Юлия Горина - Зарождение

Девушка еще раз вызвала трехмерную модель самой себя в полный рост, поставила ее посередине комнаты и, строго осмотрев со всех сторон, нахмурилась. Все-таки такой оттенок синего ей не очень к лицу. Заменив блузку на нежно-голубую, пальчиком покрутила свой допреальный манекен. Нет, к такой тонкой блузке бюстгальтер с объемным кружевом не подойдет. Нужно подобрать другое белье.

Лиза вызвала меню гардероба, полистала содержимое.

Она в сотый раз задавалась вопросом: что может связывать красивого успешного молодого парня с этими жуткими персонажами в студии? Такие контакты могут стоить ему не только работы, но и жизни. Безумие какое-то!

Правда, ей было смутно жаль ту девушку, которой, видимо, не по карману антропоморфные протезы, раз она вынуждена ходить с таким безобразием вместо ног. Но то, как она обнимала Рэма, причиняло Лизе боль. Он стоял, склонив голову к ее плечу, и, кажется, плакал... И та девушка тоже... Но, конечно, тут не к чему ревновать...

Лиза отмахнулась от неприятных размышлений, чуть отступила назад, создала еще одну свою модель, на этот раз — обнаженную. И принялась примерять на нее комплекты белья.

Тем временем на экране Рэм вбежал в горящий дом, чтобы спасти возлюбленную. Лиза отвлеклась от своих дел, чтобы посмотреть трогательную сцену воссоединения.

И тяжело вздохнула. Да уж, его работа — тоже безумие. И может стоить ему жизни. В «Повелителе огня» Рэм отработал пятнадцать эпизодов в горящем здании. В «Одуванчиках» снимал по три эмоционально различные сцены в день в связи с уплотнением графика выпуска новых серий, а значит, переносил тройную дозу стимулирующих инъекций...

У Лизы на глазах выступили слезы. Взять бы его, обнять и похитить у всех, украсть, защитить...

И тут Анна прислала ей приглашение в свой виртуальный кабинет.

Лиза ей перезвонила.

— Привет, извини — не могу сейчас надеть шлем, я сделала себе маску. Ты что-то хотела?

— Привет, — взволнованным голосом ответила подруга. — Лиз, ты видела новости? Там твой ненаглядный такое натворил!..

У Лизы все похолодело внутри.

— Нет, не смотрела. Я сегодня только кино смотрю... Что случилось?

— Он выложил в сеть видео, где делает трюки, как настоящий эйр-трейсер! А перед видео он сделал заявление, что посвящает его своему другу Нику Гудвину, которого убили стопперы, ты представляешь?

У Лизы открылся рот, но она даже не успела ничего сказать, как Аня огорошила ее продолжением:

— А еще есть видео, где его арестовывают и допрашивает Родригес...

— Какой еще Родригес, не поняла? Ты о чем вообще?

— Да не тот Родригес, который в «Половинке ее золотого сердца»! А какой-то полицейский с такой же фамилией! Там с Рэмом не церемонились, и он такую тираду о полицейском произволе в конце ролика загнул, мол, смотрите — я звезда, а со мной вот так. А как же тогда наша полиция с остальными обращается? И есть ли ей дело до таких, как Гудвин?

У Лизы с губ сорвался страдальческий стон.

— Господи... Нет, только не это! — проговорила она, хватаясь за липкое от крема лицо. — Боже... Его же обвинят во всех смертных грехах! Теперь у Рэма будут серьезные проблемы, и все из-за какого-то рогатого придурка! Дай ссылки? Я должна это увидеть...

Аня перебила ее.

— Это еще не все, милая. В городе несанкционированный митинг, перерастающий в погром. Всякий сброд вышел на площадь к Стальному дому качать свои права.

Лиза запустила новостную ленту, и убедилась, что Анна все описала верно.

На фоне виднеющегося в отдалении здания новой резиденции президента в режиме онлайн транслировали безумные лица, крики и вопли, вирт-эмблемы в виде музыкального диска с рогами на кроваво-красном фоне. Вот отвязная толпа переворачивает припаркованный автомобиль, какая-то женщина кричит, зажатая между толпой и зданием... Полицейские пытаются разогнать хулиганов, и кого-то из них оттаскивают уже без шлема и без чувств...

У Лизы слезы выступили на глазах.

— Какой ужас... Рэм, что же ты натворил... Что ты наделал!

***

— Идиоты! Какие же идиоты... Пятнадцать человек покалечили, одна женщина в реанимации и куча народу за решеткой! И они всерьез думают, что после такого к ним начнут лучше относиться? Я же совсем другого хотел! Я не думал, что все так получится, понимаешь?! — ругался и жаловался Рэм Олегу, нервно прохаживаясь по своей кухне. Кофеварка, вкусно похрустывая, цедила тоненькой струйкой ароматный напиток в чашку. — Хорошо хоть разогнали всех быстро, реакция дальше не пошла. Ну что за люди-то?!

— Обычные люди, Рэм, — с грустью в голосе отозвался Олег. — Просто ты не учел, что у каждого десятого в этой толпе есть свой Гудвин за спиной.

— Да, я дебил! Ты это хотел до меня донести?

— Ладно, не заводись... Сейчас смотрю, как тебя поливают в «Секунде»...

— Да уж, я туда только зашел и сразу вышел, — хмыкнул Рэм.

Он забрал свою чашку и направился с ней в комнату.

— А социальный рейтинг давно проверял? — поинтересовался Олег. — Тебя так отчаянно минусят, что ты уже в желтом секторе. И это еще правоохранители свои баллы не вычитали. А они уж придумают емкую формулировочку, не сомневайся. Тебя, конечно, активно поддерживают на «Neformal.live», вот только они сами давно в красном, и их мнение тебе ничем не поможет. Рэм, зачем ты вообще в это полез? Ты...

У Рэма на интерфейсе засветился маркер вызова. Звонил Николай Ильич.

— Блять, мне из агентства звонят... — с досадой сообщил Рэм. — Ладно, бывай, потом договорим!

Он убавил громкость и принял вызов начальника.

— Коршунов, ты там совсем берега попутал?! — заорал ему в уши Ильич, и Рэм еще немного убавил звук. — Хороший у тебя больничный, сволочь ты бессовестная! У нас съемка стоит, сроки горят, вся группа о твоем здоровье молится, а ты, оказывается, вон как ловко горным козлом по крышам скачешь!

— Ильич, мне...

Но Рэму не дали даже слова вставить.

— Рот закрой и слушай! Главный требует с тебя оплатить простой, и чтобы с завтрашнего дня ты был на площадке! Вкалывать будешь, пока не поумнеешь! И да, с утра у нас по твоей милости будет большая комиссия из министерства культуры, а потом обед со спонсорами. Так вот, чтобы морда лица была щенячьей, жопы лизал с причмокиванием и каялся во все стороны так, чтобы даже мне тебя жалко стало, понял? Упадешь в красный сектор — уволю нахрен!

Ильич отключился, а Рэм шумно и медленно выдохнул.

«Если хочешь передумать — сейчас самое время», — написал ему Uno.

«Нет».

«Тогда собирайся. У тебя три часа. Я прикрою.»

К сообщению прилагался адрес, фотография мужчины лет тридцати пяти с самым обычным лицом и имя: Воронцов Семен Анатольевич.

Рэм какое-то время рассматривал фотографию, а потом написал:

«Ты уверен?»