Уильям Берроуз - Дикие мальчики [litres]

– Как тебя зовут?..

– Джон…

Парень протянул руку и сжал ему член.

– Рад знакомству, Джонни!

…мальчик сделал глубокий вдох мол давайте-ка глянем ну да конечно городской неспешно разделся развернул его ловко подсек колени так что он упал на четвереньки в сырую траву палец что-то втирающий ему в анус ягодицы раздвинуты лягушки квакают он кончил в красном приливе сквозь розовые яица рыдающие вздохи кваканье лягушек в его голове два тела слились содрогаясь ощущая мягкий ночной воздух на голом теле два белых мяча в сырой траве я помню худого бледного мальчишку последняя грустная улыбка пыль умершей надежды в его руках предложение угрюмо недвусмысленно указал на кровать я помню надежду незнакомой плоти рот тусклая комната штаны быстро сорваны и безмолвно кончили другая сцена в сарае мусор и сорняки дрейф времени детская комната фрагменты расплывающегося лица темный город умирающее солнце голый мальчик обнимающий колени солнечный свет на лобковых волосах жалкие журналы с голыми парнями над цветочным магазином вельветовые штаны спущены зеленые змейки под ржавым железом на заброшенной автостоянке старая семейная мыльная опера фосфоресцирующие стрелки часов тикают-тикают тик да так до подвальных стен задние дворы и зольные ямы серебряный серп луны обрезает небо фильма звук пулеметных очередей когда он кончает мальчик поднимает взгляд от руки насмехаясь надо мной из старой книги с золотым обрезом ящик стола заело далекая рука тянется вот она уже здесь к моему плечу сумеречный мальчишка с фиалковыми глазами рассеянный в прах и воспоминания фольга пальцы арахис фильм двадцатых годов старая пленка обрывает СЕРЕБРЯНУЮ УЛЫБКУ.

Фронт-стрит, город Ном, Аляска, 1898 год. На другой стороне улицы – РЕСТОРАН. Я иду по тропинке в сугробах по пояс мимо собачьей упряжки, собачье дыхание клубится в воздухе, – и открываю дверь ресторана: запах китайского рагу и чили, деревянные столы, официант-китаец. Заказываю миску чили и кофе. За столами несколько старателей. Я ем чили, позади меня открывается дверь, и мою шею обдает ледяным воздухом. Кто-то входит и садится за мой стол. Это молодой человек лет двадцати трех с очень светлыми глазами. Он говорит «Привет» и заказывает китайское рагу. За другими столами болтают о собаках, забастовках и таможенных пошлинах. Я покончил с чили и пью кофе из тяжелой белой кружки с щербатой ручкой. Занавеска между кухней и рестораном колышется от того, что официант ходит взад-вперед. До меня доносится запашок опиума. Его курят в комнатенке за кухней рабочие-китайцы с железной дороги. Молодой человек напротив ест рагу.

Он откидывается на стуле и смотрит на меня.

– Мы раньше не встречались?

– Возможно. Ты откуда?

– Из Фриско.

– Был там как-то раз.

Я предлагаю ему сигарету. Он берет ее, выуживает из кармана спичку, чиркает ей о грязный ноготь. Мы оба глубоко затягиваемся. Официант ставит на стол его кофе. Старатели расплачиваются и уходят. Мы в ресторане одни. Я тыкаю большим пальцем в сторону кухни.

– Дым. Не дает замерзнуть.

Он согласно кивает, глядя мне в лицо, глаза такие светлые, что я словно бы вижу сквозь них то, что позади его головы.

– Меня кличут Малыш Фриско.

– А я Фред Флэш. Из Сент-Луиса. Фотограф.

– Ты где-то остановился?

– Нет, только что приехал.

– Можешь зависнуть у меня.

– Ладно.

Он жил в пансионе миссис Мерфи в соседнем переулке.

– Еще два доллара в неделю, – сказала она, когда Малыш Фриско сообщил ей, что я буду жить в его комнате.

Комната номер 18, третий этаж. Он зажег керосиновую лампу. Стены обиты стальными листами, покрашенными зеленой краской, с рисунком из цветков и завитушек. Из обстановки – начищенный умывальный таз, потускневшее зеркало, двуспальная латунная кровать, два стула, моряцкий рундук у кровати. Щели в узком окне заткнуты ватой и прикрыты видавшей виды красной занавеской. Мы сели на кровать и закурили.

Я крепко затягиваюсь и вижу комнату номер 18 платяной шкаф потускневшее зеркало окно его сигарету видавшая виды красная занавеска его ноготь кровать мое лицо выплывает сквозь глаза за его затылок он кивнул кофе ест чили там была дверь в которую мы вошли а кто-то входит и садится светлые глаза китайское рагу миссис Мерфи комната керосиновый свет его улыбка сквозь сигаретный дым. Тогда я впервые увидел его улыбку. Я растянулся на кровати пускал дым к потолку смотрел как он завивается. Местами на потолке образовалась корка чего-то белого в разводах ржавчины. Я зевнул.

– Я бы отправился на боковую, если ты не против?

– Конечно, – сказал он. – Зачем выбрасывать деньги на паршивую шлюху?

Он встал, расстегивая рубашку. Стянул брюки. Разобрал постель, и от одеял пахнуло немытым телом. Мы забрались под них и вытянулись бок о бок. Перегнувшись через меня, он задул лампу, и запах фитиля повис в холодной сырости комнаты. Снаружи злые голоса из какого-то салуна, хлопок пистолетного выстрела вдалеке. Потом я вдруг посмотрел в потолок, и комната оказалась залита серым светом, мое дыхание облачком клубилось в воздухе. Я огляделся: лампа на столе, занавеска, окно. Снаружи – тишина, снег заглушил все звуки. Я различил одежду на крючках, умывальник, тусклое зеркало. Я лежал на спине, Малыш Фриско – рядом, закинув ногу мне поперек паха. Под его ногой мой член напрягся и выпирал из трусов. Я повернулся, взглянул на него. В сером молочном свете я увидел, что его глаза открыты, и по спине у меня пробежала дрожь. В сущности, его вообще тут не было. Бледная картинка была, бледная. Я видел сквозь него. Он неспешно раздвинул в улыбке губы и повел ногой взад-вперед. Я судорожно вдохнул и стал двигаться в ритм. Он выпростал из-под одеяла руки, так чтобы я их видел, сжал кулак и сунул в него палец, потом задвигал вперед-назад. Я кивнул. Он опустил руки и стащил трусы. Я сделал то же самое. Мы лежали бок о бок, наше дыхание клубилось в воздухе. Он завел руку мне под плечи. Другой рукой перевернул меня на бок. Сплюнул себе в ладонь и растер по члену. Медленное давление, я сделал глубокий вдох, и он вошел до конца. Десять толчков, и мы кончили вместе, судорожно ловя ртом воздух, его дыхание у меня на спине. Откуда? Из Фриско. Малыш никогда не возвращается. В жизни были когда-то молодые светлые глаза. Легкие выхарканы. Потускневший воздух солнечный свет сквозь занавеску красную занавеску его ноготь улыбнулся поводил ногой взад-вперед…

– Ты где живешь?

– Меня звать Малыш Фриско. Я с Фронт-стрит, город Ном, Аляска, тысяча восемьсот девяносто восьмой год.

– Насовсем?

– Нет… Только приехал… Неплохо бы…

За то запоздалое утро дарю тебе парень лет двадцати трех керосиновая лампа на моряцком рундуке. Улыбка сквозь меня потом я огляделся в комнате номер 18 побывав там мог бы увидеть мое дыхание испаряется на потускневшем зеркале кто-то входит и садится в паху тянущая боль в паху стояк пульсирует прижатый его ногой. Засаживал и вытаскивал палец а я видел ноготь блестевший от слюны. Стащил трусы мы лежали голые бок о бок он протянул руку провел ладонью по моему животу вниз и почувствовал как напряглось и заболело когда я притронулся к нему дрожь как от электрического разряда тот же размер то же ощущение, которую испытываю я. Кивнул, мол конечно. Он сказал зачем выбрасывать деньги на паршивую шлюху? Перевернул кровать сплюнул в ладонь давление я вдохнул холодный воздух снег наметало тут и там белая корка окно умывальник зеркало. Я бы отправился на боковую, если ты не против? Стащив трусы стоял нагишом на немытого тела с одеял и почувствовал как член входит вспышка серебра за глазами яркий холодный солнечный свет в комнате каждый предмет в резком фокусе. Я различаю одежду в разводах ржавчины боль в паху ощущая тепло ноги прижатой к стояку его бледная улыбка плюнул слюна на моей заднице на боку лицом к стене всаживает в помутневший солнечный свет я сделал вдох двигался в унисон стояк он открыл глаза и взглянул туда и увидел то же что и я что в сущности его здесь нет бледная картинка бледная смотрит на свою ногу. Меня звать Малыш Фриско. Я свалил. Только что приехал. Давай-ка… Запашок изо рта запоздалое утро ноги Малыша Фриско изношенные и смертельно бледные. Сквозь него я увидел как мой член встал под одеялом он улыбнулся пальцем взад-вперед собираясь меня перевернуть запах шелушащейся краски старые города мутное зеркало дрожь по спине и в паху белая корка у него на ноге.