Вероника Батхен - Вербариум [litres]

– Всего только образок? – Честно говоря, я не поверил.

– Сам по себе он – не защита. Но моё взаимодействие с ним – защита. Хотя и тут мы не будем говорить по-латтонски. Кто знает, какую щель он может отыскать.

– Садитесь, – Тимофей указал на диван. – Сейчас всех покормлю. Ты справилась?

– Да, братик, сейчас я справилась. Но он… он теперь пустит в ход всё. И что получится – не знаю…

– Где Муха? – спросил Риту Дед.

– Нужно позвонить Мухе, чтобы он знал, куда ехать.

Дальше мы просто сидели и ждали Муху. Рита легла отдохнуть, а Дед пристроился рядом и рассказывал ей страшную историю, как нашли симбионта, со всякими придуманными подробностями. Я бродил вдоль книжных полок и пытался понять – что во мне изменилось, чем со мной поделилась Рита?

Муха приехал – началась суета. Его усадили на стул, придвинули к стулу стол, на стол поместили огромное металлическое блюдо.

– Ты умеешь выпускать симбионта? – спросила Рита.

– А чего тут не уметь… Выйдите все. Тимофей, вам это видеть незачем.

Заклинание он отчеканил уверенно, и чёрный столбик исправно возник на блюде. Тогда я позвал Тимофея, Риту и Шведа.

– Кто ты? – спросила Рита.

Столбик не ответил.

– Кто из вас его хозяин? Прикажите ему отвечать, – Рита обвела взглядом нас троих.

– Наверно, я, – сказал Муха. – Я с ним больше работаю, чем Дед или Гость. Симбионт, отвечай, пожалуйста.

– Я демон-симбионт, – сразу отозвался чёрный столбик. – Служебное устройство.

– Каково твоё понятие об источниках добра и зла?

– У меня нет такого понятия. В меня не встроены категории добра и зла.

– Тебя можно научить этому?

– Я самообучающийся симбионт-аудиал. Выведен для точных соответствий. Мыслю лингвистическими категориями. Если это теперь лингвистические категории – готов их усвоить.

– Он прав, добро уж точно стало только лингвистической категорией! – не выдержал и встрял Дед.

– Давно ли ты выведен? – словно не замечая Деда, спросила Рита.

– Не имею встроенной категории времени. Выведен после утраты Старшего Языка.

– Это он про Вавилонское столпотворение, – подсказал Рите Дед.

– Примерно так я и думала… Симбионт, тебя использовали те, что вывели, и они же продавали людям на время?

– Да.

– У тебя есть связь с теми, что вывели?

– Если я им нужен, могут найти. Недавно искали.

– Что ты ответил?

– Что имею хозяина. Когда умрёт – поступлю в их распоряжение.

– Ничего себе… – прошептал потрясённый Муха. Он осознал, что теперь ему возиться с симбионтом добрых полвека.

– Тебя искали сегодня?

– Да, – неохотно ответил чёрный столбик. – И раньше тоже.

– Говорили о добре и зле?

– У меня есть встроенная категория повиновения и защиты. Так я ответил. Категорий добра и зла нет.

– От кого ты должен защищать хозяина?

– От лингвистической агрессии.

– Что это?

– Не знаю. Если произойдёт – узнаю.

– От других видов агрессии будешь защищать?

– Выведен не для этого.

– Благодарю, – сказала симбионту Рита. – Тот, кто с ним говорил, не стал проявлять лингвистической агрессии. Не пожелал или, может быть, чего-то побоялся. Всё-таки симбионт выведен раньше, чем он, симбионт старше и прав у него, наверно, больше… Забери его, Муха. Сейчас от него не будет пользы. Мы не можем объяснить ему, что демон, который тут хозяйничает, – зло. Он и слушать не захочет.

– Демон… – повторил Муха. – Он – это и есть демон?

– Да. Демон-паразит. Он присасывается к языкам. Вот присосался к латтонскому. И через него качает себе силу.

– Откуда ты знаешь? – спросил я.

Муха взял блюдо и вышел в другую комнату, чтобы прочитать заклинание и впустить в себя симбионта.

– Есть способы выявления демонов. Меня научили… – Тут Рита вздохнула. – Думаете, это очень приятно – чувствовать рядом с собой зло? Учитель сказал мне – у тебя есть способности, а это значит – у тебя есть долг. Одно без другого не бывает.

– Помните, как мы встретились на митинге в парке? – спросил Тимофей. – Сестричка там тоже была. Мы хотели ещё раз видеть всё это вблизи… а увидели, как работает ваш симбионт!..

– Вот почему мы хотели договориться с вами. Нам казалось, что у вас есть оружие, – добавила Рита. – А это никакое не оружие. Это как большой электронный словарь. Словарём, конечно, можно… это… треснуть по башке… И всё, ничего больше.

– Как можно присосаться к языку? – спросил я, хотя уже нутром чуял – как.

– Когда языку придают особенное значение, он начинает будить эмоции и раскрывать каналы. Вот тут демон и внедряется. Самые податливые – старики. Он будит в них ненависть и высасывает энергию. Но это только начало…

Тимофей слушал, слушал сестричку – и взорвался.

– Ты видел этих старух? Они обычные вежливые латтонские бабушки. Но когда их удаётся собрать вместе – он активизируется, и они теряют рассудок. Ты видел, как они кричат вслед женщине, которая просто проходила мимо: «Русская сучка, убирайся в свою Россию!» Дед, мне бы, как это у вас, по фигу… но я видел в этой толпе свою маму… Вот когда мне стало страшно! Мою маму – она никогда никому грубого слова не сказала! Она кричала! Я её потом спрашивал – она ничего не понимает! Вот так! – воскликнул Тимофей. – Тогда я понял, что дело плохо, стал наблюдать. Пошёл к Рите…

– Я тоже наблюдала. Я уже знала, что это демон, только никому не говорила, – призналась Рита. – Я о них много читала, но это что-то новое. По новой модели, так? Он – как компьютерный вирус, захватывает пространство. Теперь он уже цепляется к каждому, кто произносит хоть несколько слов по-латтонски. Мы вовремя перешли на русский.

– Но если он высасывает энергию через латтонский язык, то что потом будет с людьми? – спросил, входя, Муха.

– Не знаем, – ответила Рита, – но ничего хорошего. Одно мы уже видим – у людей не осталось сил, чтобы рожать детей. Когда кончатся ресурсы латтонского языка, он присосётся к какому-то другому.

– Я не хочу всю жизнь говорить по-русски, – вдруг перебил её Швед. – У меня есть свой язык, и вот… вот у нас беда…

– Сами её себе на голову накликали, – осадил его Дед. – Сами столько про своё национальное величие кричали – какая-то гадость обязательно должна была проснуться!

– Ладно, Дед, – сказал Муха. – Опять подраться хочешь? Всем плохо, а вы тут сейчас пузомерку устроите – кому хуже всех, тот и главный! Гость, вы когда уезжали – этих двух видели? Которые приходили за Ритой?

– Тот же цвет, что ночью в окнах, – ответил я. – Рита мне всё объяснила. Но, значит, это он, демон, и есть?

Я имел в виду мужчин из полиции безопасности.

– Это что-то такое… как его щупальца… – туманно объяснила Рита.

– И я видел, – признался Муха. – Думал, с глазами что-то… Рита, если он там, в доме, был – значит, вы его как-то вызвали, да?