Тимоти Зан - Трилогия о Трауне 2: Возрождение тьмы

— Ладно, — угрюмо кивнул Хан. — Пошли посмотрим.

Им потребовалось лишь несколько минут, чтобы вернуться в комнату отдыха. Хан наблюдал за встречавшимися им по пути пешеходами и машинами, надеясь, что еще достаточно рано и в комнате отдыха будет пусто. Добраться до дисплея и без того было непросто, а уж тем более в присутствии зевак, с интересом следивших за тем, что происходит возле бара.

— Что мы, собственно, ищем? — спросил он, когда они подошли к зданию.

— Там сзади должны быть специальные входные слоты для подключения к системам дистанционного управления, — объяснил Лэндо. — И еще серийные номера производителя.

Хан кивнул. Значит, придется снимать эту штуку со стены. Здорово.

— Откуда ты столько знаешь про тот флот?

— Как я уже говорил — изучал материалы, — усмехнулся Лэндо. — Если действительно хочешь знать — когда я торговал подержанными кораблями, мне в руки попала поддельная карта с его местонахождением. Вот я и решил, что, если узнаю о нем побольше и смогу выдавать себя за специалиста, сумею спихнуть карту кому- нибудь еще и вернуть деньги.

— И как, получилось?

— В самом деле хочешь знать?

— Думаю, нет. Приготовься — пора.

Им повезло: кроме бармена и нескольких отключенных дроидов-официантов за стойкой, в помещении никого больше не было.

— С возвращением, джентльмены, — приветствовал их бармен. — Что желаете?

— Что-нибудь с собой, — ответил Хан, быстро оглядывая полки за стойкой. Там имелся хороший выбор: около сотни бутылок разнообразных форм и размеров. Но там была и дверь, она, вероятно, вела в маленькую кладовую. Пожалуй, лучший шанс.

— Вряд ли у вас есть брендиэль «Вистуло»?

— Думаю, есть. — Бармен окинул взглядом бутылки. — Да, вот он.

— Какого года? — уточнил Хан.

— Гм... — Бармен снял с полки бутылку. — Сорок девятого.

Хан поморщился:

— А сорок шестого нет? Может, где-нибудь в кладовке?

— Вряд ли, но гляну, — услужливо ответил бармен, направляясь к двери.

— Я с вами, — предложил Хан, ныряя под стойку. — Если нет сорок шестого, то, может, найдется что-нибудь другое из подходящего.

Бармен хотел было возразить, но он видел, как они оба дружески выпивали с самим Белом Иблисом, к тому же Хан уже был возле двери в кладовую.

— Ладно, — кивнул он.

— Отлично! — Хан открыл дверь, пропуская бармена вперед.

Он не знал, сколько времени потребуется Лэндо, чтобы снять дисплей со стены, рассмотреть его и повесить обратно. Не желая рисковать, он сумел растянуть поиски «Вистуло» сорок шестого года на целых пять минут, в конце концов милостиво согласившись на «Кибшай» сорок восьмого года. Бармен вышел из кладовой, и Хан, мысленно скрестив пальцы, последовал за ним.

Лэндо стоял на том же месте у бара, где его оставил Хан, положив руки на стойку и напряженно глядя перед собой. И тому была причина: в нескольких шагах за его спиной, держа руку на бластере, стояла Иренес.

— Привет, Иренес, — сказал Хан, пытаясь изобразить полнейшую невинность. — Забавно. Не ожидал вас тут увидеть.

Невинный взгляд пропал впустую.

— Ничего забавного, — язвительно бросила Ире-нес. — Сена велела мне не спускать с вас глаз. Вы получили то, за чем пришли?

Хан посмотрел на Лэндо. Тот едва заметно кивнул.

— Угу. Думаю, да.

— Рада слышать. Тогда идем.

Хан протянул бутылку «Кибшая» бармену:

— Оставьте себе. Похоже, вечеринка отменяется.

Когда они вышли на улицу, их ждал старый пятиместный лендспидер.

— Садитесь, — показала на заднюю дверцу Иренес.

Хан и Лэндо послушно вошли внутрь. На одном из пассажирских мест сидела Сена Лейкволд Миданил. Вид у нее был необычно напряженный.

— Здравствуйте, господа, — серьезно проговорила она. — Садитесь, пожалуйста.

Хан выбрал одно из сидений и развернул его так, чтобы оказаться к ней лицом.

— Что, уже пора ужинать?

— Иренес, сядь за руль, — не обращая на него внимания, сказала Сена. — Езжай вокруг лагеря, не важно куда.

Иренес молча прошла вперед, и машина, слегка вздрогнув, тронулась с места.

— Недолго же вы пробыли в своей комнате, — заметила Сена, обращаясь к Хану.

— Не помню, чтобы сенатор запрещал нам покидать жилище, — парировал Хан.

— Он и не запрещал. С другой стороны, воспитанному гостю не пристало бродить без сопровождения по секретной территории.

— Приношу свои извинения, — как можно более саркастично произнес Хан. — Не знал, что ваши запасы спиртного засекречены. — Он бросил взгляд в окно. — Если вы хотите отвезти нас назад, то движетесь не в ту сторону.

Сена пристально посмотрела на него:

— Я хочу попросить вас об услуге.

Хан с трудом обрел дар речи — он никак не ожидал услышать подобное.

— О какой услуге?

— Поговорите от моего имени с Мон Мотмой. Попросите ее и Совет пригласить сенатора Бена Иблиса в Новую Республику.

Хан пожал плечами. Неужели только ради этого они привезли сюда его и Лэндо?

— Чтобы присоединиться к нам, не нужно никаких приглашений. Достаточно связаться с кем-либо из Совета и предложить свои услуги.

Мускул на щеке Сены дрогнул.

— Боюсь, в случае сенатора все не так просто. Речь не столько о том, чтобы присоединиться к Новой Республике, сколько о том, чтобы в нее вернуться.

Хан бросил взгляд на Лэндо.

— Вот как? — осторожно заметил он.

Вздохнув, Сена посмотрела в окно.

— Это случилось очень давно, — сказала она. — Еще до того, как различные группы мятежников, сражавшиеся против Империи, формально объединились в Альянс повстанцев. Вам что-нибудь известно о том периоде истории?

— Только то, что есть в официальных источниках, — ответил Хан. — Мон Мотма и Бейл Органа с Алдераана собрали вместе три самые большие группы и убедили их образовать Альянс. А потом все покатилось как снежный ком.

— Вы когда-нибудь слышали, как называлось их первое соглашение?

— Конечно. Оно называлось «Кореллианский договор»... — Хан осекся. — Кореллианский?

— Да, — кивнула Сена. — Именно сенатор Бел Иблис, а не Мон Мотма, убедил эти три группы сопротивления согласиться на встречу. И более того, гарантировал им защиту.

Долгое время не раздавалось ни звука, кроме гудения репульсоров.

— И что случилось потом? — наконец спросил Лэндо.

— Если коротко — Мон Мотма начала одерживать верх, — ответила Сена. — Сенатор Бел Иблис куда лучше ее разбирался в стратегии и тактике, лучше даже, чем многие генералы и адмиралы среди повстанцев в те времена. Но она обладала даром убеждения, умением объединять разные группы и расы для общего дела. Постепенно она стала самым заметным символом Восстания, оттеснив Органу и сенатора на задний план.

— Вряд ли это было легко для такого человека, как Бел Иблис, — пробормотал Лэндо.