Дмитрий Тагунов - На пороге [Сборник]

А ведь и сам был когда-то таким…

— Ох ты, какой хмурый, — добродушно пробасил Владимир Александрович, стоя на пороге и придерживая приоткрытую дверь. — Что это с тобой такое? Плохо? Хорошо? Не выспался?

— Всё вместе, — буркнул Степан Макарович, проталкиваясь внутрь.

Володя закрыл за ним дверь. Он возвышался над стариком подобно утёсу. Большой, массивный, широкоплечий, немного даже грузный. В обязательном махровом халате. Потёмкин! Шаляпин! Настоящий русский мужик.

Да и характером вполне себе великан. Самоуверенный, порой грозный, временами гениальный. Он из тех странных людей, которые всюду видят фаллические символы: башни, ракеты, полицейские дубинки. Автор скандальных романов «Проникновение» и «Король ночи». Именно Володьке принадлежали такие известные фразы, как «Мир? Война? Биатлон?» и «Струна порвалась? К изжоге!». Актёр, снялся в шести фильмах. Играл в театре. Преподавал. В общем, мировой мужик.

— С чем пожаловал? А, коньячок-с. Одобряю. Ты проходи пока, знакомься. Я сейчас.

Повесив пальто, разувшись и надев мягкие до вязкости тапочки, Степан Макарович медленно прошаркал в холл. Объёмное помещение занимали тяжёлые даже на вид шкафы, три огромных дивана, низкий и просторный стол, разбросанные подушки. На диване у окна в вальяжной позе положив голову под локоть возлежала нимфа неземной красоты, тоже в одном халатике, длинноногая и стройная. Под растерянным взглядом старика она покинула своё ложе и смутилась в ответ.

— Здрасти, — нежно пискнула она.

— Здравствуйте. — Степан Макарович слегка поклонился и поцеловал даме ручку. — Позвольте представиться. Степан. Можно Стёпа.

— Оксана, — раскраснелась тронутая внезапным вниманием девушка. Эх, Володька, немолодой ведь уже козёл, а всё кутит с гимназисточками. — Присаживайтесь!

Она раскидала несколько подушек с соседнего дивана и сделала приглашающий жест рукой. Степан Макарович с благодарностью приземлился на указанное место.

Вернулся Владимир с бутылкой и тремя рюмками. Плюхнулся на диванчик напротив. Прищурено посмотрел на большую и яркую люстру. Переглянулся с Оксаной.

— Стёп, а ты не голодный? Завтракал сегодня? Картошку с курочкой будешь?

— Не откажусь.

Хозяин дома только кивнул своей подруге, и та понимающе поспешила на кухню.

— Я там это… Печенье, — замямлил старик, но Володя только махнул рукой.

— Да брось ты, какое печенье! Давай, рассказывай лучше, как сам? Как сын?

— Ох, — тяжело вздохнул Степан и вперил взгляд в занавешенное окно. — Надоела уже эта херомундия. Сам-то чего? — Он кивнул в ту сторону, где скрылась Оксана. — Сколько можно?

— У нас всё серьёзно! — заверил Владимир, сделав успокаивающий жест ладонью. — Умница, красавица. Талантливая.

— За яркой внешностью редко скрывается яркая личность, — поучительно выдал его собеседник. — Уж какое серьёзно? Разные вы.

— Разность бывает разная, — не сдавался хозяин. — Есть разности, которые притягивают друг друга, а есть такие, которые отталкивают.

— Угу. А возраст? Лет тридцать, небось, разницы? Если не больше.

— Ну до чего же ты скучный, Стёпа! Нудить сюда пришёл? На-ка вот, выпей лучше.

Володька разлил по рюмкам коньяк и первым приложился к стопке. Степан Макарович сделал осторожный глоток и отставил рюмочку обратно. Стало как будто немножко теплее.

Вернулась Оксана и поставила перед друзьями дымящиеся тарелки горячей снеди.

— Какая же ты у меня умница, Маша! — пошутил Володя и властным жестом усадил подругу рядом с собой.

Поели, выпили, закусили. Повздыхали о жизни, вспомнили юность. И незаметно ушла куда-то тоска, ушло разочарование. Не стало обиды. Хорошо, если у человека есть друзья. Так бы и сидели, наверное, весь день, да только Володя всё-таки человек несвободный, занятой. И понимая, что посиделки близятся к финалу, Степан Макарович засобирался сам.

Постояли на кухне у окна, покурили, помолчали.

— Пойду, пожалуй, — решил старик.

— Давай. Звони, заглядывай. Всегда тебе рад.

— Непременно.

Одевшись, Степан тепло пожал руку друга и вышел из квартиры. Решил не вызывать лифт. Третий этаж, и так спуститься можно. Почему-то хотелось подвигаться, доказать себе, что жалость к себе — это возрастное, это не достойно внимания.

На последнем пролёте Степан Макарович чуть не столкнулся с другим стариком. И оба вдруг напряжённо замерли, изучая друг друга. Этот второй был худым, высоким. В молодости, наверно, в баскетбол играл. У этих суставы особенно болят в таком-то возрасте. Очень пышная и абсолютно седая кудрявая борода. Такая же пышная шевелюра, накрытая старомодной шляпой. А вот взгляд серьёзный, живой, как у молодого. Видать, бойкий очень человек.

Обойдя его бочком, Степан Макарович выскользнул из подъезда и, съедаемый нехорошим предчувствием, поспешил к остановке.

Ник встал, вперив взгляд в Матвеева. Тот тоже не отводил пристального взгляда. Долго в гляделки играть будем? Что же делать? Тут его шлёпнуть? Такая удача — двух зайцев в один день. Но пока буду разбираться с Боевым, кто-нибудь найдёт тело… этого…

Шум подымется. Менты прибудут. А этот старпёр, похоже, что-то уже заподозрил.

Степан Макарович бочком протиснулся мимо Ника и, провожаемый внимательными глазами убийцы, выскользнул на улицу. Понял он хоть, что перед ним был не старик?

Хватит промедлений, пора возвращаться к плану.

Ник вызвал лифт и поднялся на третий этаж. Без промедлений позвонил в нужную дверь и приготовился ждать, внутренне напрягшись. Дверь распахнулась на удивление быстро.

— Стёп, забыл чего?.. Оу. — Владимир Александрович оглядел новое лицо и нахмурился. — Вы кто?

— Здравствуйте, — тихо, едва слышно сказал ему незнакомец. Снял шляпу, приложил к груди. — Боев Владимир? Я от Бориса Егоровича. Он вам разве не позвонил?

— Мне никто не звонил. Вам чего?

— Да я, понимаете, вот по какому вопросу. Мне подсказали, что вы можете помочь напечататься…

Владимир по-новому взглянул на гостя и искренне усмехнулся.

— Папаша, и вы туда же? — Он почесал задумчиво подбородок и решился. — Ну ладно. Заходите, что ли.

Ник благодарно кивнул и вошёл.

— Разувайтесь.

— Можно я пальто не буду снимать? Расстегну только…

Хозяин благодушно кивнул. Ник расстегнул пальто, обнажив покрытое толстым свитером брюхо, вошёл в холл, кивнул оказавшейся там девушке и сел на свободное место.

Следом за ним вошёл и Владимир, сел напротив гостя. Улыбнулся девушке.

— Представляешь, — сказал он ей, — Егорыч ко мне уже стариков присылает! Всем я нужен! Всем! И это радует, на самом деле. Радость моя, тебя не радует моя радость?

Оксана не успела ответить. Она встретилась взглядом с глазами незнакомца, и внезапно почувствовала тревожный холодок в животе.