Алексей Поляринов - Центр тяжести

Запись того интервью изъяли – оно так и не вышло в эфир, даже в усеченном виде. Общение с народом и тем более с журналистами всегда заканчивалось для Боткина плохо – конфузом или даже катастрофой. Однажды прямо во время очередного прямого включения один из журналистов пожаловался на бюрократию, сказал, мол, слишком много инстанций отвечают за одни и те же отрасли. «У семи нянек дитя без глаза», – добавил он. Боткин, уже тогда страдавший от прогрессирующей глухоты, похоже, то ли не услышал первую часть вопроса, то ли воспринял пословицу буквально. «Ох, – вздохнул он, – такого, конечно, нельзя допускать. Я поставлю это дело под личный контроль, лично спрошу у детского омбундсмена, обещаю вам, мы выясним, кто именно виноват в том, что ребенок лишился глаза. Все семь нянек будут привлечены к ответственности, и родителей тоже нужно будет допросить». Ответ президента в прямом эфире транслировали все центральные каналы, и никакой возможности вырезать или как-то сгладить монтажом этот конфуз у режиссеров не было. В сети поднялся сильный шум, такой сильный, что PR-команда и 6-й отдел потом очень долго (и безуспешно) пытались стереть любое упоминание о «семи няньках» из строки выдачи в поисковиках.

Вообще, этим бравым ребятам из PR-команды Боткина можно только посочувствовать: заставить президента заткнуться они не могли, поэтому им приходилось постоянно бороться с последствиями его скверного и попросту неврастеничного чувства юмора, – или, точнее, отсутствия оного.

Со временем даже анекдоты и байки о Боткине стали строиться именно на этом – на его несдержанности и неспособности мыслить образами.

Вот типичный (и несмешной – как и все анекдоты о Боткине) анекдот того времени:

Боткин с женой смотрит телевизор, хочет переключить канал, но ничего не получается.

Жена:

– Батарейки сели.

Боткин тянется к телефону, набирает номер и говорит:

– Господин прокурор, потрудитесь объяснить, кто и почему без моего ведома посадил батарейки? И главное – по какой статье?

Двенадцать лет Молчанов снимал документальные фильмы об экологии, о дельфинах и голубых китах, о таянии льдов и о разливе нефти в Тихом океане. И так бы и остался он безвестным документалистом, если бы не его последняя лента – «Болезнь грязных рук». Кино было заявлено на фестиваль как «просветительский проект о гигиене». Фильм начинался как обычная хроника – история о гепатите А, рассказ о жизни ученого-медика Боткина, впервые описавшего ее симптомы и возможные причины появления. На экране мелькали графики с подробным закадровым комментарием, объясняющим процесс заражения организма. В целом лента производила тоскливое впечатление, смотреть ее было настолько скучно, что, если верить слухам, ни один член цензурного комитета не смог досмотреть ее до конца, а некоторые засыпали уже на пятнадцатой минуте, и в кинозале из-за храпа цензоров невозможно было разобрать, что говорит закадровый голос.

В итоге фильм все же получил печать «допущено к прокату». Сопроводительное письмо к нему заслуживает отдельного упоминания, я просто приведу его здесь полностью, без купюр:

«Художественные качества данного продукта представляются сомнительными. Беспокойство цензурного комитета было вызвано тем фактом, что означенный ученый (Боткин П. П.) является однофамильцем нашего национального лидера. Цензурным комитетом было отправлено письмо с запросом в Комитет Исторической Правды с целью установить допустимость того факта, что название болезни (болезнь Боткина) очень похоже [sic!] на фамилию нашего национального лидера. Вследствие чего было принято решение о внесении на рассмотрение проекта закона о внесении изменений в медицинскую энциклопедию – о переименовании «болезни Боткина» вследствие того, что настоящее название порочит имя нашего национального лидера».

В остальном никаких нареканий фильм не вызвал. Лента вышла в прокат и попала во все возможные плей-листы в гос-онлайн-кинотеатрах – в отдел «образовательные телепередачи». Через неделю администратор киносети заметил странную активность на странице, посвященной фильму, – количество просмотров стремительно росло, возник вирусный эффект, через две недели «Болезнь грязных рук» вошла в десятку самых популярных лент в онлайн-кинотеатрах по всей стране, обогнав даже «Брата-2» и «Цинь Чихуанди, император», любимые фильмы президента. Причину популярности выяснили быстро – в финальные титры режиссер, скрывавшийся под псевдонимом «Тютчев», вмонтировал шестисекундный фрагмент того самого интервью двенадцатилетней давности, где несдержавшийся кандидат в президенты кричит на интервьюера: «Настоящий патриот не боится запачкать руки во имя великой цели, во имя Родины. Мне нечего стыдиться, понял? Возможно, у меня грязные руки – это неважно, главное, помыслы мои чисты!»

Боткин и до этого говорил глупости и гадости, народ прощал ему все. Но здесь же, в данном случае свою роль сыграл контекст – фильм о гепатите А, болезни грязных рук, в котором в самом конце появляется президент, смотрит на зрителей с экрана и с гордостью сообщает, что грязные руки – признак патриотизма.

Говорят, когда новость об этом «конфузе» просочилась в прессу, один из цензоров (тот, что дал фильму «зеленый свет») выбросился из окна. Кабинет его находился на пятом этаже, и потому суицидальный порыв закончился лишь множественными переломами.

Вот так, с подачи Молчанова и возник – и закрепился – этот ассоциативный ряд: Боткин – печень – болезнь, – который первым подхватил анонимный художник Графт, автор картины «Лекарство А». Графт выложил на холсте лицо главы государства из двух с половиной тысяч капсул гепатопротекторов – препаратов против гепатита. Картина наделала много шума в прессе и даже привела к закрытию галереи (официальная причина закрытия – несоответствие помещения нормам пожарной безопасности).

Администрация Боткина пыталась как-то исправить ситуацию, даже выписали из США лучших PR-специалистов, чтобы те «обновили образ национального лидера» и вытеснили из сознания народа неприятную ассоциацию с болезнью или хотя бы придали ей позитивный оттенок. Американцы сразу взялись за дело и попытались мифологизировать самый известный эпизод из биографии президента: его работу каменщиком на стройке; но результата не добились, и далее цепочку «Боткин-печень-гепатит» они попытались аккуратно заменить другой: «Боткин-врач-лечение» – смотрите, мол, граждане, ваш президент совсем как тот знаменитый врач пришел излечить вас от хвори.

Но новая метафора не прижилась, чему немало поспособствовали художники-гиперреалисты, которые так активно эксплуатировали тему гепатопротекторов в качестве политического высказывания, что вскоре даже самые простые таблетки для лечения печени в народе стали воспринимать как символ протестного движения, бунта, сопротивления режиму. Чиновников-боткинцев теперь забрасывали не яйцами, а таблетками эссенциале и капсулами с урсодезоксихолевой кислотой.