Брюс Стерлинг - Схизматрица Плюс

Командир отвечала существу на его родном языке. Африэль поморщился – он понадеялся, что симбиот говорит по-инвесторски. Теперь придется учить новое наречие – наречие созданий без языка во рту.

После очередного короткого обмена репликами командир обернулась к Африэлю.

– Симбиот недоволен вашем прибытием, – сказала она Африэлю на языке Инвесторов. – Оказывается, в недавнем прошлом здесь произошли какие-то неприятности в связи с людьми. Однако я убедила его допустить вас в Гнездо. Этот инцидент задокументирован. Оплата моих дипломатических услуг будет оговорена с вашей фракцией, когда я вернусь в вашу родную звездную систему.

– Благодарю вас, Ваше Руководство, – сказал Афри-эль. – Прошу передать симбиоту мои наилучшие пожелания и заверения в безвредности и скромности моих намерений… – он осекся, когда симбиот скакнул к нему и зверски вцепился зубами в левую икру. Африэль вырвался и отскочил назад в тяжелой искусственной гравитации, принимая защитную стойку. Симбиот оторвал от штанины длинную полосу; теперь он присел и тихо ее доедал.

– Он передаст ваш запах и состав своим соотечественникам, – сказала командир. – Это необходимо. Иначе вас примут за чужака, и каста воинов Роя убьет вас на месте.

Африэль быстро расслабился и зажал рукой колотую рану, чтобы остановить кровотечение. Он надеялся, Инвесторы не заметили его рефлексивного действия. Оно не увязывалось с легендой о мирном исследователе.

– Скоро мы вновь откроем шлюз, – флегматично сказала командир, опираясь на свой толстый рептильный хвост. Симбиот продолжал чавкать клочком ткани. Африэль пригляделся к его сегментированной голове без шеи. У симбиота были пасть и ноздри; круглые атрофированные глаза на стебельках; раскрывающиеся, как жалюзи, щели – возможно, радиоприемники – и два тесных параллельных ряда шевелящихся антенн, которые росли среди трех хитиновых пластин. Их функция была Африэлю неизвестна.

Открылся шлюз. В выходную кабину ворвался густой копченый аромат. Похоже, он не понравился Инвесторам, которые быстро удалились.

– Мы вернемся через шестьсот двенадцать дней по вашему времяисчислению, как и договаривались, – сказала командир.

– Благодарю вас, Ваше Руководство.

– Удачи, – ответила командир на английском.

Африэль улыбнулся.

Симбиот, по-змеиному извиваясь сегментированным телом, заполз в воздушный шлюз. Африэль последовал за ним. Двери закрылись. Существо ничего не сказало, только продолжало громко жевать. Открылась вторая дверь, и симбиот прыгнул в широкий и круглый каменный туннель, тут же пропав во мраке.

Африэль убрал темные очки в карман и достал инфракрасные гогглы. Закрепил на голове и вышел из шлюза. Искусственная сила тяжести пропала, сменившись почти неощутимой гравитацией астероидного гнезда Роя. Африэль улыбнулся, расслабившись впервые за недели. Большая часть его взрослой жизни прошла в невесомости – в колониях шейперов на кольцах Сатурна.

В темной нише сбоку присело мохнатое существо размером со слона, с головой-диском. Его можно было в деталях разглядеть благодаря инфракрасному свечению, идущему от тепла массивного тела. Африэль слышал, как оно дышит. Оно терпеливо дождалось, пока человек пролетит мимо. Затем заняло место в конце туннеля, надуваясь воздухом, пока разбухшая голова не заткнула выход в космос. Множество ног прочно встали в выемки в стенах.

Корабль Инвесторов отбыл. Африэль остался здесь – в одном из миллионов планетоидов, которые кружили вокруг гигантской звезды Бетельгейзе опоясывающим кольцом, весившим почти в пять раз больше Юпитера. Как источник потенциального богатства оно превосходило всю Солнечную систему, а принадлежало более-менее одному только Рою. По крайней мере, ни одна другая раса на памяти Инвесторов не оспаривала его права.

Африэль вгляделся в коридор. Тот казался пустым, а без других тел с инфракрасным свечением просматривался плохо. Оттолкнувшись от стены, Африэль нерешительно поплыл вперед.

– Доктор Африэль! – раздался человеческий голос.

– Доктор Мирная! – откликнулся он. – Сюда!

Сперва он увидел семенящую к нему пару молодых симбиотов – их когтистые лапы почти не касались стен. За ними появилась женщина в таких же очках, как у него. Она была молодой и привлекательной, но подтянутой и безликой, как и все генетически усовершенствованные люди.

Мирная что-то крикнула симбиотам на их языке, те замерли в ожидании. Сама же поплыла вперед, и Афри-эль поймал ее за руку, мастерски погасив инерцию.

– Вы без багажа? – нервно спросила она.

Он покачал головой:

– Мы получили ваше предупреждение перед моей отправкой. У меня только та одежда, что на мне, и пара вещей в карманах.

Она окинула его критическим взглядом:

– Вот что сейчас носят люди на Кольцах? Все изменилось сильнее, чем я думала.

Африэль взглянул на парчовый мундир и рассмеялся:

– Вопрос политики. Инвесторы всегда охотнее общаются с человеком, по внешности которого видно, что он готов заниматься бизнесом в крупных масштабах. Сегодня так одеваются все представители шейперов. В этом мы на шаг опережаем механистов; они все еще ходят в своих спецовках.

Он замолк, не желая ее обидеть. Интеллект Галины Мирной доходил почти до двухсот. Мужчины и женщины такого ума иногда становятся ветреными и нестабильными, с легкостью погружаются в личные выдуманные мирки или плетут странные и непостижимые паутины заговоров и доводов. Высокий интеллект – стратегия, которую шейперы выбрали в борьбе за культурное доминирование, и теперь они были вынуждены ее придерживаться, несмотря на отдельные недостатки. Они уже пытались выводить сверхспособных – с коэффициентом за двести, – но те начали дезертировать из колоний шейперов в таких количествах, что фракция остановила их производство.

– Вас наверняка заинтересовала моя одежда, – сказала Мирная.

– Она определенно привлекает своей новизной, – улыбнулся Африэль.

– Сплетена из волокон кокона. Мой собственный гардероб съел симбиот-мусорщик во время происшествия в прошлом году. Обычно я хожу голой, но не хотела задеть вас неожиданной интимностью.

Африэль пожал плечами:

– Я и сам часто хожу голым – не вижу большой пользы в одежде, не считая карманов. При себе у меня есть несколько инструментов, но в основном небольшой важности. Мы – шейперы, наши инструменты – здесь, – он постучал пальцем себе по голове. – Если покажете безопасное место, где можно оставить одежду…

Она покачала головой. Гогглы полностью скрывали ее глаза, а потому понять настроение Мирной было сложно.

– Вот ваша первая ошибка, доктор. Здесь нет личных мест. Ту же ошибку совершили агенты механистов, та же чуть не прикончила меня. Здесь нет понятия приватности или собственности. Это Гнездо. Если захватите любую его часть – для хранения оборудования, сна, чего угодно, – вы становитесь чужаком, врагом. Двое механистов – мужчина и женщина – пытались обезопасить для своей компьютерной лаборатории пустующую пещеру. Воины выбили дверь и сожрали их. Мусорщики подъели все оборудование – стекло, металл и прочее.