Андрей Вичурин - Байт II. Блуждающие лабиринты Гиннунгагапа.

Я, не стесняясь своих слез, подошел к волокуше, наклонился и крепко обнял своего единственного, настоящего, преданного навсегда, до самой смерти, друга.

- С возвращением, Сережка!

Он открыл глаза, посмотрел на меня, узнавая, сверкнул зеленой искрой в глубине смеющихся глаз и ответил, поднимаясь:

- Ну, здравствуй! Брат – акробат! – и хлопнул по плечу так, что колени мои привычно подогнулись, а он схватил меня в охапку и обнял, уткнувшись своим лбом в мой, счастливо улыбаясь. Я тоже улыбался, размазывая слезы по щеке, краем глаза наблюдая удивленного Руту, смущенно трущего левый глаз.

Хозяин выделил нам неплохую спаренную комнату. Даже с ванной. Привели себя в порядок,- по очереди искупались, побрились над тазиком, переоделись в любезно предоставленную Рутой одежду, совершенно не торопясь начинать разговор. Теперь уже успеем.

Рута пригласил нас на ужин.

Расположились за дубовым столом солидных размеров. В большом зале, среди разместившегося на стенах оружия и доспехов, свисающих синих, под стать перчаткам Руты, штандартов с его родовым гербом – подбоченившийся одной рукой всадник, на фоне заходящего солнца, в другой руке держащий кубок, у ног коня которого, стеной стоят десять стальных волков, с горящими кровью глазами. Красивая композиция.

Как и натюрморт на столе. Без изобилия, но со вкусом. Особенно порадовался я запеченному целиком гусю с яблоками, давно не пробовал, и фаршированной щуке с грибами, держащей в пасти сиротливый пучок петрушки. Объедение! Живой огонь, радостно потрескивая сухими дровами, дарил расслабляющее тепло. Даже слегка жарковато стало. Камзольчик щегольской, подаренный Рутой, снять придется, пожалуй.

После ужина разговор не сложился, каждый думал о своем.

- Спасибо тебе огромное, Рута, за прием, за еду, а более всего, - за друга моего! – я встал и церемонно поклонился в пояс хозяину. От меня не убудет, а ему приятно. И я ему, действительно искренне благодарен.

- Да, что ты, не стоит! Это моя обязанность, как радушного хозяина! – улыбаясь и краснея, ответил тот. – Я надеюсь, вас все устраивает в комнатах?

- Более чем. Спасибо, еще раз! – и, не давая ему открыть рта, не то так и будем битый час любезностями обмениваться, а время утекает быстрее воды сквозь дуршлаг, продолжил: - То, о чем мы говорили, про соседа твоего, я помню, и к утру, мы придумаем, как ему клыки подпилить. Серега мне поможет.

Рута удовлетворенно вздохув, согласился.

- Хорошо, отдыхайте! И я тоже, пожалуй, пойду, - вставая, произнес он, прощаясь кивком головы. - Сэр Слаф! Сэр Ега! Я вас покину до утра, спокойной ночи!

Мы с Сергеем едва не рассмеялись ему вслед. В один голос. Слава богам, сдержались! Не понял бы он нас.

- Смейся, смейся, - подначил я Серегу, - скажи спасибо, что я тебя при нем, Сергеем не называл!

- Спаси-ибо тебе, до-обрый человек!

Все-таки не выдержали, заржали.

- А теперь, рассказывай, - Серега придвинул свой стул поближе, затем поставил перед нами на стол, два бронзовых кубка рядом, и разлил в них вино, из такого же бронзового пузатого кувшина. - Все по порядку. С момента моей смерти. А то я, все это время, словно в тумане блуждал. А если по-правильному, - то в Серых Пределах.

- Братик! Я же думал, потерял тебя! Навсегда! – я обнял Сергея за плечи. - НАВСЕГДА! Ты понимаешь?

- Не потерял же! – смущенно пробасил он, крепко сжимая меня в объятиях.

- Я, когда увидел тебя на волокуше, не поверил своим глазам! Лежит медведь, здоровенный, черно - бурый, а над ним ник: «Конди». Я чуть с ума от радости не сошел!

- Давай, выпьем, - предложил Сергей, кубки с глухим звоном столкнулись, - за жизнь. За нас, брат!

Вино, очистительным бальзамом скользнуло внутрь, смывая горечь потери друга, боль предательства Дианы, муть сомнений в своей состоятельности, и липкую слизь самосожаления. Где-то внутри, поднималась всепоглощающая волна веры в то, что теперь все точно будет хорошо.

- Как, откуда ты здесь? Как вообще такое возможно? – спросил я.

Серега отпустил меня и слегка отодвинувшись, начал рассказ:

- Помнишь, ты приходил ко мне на день рождения? Когда втюхал мне за десять копеек часы, которые тридцать четыре с полтиной кило гринов стоят? Не-не, - оборвал он мои попытки возразить, - я потом уже посмотрел, знал бы, - не взял. Ulysse Nardin Diver Chronograph Maxi, - в такой комплектации, такая была цена.

- Я знал, что ты не возьмешь, поэтому и не назвал цену, - попытался реабилитироваться я.

- Спасибо, брат! Не заслужил я такого дорогого подарка, но все равно, спасибо! Именно благодаря ему, я и сижу перед тобой! Давай! – я и не заметил, когда он успел снова наполнить кубки. - Так вот, не знаю, помнишь ты или нет, я говорил тебе про Андрюху Волкова…

Я кивнул. Что-то припоминаю. Не тогда, на дне рождения, а позже, в офисе. Что-то связанное с сохранением психоматрицы на физическом носителе.

- Так у него получилось?!

- Угу. Он ни с кем не делился, не самый общительный парень, но у него, как оказалось, был рабочий прототип. А со мной он сошелся на ниве дайвинга. И так ему твои часы глянулись, что хоть лежа стой, хоть раком падай. Не думал я, что есть люди, готовые за безделушку, даже дорогую, все дело недолгой жизни отдать! - он вновь наполнил кубки до краев.

- Сереж, не части! – попросил я, - Нам еще хозяйское дело надо будет обмозговать.

- Добро, - он отставил кубок в сторону. – Поменялись мы. Я побоялся тебе сказать, что на фигню какую-то, твой подарок выменял. Тем более, работает он, нет, было непонятно. Андрюха научил меня пользоваться цефалоскопом, так он назвал свой аппарат. Снимать ментограммы, проводить интерполяцию, компилировать все в один файл, сохранять. А главное, - он настроил аппарат так, чтобы тот внедрял готовый мнемокод, в заранее созданный персонаж, заранее выбранной виртуальной вселенной. Таким образом, я, как и любой из искинов, наверное, смог бы жить в системе вечно. Ну, по крайней мере, пока та существует.

Сергей огляделся вокруг.

- Неуютное местечко, а? – я молча кивнул, соглашаясь. – Но, я его вижу. И тебя тоже. Походу, не зря я дорогие часы на ерундовину сменял! На жизнь свою, получается, сменял! Так-то! А ты, оправдываться надумал!

Кубки все-таки опустели. Немного помолчали, а что тут скажешь? Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Банальность, но – аксиома. А деньги? Кому они нужны без друзей?

- Я не помню произошедшего со мной, после момента последнего сохранения, - продолжил Серега. - А его я сделал перед отправкой к тебе, на войну. И, судя по всему, погиб, раз ты так радуешься моему возвращению и появлению здесь.

- А как получилось активировать мнемокод? Откуда было понятно, что его вообще надо активировать? – заинтересовался я.

- Вообще-то, пока все в ручном режиме. Я должен был как-то сообщить Андрею о необходимости активации.