Юлиус Эвола - Империя Солнца

Некоторый тип мужчин — к сожалению, очень распространённый среди нас — из–за непосредственного и, скажем честно, примитивного характера своих эротических наклонностей пугает женщину и вынуждает её к защите, тем самым поощряя всяческие вредные осложнения: вредные, в первую очередь, для него самого. Когда женщина, с одной стороны, думает только о возможных отношениях с мужчиной и о впечатлении, которое она может произвести на мужчину, а с другой — чувствует себя желанной и преследуемой добычей, она должна быть очень внимательна к каждому фальшивому шагу и адекватно «рационализировать» все свои отношения и уступки.

Но, даже оставляя в стороне эти внешние обстоятельства, в которых виноват мужчина, распространённому женскому типу всё же свойственно по–настоящему фальшивое поведение. Можно утверждать, что в 95 % случаев, когда девушка уже внутренне готова сказать «да», она почувствовала себя бы удручённой, если бы стала вести себя соответственно решительно, не обрекая мужчину на целый ряд сложностей эротико–сентиментальной viacrucis . [49] [49] Крестный путь (лат.), в переносном смысле—дорога страданий. — прим. перев. Она боится, что иначе не будет выглядеть «серьёзной» или «приличной», тогда как с высшей точки зрения именно такая неискренность и искусственность является признаком малой серьёзности. На аналогичной основе развивается смешная практика флирта, ритуал «комплиментов», «ухаживаний», обязательной «галантности» в стиле «может быть, да, может быть, нет». И если во всём этом, почти что в психологической проституции, мужчина не чувствует оскорбление своего достоинства, которое, в конце концов, должно было бы заставить его спросить самого себя, стоит ли игра свеч, то это демонстрирует влияние, которое оказали на наш пол не самые лучшие расовые компоненты.

То, чем женщина может быть соответственно и, так сказать, в натуралистическом плане, как «жена» и «мать», мы здесь не будем обсуждать. Однако несомненно, что в том, что касается всего остального, итальянской девушке во многом стоило бы «исправиться» согласно стилю искренности, ясности, смелости, внутренней свободы. Это, естественно, невозможно, если мужчина не поможет ей в первую очередь почувствовать, что, при всей своей важности, любовь и секс могут быть только частью, подчинённой высшим интересам; и, во–вторых, прекращая всё время изображать дон Жуана или человека, который никогда не видел женщину: потому что, нормальным образом, в паре именно женщина должна искать и просить мужчину, а не наоборот. […]

Le ragazze italiane // Il Roma , 24 августа1952 г.

Во всякой великой религии можно различить две стороны. Первая, которую можно назвать мистической или вечной, обращена ввысь и стремится к установлению некоторой связи между человеком и духовным, трансцендентным состоянием. Вторую сторону можно назвать «общественной» или моральной: она состоит из совокупности норм поведения. В то время как первая сторона является основной и составляет вечное ядро всякой религии, вторая в некотором смысле случайна и изменчива, потому что ощущает на себе влияние разнообразия народов и обществ и исторических случайностей.

Проводить это различие важно для общей ориентации, но оно также и в интересах религиозной традиции. Действительно, оно препятствует тому, чтобы в момент кризиса, когда критика демонстрирует относительность и непостоянность некоторых норм и предписаний, которым присуждена абсолютность божественного закона, она затрагивала бы и высшую часть религии, действительно обращённую к высокому.

Эта предпосылка необходима для проблемы, которой мы хотим посвятить здесь несколько кратких рассмотрений, то есть проблемы концепции пола, свойственной религии, восторжествовавшей на Западе. Таковая концепция страдает смешением областей (что характерно для христианства), которое лишь частично удалось предупредить усилиями теологов. Мы говорим о смешении норм, у которых есть аскетическая цель, и которые направлены на небольшое призванное к этому меньшинство, и норм, которые, напротив, должны иметь значение для мира и для масс. Если мы обратимся к другим религиям — здесь можно рассмотреть иудаизм, древнюю религию персов, ислам, брахманизм — в том, что касается второй области, они были далеки от проповеди и осуждения всего того, что касается естественного порядка. Так как здесь природа мыслилась как божественное произведение, закон, данный тем, кто живёт в миру, стремился к сакрализации всякой деятельности, всякого импульса и всякого учреждения, то есть к связи с высшим, что, в некотором роде, преображало и придавало духовный фон всему, что человек делает. То, что христианская апологетика говорит о «язычестве» нехристианских или дохристианских религий, приписывая им подчинение всему, что есть «природа», является простой фантазией, так как всякому религиоведу известно, что в этих культах обычаи и священные нормы сопровождали всякое проявление жизни, как индивидуальной, так и коллективной. И это также справедливо по отношению к вещам, относящихся к полу и женщине.

В христианстве точка зрения на эти вещи иная. В нём весьма заметна попытка внедрить в мирскую жизнь нормы, законные только на аскетическом плане. Если мы захотим продемонстрировать примеры, единственной трудностью была бы трудность выбора. Таковы предписания любить своих врагов, подставлять другую щёку тому, кто дал вам пощёчину, не заботиться о завтрашнем дне и жить, как цветы на полях и птицы в небе, итак далее, вплоть до тех принципов, в которых некоторые нынешние «левые» католики хотели бы видеть христианское оправдание пацифизма и социализма, если даже не коммунизма. Все эти нормы могут иметь значение для того, кто имеет аскетические призвания и призвание к «святости», но не для того, кто живёт в миру. Общество вовсе не упорядочивается такими нормами — наоборот, никакое общество с ними просто невозможно. И, в действительности, если существовали христианские государства, то ещё не существовало никакое истинно христианское государство, то есть сформированное практически и строго согласно высшим принципам евангелической морали. То же касается и пола. С аскетической точки зрения можно порицать пол и установить идеалом умеренность. Но делать из этого норму для жизни в мире, напротив, нелепо. Здесь мы вновь видим смешение двух разных областей. Различными способами теологи заставили ослабеть этот дуализм между естественным и сверхъестественным миром, характерный для первоначального христианства. Но в том, что касается пола, остались в гибридной и парализованной позиции: моралистический предрассудок относительно сексуальности, а скорее своего рода «теологическая ненависть» (Парето) к ней, тесная связь между сексуальностью и грехом — это характеристика всегда присутствовала в религии, возобладавшей на Западе, что так контрастирует с другими ранее упомянутыми креационистскими религиями, ибо, как мы указали, они хотели сакрализовать сексуальность, а не клеймить её с пылом и не подавлять.