Тимоти Зан - Ангелмасса

– Я проник в миры Эмпиреи не для того, чтобы убивать людей, Чандрис, – негромко сказал он, ставя шокер на предохранитель. Бросив оружие на палубу, он подтолкнул его ногой к девушке. – Я пришел, чтобы помочь.

Несколько минут в помещении царила тишина. Потом к удивлению Косты слепящий луч скользнул прочь от его глаз.

– Выключатель у люка, – сказала Чандрис.

Коста нащупал выключатель и зажег свет. Чандрис стоя у переборки кладовой. Резака у нее не было.

– Какой эксперимент ты задумал? – спросила она.

Коста посмотрел вниз. Шокер лежал на палубе, там же куда он отправил его пинком.

– Я хочу измерить массу ангела, – ответил он, вновь поднимая глаза. – Думаю, это поможет нам понять, что происходит с Ангелмассой.

– Ты имеешь в виду – объяснить в всплески радиации?

– Всплески, а также изменения гравитационного потенциала, которые считаются теоретически невозможными, – ответил Коста. – Именно об этом я говорил с сенатором Форсайтом после посадки.

– Ты уже знаешь, что происходит?

– У меня есть идея, – сказал Коста. – Надеюсь, ошибочная.

Несколько мгновений девушка внимательно присматривалась к нему. Потом коротко кивнула.

– Хорошо. Но ты должен пообещать, что с ангелом ничего не случится…

– Разумеется, – заверил ее Коста. – Мои опыты ему не повредят.

– …и что я смогу все это время находиться рядом с ним, – добавила девушка, наклоняясь и поднимая шокер. – Возьми и спрячь куда-нибудь подальше. – Она протянула шокер Косте.

От изумления Коста чуть не поперхнулся.

– Ты не хочешь оставить его себе? В качестве гарантии моего хорошего поведения?

Чандрис фыркнула.

– Плевать мне на хорошее поведение. Если ты думаешь, что я рискну попасться с оружием производства Пакса, значит, ты безнадежный тупица. – Она протиснулась мимо. – Идем. Контейнер с ангелом лежит у меня в каюте. Даю тебе на эксперименты три часа.

Язон на экране дисплея склонился над большим блестящим ящиком. Потом он выпрямился, отстучал команду на строенной в ящик клавиатуре, показал большой палец, погнулся и исчез из поля зрения объектива.

– Все в порядке, он запустил процесс, – задыхаясь волнения, произнес Коста. – Через пару минут все будет ясно.

Чандрис кивнула, рассматривая ящик, который все еще находился в центре экрана, и остальное оборудование, составленное штабелем позади него на столе. И все это для того, чтобы взвесить крохотного ангела.

– Как ты думаешь, насколько он легче других ангелов?

Коста вздохнул.

– Не знаю. Судя по тому, что известно из квантовой механики, он вообще не может терять массу. Квант – это, по определению, наименьшая порция вещества или энергии, которая может существовать в природе. Если, конечно, не подтвердится гипотеза квантовых пакетов доктора Кахенло. Однако математический аппарат, которым она пользовалась для обоснования своей теории, внушает мне сомнения.

– А кто сказал, что ангел обязан быть квантом?

– Ангел – это субатомная частица массой в триллионы элементарных единиц, – ответил Коста. – Ни один объект такого размера не сохранился бы в стабильном состоянии, если бы мог распадаться на составляющие.

– Но почему ангел должен вести себя также, как другие известные частицы? – настаивала Чандрис. – Только не говори мне, что я не специалист и поэтому ничего не пойму.

– Я и не собирался, – ответил Коста, но все же, продолжая следить за экраном, сосредоточенно нахмурил лоб. – Я сам хотел бы знать, Чандрис, но – увы. Я уже ни в чем не уверен.

Девушка задумалась над словами Косты, поглядывая на него краешком глаза.

– Твои хозяева вряд ли будут тобой довольны, – заметила она наконец.

Коста пренебрежительно фыркнул, однако высокомерное выражение, появившееся на его лице, несколько увяло.

– Мне безразлично, что они обо мне думают, – заявил он. – Кстати, мне хотелось бы узнать, чем я себя выдал.

Чандрис усмехнулась.

– Гораздо проще будет перечислить, чем ты себя не выдал. С равным успехом ты мог бы повесить себе на шею плакат с надписью «Чужак». Взять, к примеру, легенду, которую скормил Ханану и Орнине. Слишком хорошо продуманная и усвоенная для мошенника, она напрочь лишена вдохновения, которое в нее вложил бы настоящий профессионал.

Коста кивнул:

– Я сразу почувствовал – тебя в ней что-то не устраивает. Наверное, мои инструкторы не ожидали, что я столкнусь с таким специалистом, как ты.

– Но окончательно расколоть тебя мне помогла твоя едкая фраза о возбуждающей косметике, – продолжала Чандрис. – Я никогда не слышала ни о чем подобном, но всерьез заинтересовалась лишь сегодня вечером. Я навела справки, и оказалось, что такой косметики не существует. Во всяком случае, в мирах Эмпиреи.

– Возбуждающая косметика, – с горечью произнес Коста. – Я уже и не помню, когда о ней говорил.

– Говорил. Поверь мне.

– О, я ничуть не сомневаюсь в этом, – сказал Коста. – И ничуть не удивлен. Самой главной из множества ошибок моих наставников был переизбыток информации, которой меня напичкали. Если вспомнить, кем я был до того, как попал в разведку, становилось совершенно ясно, что я непременно засыплюсь на какой-нибудь чепухе.

Чандрис еще пыталась отыскать ответ, который прозвучал бы не слишком язвительно, когда за их спинами открылась дверь, и в комнату вошел Язон.

– Ну как? – спросил он, кивком указывая на дисплей.

– Пока ничего, – ответил Коста, склоняясь над пультом и нажимая клавиши. – Все еще отрабатывается базовая линия.

– Масс-детекторы всегда отличались медлительностью, – сказал Язон, усаживаясь рядом с Костой. – Пока мы ждем, ты можешь прочесть сообщение, которое только что для тебя передали.

Коста выпрямился в кресле.

– Данные по кораблям-охотникам от сенатора Форсайта?

– Там не было имени, – сказал Язон. – Отправителем значится «Ангелмасса-Центральная». Вспомнив о твоих финансовых затруднениях, я решил, что твои директории могут оказаться недоступны, и скопировал сообщение в одну из своих. Если хочешь, могу его вызвать.

– Будь любезен.

Язон повернулся к пульту и отстучал команду.

– Значит, это от Верховного Сенатора? Клянусь, Джереко, с тех пор как заморозили твой кредит, ты занимаешь куда более интересными вещами, чем в ту пору, когда твои дела шли благополучно!

– Если бы ты знал хоть сотую долю всего, – произнес Коста, подаваясь к дисплею. – Кажется, начинается.

Чандрис хмуро посмотрела на экран. В его центре возник расплывчатый шар из коротких векторных стрелок, медленно вращавшихся вокруг вертикальной оси.

– Я был прав, – сказал Коста. – Проклятие. Я был прав.

– В чем? – спросила Чандрис, заражаясь его тревогой. – Что все это значит?