Андрей Черный - Total Dream

Незаметно кладу отвалившийся кусок плоти себе в карман. Лучше не спрашивайте, почему я их ем. Серьезно, вы не будете в восторге. Бросаю взгляд на Иру, та спешно одевается. Как мне показалось, она привлекла мое внимание больше, чем монстра, и наша тактика отвлечения оказалась совершенно неуместна. Бросаю взгляд на кокон. Он тоже на месте. И слава богу. А потом я слышу хруст. Тот самый пронзительный хруст суставов, сопровождающийся сдавленным детским стоном, доносящийся откуда-то из кухни.

Бегу к Ире, настойчиво хватаю ее за руку, и без единого слова веду к выходу.

— Уже уходим? Я думала это неплохое место, чтобы пересидеть.

— Было таким.

Мы спешно покидаем столовую и несемся к лестничному пролету. Только от одной мысли, что это те самые бесконечно регенерирующие ноги меня начинало трясти. Из-за угла вылетают несколько школьников, которых мы с Ирой тупо сбиваем с ног, они отлетают на пару метров. Бежим дальше. Вдогонку слышны шипение и какая-то едва различимая ругать. Что-то вроде «мамку твою ебал азаза».

Лестничный пролет свободен. Однако лестница к первому этажу частично разрушена. Кое-как мы осторожно слазим.

Первый этаж выглядел еще более отторгающе: стены и потолок покрыты плотным слоем испражнений, слизи, крови и бог знает чего еще. Эта жуткая живая кожа едва заметно «дышала» и временами спазматично подергивалась. Отступать поздно.

Наши шаги сопровождаются чавканьем, врагов поблизости нет.

— Возможно, не лучшее время… — начал я.

— Действительно, не лучшее.

— Но что ты думаешь о Вите?

— Он мне нравится. Наверное.

— Знаешь, как понять точно, нравится тебе человек или нет? Попробуй представить, как он срет. Если не возникло отвращения — возможно, это даже любовь.

— Что-то в тебе слишком много цинизма в последнее время.

— Посмотри на меня — я питаюсь внутренностями аномалов. Цинизм — мое лучшее качество…

Наш короткий диалог прервал монстр, беспомощно валяющийся на полу. Визуально он напоминал того, что мы встретили в столовой. Такое же дряблое мешковатое туловище, покрытое кровоточащими наростами, искривленные конечности, непропорционально маленькая голова. Аккуратно обходим его стороной. Он не подает признаков жизни. Похоже, действительно мертв.

Было наивно полагать, что мы так просто выберемся из этого филиала ада — парадный вход заколочен с большим пристрастием. Должен быть еще один. Несколько секунд мы внимательно изучаем доски — здесь без вариантов.

— Через окно? — интересуется Ира.

Совсем неподалеку слышен гомон десятков детских голосов. Наверняка, детки перегруппировались и готовы попытаться снова завалить нас своими чахлыми трупиками.

— Ира, попрошу тебя отвернуться.

Ира неохотно повиновалась. Я достал из кармана недавнюю добычу — кусок гниющей плоти аномала. Ну, что же… Итадакимас! Откусил кусок, потом еще. Едва пережевывая, чтобы не блевануть, я заталкивал в себя эту гадость. Эффект почувствовался почти мгновенно.

Окружившая нас сотня младшеклассников уже не выглядела столь угрожающей. Даже пресловутые ноги больше не казались такими опасными. Употребив все до последней крошки, я бросился в бешеную толпу. Один за другим маленькие человечки превращались в мясные школьные обеды. Голыми руками я отрывал им головы, переламывал кости, отрывал конечности. В каком-то смысле этот процесс даже приносил удовольствие.

Когда все кончилось, я стоял на горе изувеченных тел, с ног до головы покрытый кровью. Некоторые все же успели меня пару раз цапнуть, но раны тут же затянулись… Либо я на какое-то время потерял сознание, либо все произошло настолько быстро. Бросил взгляд на Иру — ей теперь не привыкать к подобным зрелищам. Я сделал неуверенный шаг к ней, та стояла неподвижно. Силуэт начал мутнеть, а за ним все окружение, пространство озарила яркая вспышка. Теперь уже Витя безустанно хлестал меня по лицу.

— Я вернулся. Но зачем? — обронил я, прежде чем снова потерять сознание.

Однажды в наше поселение пришел черно-белый бог.

Мы встретили его подобающим образом, устроив грандиозное пиршество. Там были лучшие яства, что удалось собрать в этом году. Там была самая отборная эссенция, что цедилась десятилетиями. В его распоряжении были самые прекрасные девушки и юноши нашей деревни.

Во время пира, черно-белый бог ни к чему не притронулся, лишь разглядывал жителей деревни, и добродушно улыбался.

— Почему ты не ешь? — спросил старейшина деревни у черно-белого бога. — Еда недостаточно хороша?

— Нет, — ответил черно-белый бог.

— Чем тогда мы можем угодить тебе? Ни один путник не уходил из нашей деревни разочарованным, — сказал старейшина.

— Не могли бы вы отвести меня к самому нуждающемуся в этой деревне, — неожиданно для всех присутствующих вопросил черно-белый.

Старейшина хотел было возразить, и убедить бога, что в деревне дела идут отлично. И это было недалеко от правды — братоубийственные войны давно закончились, никто не голодал, дети были здоровы. Конечно, все было не идеально. Он тут же вспомнил о своей жене, которая слегла от неизвестной болезни несколько месяцев назад.

Ни секунды не сомневаясь, старейшина отвел черно-белого бога к себе домой. Где тот даровал его супруге мгновенное исцеление, и ничего не потребовал взамен. Только попросил старейшину позволить ему исполнить желание каждого жителя деревни. Разум старейшины был отуманен сотворенным чудом, и тот без раздумий дал согласие.

Слабые просили у бога силы, бедные — богатства, больные — здоровья. Все желания, вне зависимости от обстоятельств, он выполнял беспрекословно, не требуя подношений. Было лишь единственное условие: один человек = одно желание.

Конфликт между жителями возник практически сразу. Те, кто пришел к богу позже, смекнули на опыте предыдущих «попрошаек», что можно просить что угодно, а не ограничиваться мешком золота или сильными руками. Один негодяй попросил сделать своими женами всех женщин деревни, вне зависимости от их возраста. Его тут же поставили на место — желанием другого жителя была отмена желания любителя гаремов.

Спустя пару дней, когда пролилась первая кровь, стало очевидно, что в поселении начинается хаос. Это понял старейшина, попросив отмену всех желаний, что исполнил черно-белый бог. Однако это лишь усугубило ситуацию, некоторые люди обезумели от того, что их желания были отменены, и начали убивать остальных жителей деревни.

Бог видел все это сумасшествие, но не вмешивался. Он сказал, что не покинет деревню, пока не будет исполнено последнее желание. Те, кто остались, были весьма сознательны, и просили безделушки, лишь бы аннулировать свое желание.