Вероника Батхен - Вербариум [litres]

– Слава тебе, господи, – прошептал Андрей.

Через два дня я получил сообщение в скайп.

Чёрный Властелин: Привет, Большой Брат 8))))))

Сергей: О, Витко, да ты тоже читал Оруэлла?

Чёрный Властелин: Ага))) Занудно. А скажи, как с девчонками разговаривать? Они всё время хихикают.

Сергей: Хихикают – это хороший признак…

…Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам, и вода по асфальту рекой… Когда я был совсем маленький, то приставал к маме с вопросом: «Кто такие неуклюжи?» Мама не понимала и сердилась, говорила, чтобы я не болтал глупостей. А мне так ясно представлялись некие корявые существа вроде тощих, сутулых обезьян с крокодильими мордами, которые глупо бегают взад и вперёд, неуклюже загребая длинными, кривыми руками и мешая пешеходам мирно гулять по улице… Даже не смешно, право…

Или, скажем, трамвай номер шестнадцать. Ведь ещё совсем недавно он ходил от центра до консерватории. Самый настоящий зелёный трамвай, с твёрдыми маленькими сиденьями, помятыми боками, пускающий искры широкой дугой токоснимателя. Ныне уже никто о нём и не вспоминает, даже старожилы, хотя рельсы до сих пор виднеются в асфальте. Только они теперь никуда не ведут. Обрываются на середине улицы.

А тогда, ранним утром одиннадцатого сентября две тысячи первого года, разносчик газет Ботфельдского района города Ганновера Жора Киршман…

…грубиян, романтик и редкостный разгильдяй…

…Так вот, этот самый Жора Киршман возвращался домой после рабочего дня, то есть ночи, весело крутя педали синего велосипеда.

тыгыдым, тыгыдым, тыгыдым-пум-пум

тыгыдым, тыгыдым, тыгыдым-пум-пум

тыгыдым, тыгыдым, тыгыдым-пум-пум

БЛЯ!!!

Впрочем, нет. Это слово вылетело у него несколько минут спустя. Пока что он, поглядывая в сторону восходящего солнца, пихал газеты в почтовые ящики, громко и нахально лязгая крышками, прикрывающими узкие щели от атмосферных осадков.

Клац. Вжик. Щёлк. Шины: шур, шур, шур. Звоночек: дрынь! Велосипедная рама о забор: бэм! Из-за забора: гав! гав! Вжик. Щёлк. Не достанешь, бе-е-е! ГАВ-ГАВ-ГАВ!!! Место! – с той стороны. Ничего страшного, я привык. Хорошая у вас собачка, настоящий сторож! С добрым утром! Шины: шур, шур, шур. Звоночек: дрынь! Рама о забор: бэм! Клац. Вжик. Щёлк. Гули-гули-гули… Вот глупая птица. А вы куниц поутру видели? Врёте, не видели. А я видел. Бегали, играли вдвоём. Смешные. Я и лисиц видел, прямо в городе. Рама о забор: бэм! С добрым утром! Пожалуйста, держите. Ничего не поздно, ещё шести нет. Вот ещё, стану я менять весь маршрут, чтобы вам приносить газету на десять минут раньше. Ну и жалуйтесь, коль в одном месте чешется. Шины: шур, шур, шур. Звоночек: дрынь! Рама о фонарный столб: дзынь! Вот заразы, так ящик заныкать. Что, разносчик им не человек? Клац. Вжик. Щёлк. А погода сегодня ничего себе. Три последние… Шур, шур, шур. Дождь на завтра обещали… Рама о дерево, тупо: бум. Ненавижу тубусы. Настоящие водосборники. А потом эти придурки катают телегу, мол, газеты мокрые. Вы бы ещё ведро поставили, да под водосточную трубу. Газета в тубус: ффф. Кис-кис-кис! Ути, кисуля, здравствуй, здравствуй! Мур-р-рня! Почему мурня? Мур-р-р-няу-у-у! Ну, давай ухо, почешу… Хорошая, киса, хорошая… Всё, до завтра! Шур, шур, шур. Ура, последняя осталась! А почему их у меня две? Странно… Никак прозевал кого-то… Да пёс с ними! Облезут и неровно обрастут. Бэм! Клац. Вжик. Щёлк. Всё, фаерабенд [5] Feierabend ( нем .) – конец рабочего дня. ! Домой! По той же улице с оркестром…

…тыгыдым, тыгыдым, тыгыдым-пум-пум…

Надо рано вставать, вот что я вам скажу. Ну, как я встаю, это, конечно, перебор. В три часа мне уже нужно быть на рабочем месте. Шур, шур, шур… Жаль, дрозды уже не поют. Столько зверья попадается на улицах, не поверите! Одни подписчики чего стоят…

…тыгыдым, тыгыдым, тыгыдым-пум-пум…

…Да, и в моей работе есть интересные стороны. Вот, например, на улице Красной Шапочки… Что ржёте, идиоты? Там и улица Белоснежки есть, и переулок Аладдина. Нет, площади Иванушки-дурачка нету. Я же не в России живу. Так вот, на улице Красной Шапочки стоит в одном дворе огромный трёхсотлетний дуб. Под охраной государства находится, природный памятник… Никто не знает, а я знаю…

… тыгыдым, тыгыдым, тыгыдым-пум-пум…

А кто мне ответит на вопрос, почему на этом перекрёстке я всегда попадаю на красный свет? Когда бы я не возвращался, обязательно встаю тут на красный, словно последний идиот. И ведь ни одной машины нет! Спрашивается, зачем стоять? Совсем онемечился, законопослушный сделался, аж не могу. Плюнуть на них, что ли… Ладно, уже жёлтый… Ахтунг [6] Achtung ( нем .) – внимание. ! Поехали…

БЛЯ!!!

Откуда появились эти две машины, Жора не понял. Только что дороги были пусты во всех направлениях, ни единого человека, ни одного автомобиля! И вдруг из улицы напротив и из улицы слева одновременно вылетели две легковушки. Рявкнул сигнал, грохнуло железо. Одна машина, вращаясь от полученного удара, пронеслась в каком-нибудь метре мимо Жорки, врезалась в фонарный столб, согнув его, как гвоздь, и, окатив перекрёсток битым стеклом, затихла. Другая, визжа шинами по асфальту, выскочила с помятым носом на тротуар, споткнулась о высокий бордюр, снесла тот самый железный забор, к которому Жора только что прислонял свой велосипед, и остановилась, увязнув в кустах.

Только в американских фильмах бывает так: затихает грохот аварии, успокаивается последняя отломанная деталь, и в наступившей тишине незамедлительно слышен вой приближающейся полицейской машины. Тишину же, наступившую после этого столкновения, не нарушало ничто. Никаких сирен, женских криков, гомона зевак… Жора ошалело оглядывался. Из машин никто не выходил. Из домов тоже. Жорка попытался дрожащей рукой вытащить мобильник, но обнаружил, что карман пуст. Тут он вспомнил, что оставил трубку дома, потому что, якобы, незачем её таскать с собой по городу в такую рань. Тогда он вскочил в седло и ринулся к ближайшему автомату.

Телефон нашёлся через квартал, но оказался карточным. С тех пор как Жора обзавёлся сотовым, он, естественно, больше не приобретал телефонных карточек. Так что идея вызвать полицию накрылась. Вдруг он сообразил, что в машинах наверняка находятся пострадавшие. А то и тяжело раненные. Чёрт возьми! Жорка во весь дух помчался назад, к месту происшествия.

Машин не было. Вообще. Более того: не было ни битого стекла на асфальте, ни следов шин… И забор оказался цел. И столб торчал по-прежнему нахально прямо.

…Тыгыдым, тыгыдым… Братцы, караул. Что это за нафиг? Они ведь были. Точно были. Как же так? Дрынь-дрынь… Я же не пил, вроде… И поспал перед… дрынь… работой. Привиделось? Ё-моё… Поехали… Шур, шур, шур… Клянусь, самого чуть не сбили к едрене фене, а тут теперь эти ре-ре-ре-рельсы ещё. Я что, сейчас на красный проехал? Не помню… Шур, шур, шур… Дрынь… Ух ты, как из булочной вкусно пахнет, м-м-м! Что же я денег с собой не взял, дурикович? Шур, шур, шур… Церковь, шесть ударов – бам! В самый раз успел. Теперь на красный точно не поеду. Никогда. Голова что-то заболела. Аптека закрыта ещё… Вот. Новый поворот. Это что за урод? Тьфу, это сосед… Не спится же ему в такую рань, куда только он ходит, зачем? Ну скажите мне, дамы и господа, на кой человеку выходить из дома в шесть утра, если он безработный, а все магазины ещё закрыты? Где мой ключ? Басом: клю-ю-юч! Кто это сказал, что хорошие люди не встают добровольно в такую рань? Подвал, дверь, замок… Бардак, сырость, велосипед… Наркотики, секс, рок-н-ролл… Гулкая лестница… трам-пам-пам… эхо… белой акации… цветы эмиграции… Махинации. Мухинации. Мухи нации! Немецкой, разумеется, нации. Вот ключ, вот замок, чтоб никто зайти не мог. Эх, мала моя квартирка… Коротка кольчужка… Зато есть кровать. Кто бы мог это понимать! Спать, спать, спать…