия.

— Теперь мы можем решить все наши проблемы, правда? — Затаив дыхание, спросил он у отца.

— Это уже не важно. — ответил тот, грустно улыбаясь и прижимая к себе сына.

— К-как не важно? — Не понял Пашка, отстраняясь.

— Наши проблемы взял себе уважаемый клан Черниговских. И нас, вместе с ними.

— Но, как же…