Юрий Силоч - То, что не убивает

Это обнадёживало: по крайней мере, эта хреновина не выплюнет сгусток плазмы. Наверное. Я не был уверен.

Откинуться, опереться спиной о стену, сделать ещё один обжигающий глоток мерзкой кактусной сивухи, зажевать куском пиццы, обжечься расплавленным сыром.

Расслабление.

А ведь возможно, это мой последний алкоголь и последняя еда. Как у приговорённого к смерти. Я негромко чертыхнулся — жаль, что не подумал об этом раньше, а то попросил бы бутылку хорошего рома и огромный кусок жареной говядины. Гулять так гулять… Секунда утекала за секундой, пылесос пищал, алкоголь усваивался, темнота внутри меня сгущалась. Очень хотелось бросить всё и всех, в том числе и Эрвина с его сомнительной логикой, и сбежать — но бежать было некуда и незачем. Если он прав, во что мне очень не хотелось верить, то мы давно зашли под картонную коробку и за обе щеки уплетаем приманку, не замечая, что верёвочка уже натянулась и темнота вот-вот рухнет нам на голову.

Парализующий ужас просачивался в мозг маленькими чёрными щупальцами. Я почти физически ощущал, как он ползёт по зудящим нейронам, и поспешил остановить это единственным доступным способом: схватился за бутылку и сделал ещё несколько жадных глотков. Плевать на дерьмовый вкус, плевать на кашель и тошноту — лишь бы отгородиться алкоголем от реальности, забыться и не видеть, не слышать, не думать, не пускать в сознание ледяной страх и ядовитые мысли. Прожить хотя бы последние минуты в покое и безмятежности.

Голова закружилась, мир поплыл.

Я вытянул руку, посмотрел, как она расплывается в моих глазах, пошевелил пальцами и рассмеялся: вспомнил, как в детстве ходил в комнату кривых зеркал и жутко испугался вместо того, чтобы веселиться, как все нормальные дети. Тогда мне показалось, что зеркала показывают правду и я действительно такой. Заплакал, убежал и ещё долго ощупывал собственное лицо, стараясь понять, какое оно на самом деле.

Теперешнее состояние было чем-то похоже на то, пережитое давным-давно. В смысле, кто знает, где моя норма? Если я чувствовал себя хорошо, лишь будучи пьяным в стельку, то может быть, это и есть моё нормальное состояние? Может быть, я просто не рождён для трезвости. Может быть, пальцы действительно расплываются, а уродливая физиономия, растянутая выпуклым зеркалом, — и есть моя настоящая рожа.

«Абсурд. Долбаный абсурд».

Его всегда хватало в моей жизни, всё вечно было шиворот-навыворот, но то, что началось после появления Эрвина, — это уже явно перебор.

Юнгер, «костюмы», клуб, картель… Всё летело к чертям, и скорость полёта росла с каждой секундой. А я был намертво привязан к вагончику этих сраных американских горок и мог лишь орать от ужаса, не имея возможности ни на что повлиять. Ведь я пытался, я, чёрт побери, пытался всё исправить, и никто не посмеет сказать обратного. Много раз я старался взять себя в руки, перевести стрелку, направить собственную жизнь по другому пути. Рвал задницу, делал всё возможное и даже больше, но каждый раз Вселенная с хохотом отвешивала мне оплеуху и возвращала на место. Временами казалось, будто само пространство изгибалось для того, чтобы я вновь споткнулся, а окружающие скалились, говоря: «Какой неудачник, только посмотри».

Жук на булавке.

Лягушка в закипающей воде.

Байдарочник на пути к водопаду.

Трепыхайся сколько угодно, приятель, но итог известен заранее. Так что какой смысл дёргаться на потеху непонятно кому? Не лучше ли пойти ко дну гордо, с ладонью у козырька?

Прекрасный тост. Ещё глоток.

И ведь я желал не так уж и много, но жизнь каждый раз выполняла эти желания каким-то совершенно извращённым образом. Хотел ботинки? Держи самый странный цвет и фасон. Искал работу? Вот тебе роба уборщика и наркокартель на грани катастрофы.

И так всегда, словно я когда-то заключил договор с дьяволом.

Снова пиктограмма с телефонной трубкой перед глазами.

— Что надо? — буркнул я. — Отвали, я занят.

— Пьёшь текилу и жалеешь себя? — насмешливо поинтересовался скаут.

— Да иди ты… — я собрался отключиться, но следующая фраза напарника заставила переменить решение.

— Торрес уже рядом. Их опять обстреляли, сбили вертолёт с охраной, так что он злой как чёрт. Выходи.

Ругательство само сорвалось с губ.

— Именно, — согласился Эрвин. — Я тоже так решил, когда услышал. Прямо среди бела дня. Похоже, ситуация развивается быстрее, чем я думал. И хуже, чем я думал. Так что заканчивай бухать и давай сообразим, что делать.

— Почему бы просто не слинять отсюда вдвоём, прихватив пару кило кокаина? Можно хотя бы попробовать.

— Это мы всегда успеем, — возразил Эрвин.

Я парировал:

— Неа. У нас каждая минута на счету. Мне кажется, пока Торрес не с нами, ловушка ещё не захлопнулась и есть шанс прорваться. Возможно, небольшой, но он есть. Видишь ли, когда сюда явится этот жуткий неубиваемый спецназ, я меньше всего хочу очутиться между ними и картелем. Пусть в меня стреляют хотя бы с одной стороны.

— Но кто тебя просил ломать руку тому парню?.. Хотя, так даже лучше. Ты сыграл роль плохого копа и заслужил кое-какую репутацию.

— Садиста? — усмехнулся я.

— Нет. Крутого деда, которого не стоит злить по пустякам. Короче, выходи и сам всё увидишь.

«Крутой дед» меня приятно удивил, но Эрвин явно съезжал с темы.

— Ты ведь знал, что за Эстафетой будут следить? И подозревал, что мы имеем дело с корпорациями?..

— Да какая теперь разница?

— Большая! Очень, очень большая! Потому что ты загнал нас в ловушку, и я хочу знать, зачем!

— Маки, отцепись! — раздражённо огрызнулся скаут. — Я не знал этого. Не знал и даже представить не мог! До меня дошло, что Эстафета под колпаком, только когда мы оказались тут, — и поверь, я сам не в восторге от всего этого!

— Представить он не мог, — процедил я, не веря ни единому слову.

— Ой, знаешь что? Давай! Доставай камень и кидай в меня! Ты же у нас никогда не совершаешь ошибок! Всегда думаешь на десять ходов вперёд! Гроссмейстер хренов!

— Ладно-ладно, — я почему-то снова ощутил укол вины. — Не ори. Выхожу.

— Прости, — неожиданно смягчился Эрвин. — Я понимаю, что это косяк, и мне самому очень жаль. Но мы выпутаемся, даю слово.

— Спасибо, — сдавленно поблагодарил я напарника. Нахлынувшее чувство благодарности за эти неожиданно тёплые слова было на удивление бурным. — Спасибо, я… Я ценю это.

Прихватив пушку и выбравшись из «кабинета», я отправился на поиски напарника. Тот нашёлся в коридоре — шёл мне навстречу со стремянкой и пакетом из супермаркета, который оттягивало что-то тяжёлое и бесформенное.

— Это ещё что? — поинтересовался я.

— А, не обращай внимания, — отмахнулся скаут. — План «Б». Тебе понравится.