Александр Тув - Ходок - 8

Слан вошел в раж, Архимаги тоже разозлились и все это пошло на пользу обучению. Кому охота выслушивать о себе всяческие гадости, когда ты привык к благоговейному отношению окружающих? Никому. Хочется побыстрее завершить весь этот сюр, где ты – хозяин жизни, играешь роль чуть ли ни раба. Поэтому, где-то через час, от тренировок в урезанном составе перешли к тренировкам в полном: гвардейский авангард, начинка каре, гвардейский арьергард, а по сторонам гвардейские «стены».

В результате, сержант уложился в условие получения двухсот золотых – полсклянки. Рейхстратег лично выдал ему деньги, поблагодарил за службу, обнял, расцеловал в обе щеки и отправил восвояси. Все это было проделано при большом стечении служивого народа и наверняка станет одной из легенд о добром царе и, соответственно, злых боярах, которые царя обманывают, а народ притесняют. Денис и раньше замечал с каким восторгом смотрят на Кирсана военные, а после этой сценки еще более утвердился в своем мнении, что с Рейхстратегом надо держать ухо востро – уж больно умный.

Наконец, все было готово к штурму. Неизвестно, как обстояли дела с боевым настроем у остальных участников операции, а старший помощник просто озверел от голода. Он уже был готов рвать Ортега и Негро голыми руками, ногтями и зубами – лишь бы побыстрей разделаться с этим делом и нормально поесть. К сожалению, никакого сочувствия своим страданиям со стороны командора, который, по идее, был в таком же положении и должен был с пониманием относиться к терзаниям старшего помощника, он не встретил. Главком лишь цинично ухмыльнулся и высказался в том духе, что собак перед охотой не кормят. Денис хотел ответить политкорректно, в том духе, что мол – разочарован позицией руководства, но не выдержал и послал, к чему Шэф отнесся индифферентно.

Однако, все планомерно шло к финалу. Рейхстратег приказал всем оправиться и подходить к нему по готовности. Компаньоны справились самыми первыми – цивильную одежду они сняли перед началом занятия по строевой подготовке, а для того, чтобы расстегнуть шкиру, перед тем, как справить малую естественную надобность, много времени не требуется. Гвардейцам, закованным в броню, в этом плане было посложней, но они к этому делу были привычные, да и сослуживцы помогли, выступив, как оруженосцы. Сложнее всего было магам всех категорий – стеснялись. Не привыкли на людях, а где тут уединишься? Тут, брат, война. Рейхстратегу в этом плане было гораздо проще. Он, как жена Цезаря был вне подозрений – где пописал, там и туалет.

Единственное, что оставалось сделать Шэфу с Денисом, чтобы полностью экипироваться – навесить на себя дополнительное оборудование. В его состав входили два элемента: перевязь с «Истребителем Сути», закрепляемым на спине, на манер того, как носил свой меч Горец и небольшой заплечный мешок со свето-шумовыми гранатами. «Светлячки» решили взять все, что были в наличии. Расчет был прост – останутся компаньоны живы и не все гранаты будут потрачены во время сражения – вернут остаток на место; компаньоны не будут живы после боя – плевать на гранаты… да и на все остальное имущество в плотном физическом мире. А на спине все расположили для того, чтобы не пораниться и чтобы не мешало во время неизбежных прыжков, кувырков и прочих падений, избежать которых во время плотной драки невозможно.

По словам Кирсана, «Хамелеоньи накидки» делали невидимыми не только носителя, но и все что было на нем: одежду и прочее «навесное оборудование», так что можно было, на этот раз, гражданскую одежду и не снимать, но компаньонам было привычнее без, так что разоблачились. Рюкзак и «Истребитель» за спиной и то ощущались, как нечто инородное, но без спецкинжала было не обойтись, а сказавши «А» – все равно есть что-то неприкрытое шкирой, можно было сказать и «Б» – прихватить мешок с гранатами. Так что, «накидка» шкиру превосходила… в некотором роде, конечно. Точнее – дополняла.

После того, как все были готовы, с первого этажа здания был выведен личный состав легиона внутренней стражи, а их место заняли гвардейцы. После этого, все участники предстоящего штурма собрались, в начале коридора, ведущего к двери в бывший бальный зал, где и было построено каре. Места вполне хватало.

Внутри каре, как и было предписано Рейхстратегом, в тесноте и обиде, разместились Епископы, компаньоны, гвардейские маги и сам Кирсан. Насчет обиды было упомянуто не для красного словца. Судя по деловитой собранности и профессионализму, с которым построились гвардейцы, они, прекрасно понимая, что, в случае чего, первыми попадут под «огонь» противника, относились к этому философски и с пониманием – поступая в гвардию, знали на что идут – никто силком не гнал. Любишь красоваться на парадах и пользоваться благосклонностью барышень, падких на красивую форму и закрученные усы, люби и грудь подставлять под стрелы и файерболы.

Кстати говоря, и гвардейские маги были под стать своим бездарным товарищам – отрешенно спокойными, готовыми делать, что должно и будь, что будет. А вот про Епископов, сказать такого было нельзя. Они-то и были главными «обиженными». Ну, сами представьте, что будет, если какого-нибудь нашего министра, или депутата, или еще кого из этой братии отправить на линию огня. Причем в такое место, что не сбежишь и на твою неприкосновенность всем положить и растереть. Представили? Вот так же себя чувствовали и Епископы. Плюс еще теснота, да еще этих мутных выползков с Севера поставили за их спинами, так что они вынуждены их прикрывать от врага своими нежными телами! Бардак! А сказать чего поперек не моги – Рейхстратег рядом. Короче говоря – обида, обида и еще раз обида.

После того, как построение было завершено, Кирсан потеребил какую-то висюльку у себя на груди и каре накрыла фиолетовая полусфера. Точнее говоря, даже не полусфера, а если выражаться по-простому, то – полуэллипс вращения. Интенсивность плетения была такова, что «колпак» был виден обычным зрением. Денис аж мысленно присвистнул, увидев такое диво. Установив защиту, Кирсан рявкнул:

– Приготовиться!

… внимание… марш… хе-хе-хе…

В этот момент Шэф протянул свой дырокол Денису, который ловко закрепил его на левой руке. На правой, как легко догадаться, у него был свой собственный. В ответ на недоуменный взгляд Рейхстратега, командор коротко пояснил:

– Он лучше стреляет, а я лучше клинками.

Кирсан чуть заметно пожал плечами и тихонько прокомментировал:

– Вам виднее, – после чего уже громко, по-командирски, скомандовал:

– Ша-а-гом марш! – и бронированная «черепаха» двинулась вперед.

Идти было всего ничего – метров тридцать, опасности пока не было – мелиферы не беспокоили и Денис от нечего делать предался досужим размышлениям. Это может показаться странным – как!? в боевой обстановке, можно сказать на войне и думать о постороннем? А что прикажете делать, если работа компаньонов должна была начаться лишь при появлении в пределах прямой видимости Негро, а до этого их главной задачей было лишь сохранение собственных жизней, которые ценой своих должны были защищать все остальные участники проекта.