Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

Может, предположила Гатаматар, в толпе, где таких же, как ты «новых драеладров», минимум триста душ, у них попросту не получается ощутить себя единственно-избранными?

Или, что вероятнее, в трёх кланах определились с претендентами на Драеладрово наследство. В таком случае, их теперь, видимо, ровно три, и остальные вынужденно смирились.

И к лучшему, решила Гатаматар. За прошлые дни она уже отчаялась мирить горячих юных драконов, которые бравировали своей уверенностью в неминуемом воцарении. Это с именами Куркнарт, Мадротор, Пандролиар и даже, смешно сказать, Чумпокрюхотамбатр. Никуда не годные слабейшие имена, но каков апломб! Какие задранные клювы!

Апломб, конечно же, от того и берётся, что драконам с такими именами важно ежемоментно доказывать свою значимость. И важно самим в неё верить, иначе станет совсем грустно. Ведь имена — фильты проявления драконических начал. И если родители давали такие имена, получается, уже они в своё потомство не очень-то верили.

И если весь апломб её воспитанников водночасье пропал, а на неё смотрят какие-то маловыразительные потерянные глаза, в которых, поди, только провидица Бланш и разберётся…

То не говорит ли сие об одном: после смерти Драеладра случилось что-то ещё? А Гатаматар одна лишь не в курсе, так как отправила всех своих советниц на длительные поиски Старейшин для приглашения на Совет.

— Что случилось? — Гатаматар спросила Куркнарта, который выглядел чуть менее потерянным, чем другие.

— В нашем клане снесено яйцо, — прямо сказал тот.

— Кем снесено? Кто мать?

— Лулу Марципарина Бианка, одна из человеческих дочерей умершего Драеладра, — потеснил Куркнарта более осведомлённый Палахатор.

— Что ж… — Гатаматар взвесила новость. — Поскольку есть основания наречь дракона Драеладром, смены династий можно избежать. Это, без сомнения, к лучшему.

— К лучшему, — мрачно откликнулся Палахатор. Он происходил из рода Горпогурфа, в котором уже строились новые планы. И вряд ли появление на свет нового Драеладра во все эти планы вписывалось.

А Мадротор, соединивший роды Рооретрала с Ореолором, процедил с откровенной злобой:

— Ну, ещё неизвестно, вылупится ли он живым.

Кому как, а самой Гатаматар успокоительная новость о том, что в клане Драеладра всё-таки ждут наследника, пришлась как нельзя более кстати. С совершенно иным чувством она теперь ждала возвращёния своих четырёх советниц.

И вот они стали возвращаться. Одни были в курсе снесённого яйца, другие нет, но ни одна не сообщила Драколнице-Матери чего-то нового, ведь самая талантливая, первая из советниц Хинофатар была послана намного дальше всех и «наиболее надолго», как выразилась одна из её косноязычных сестриц.

Когда же Хинофатар вернулась, то с лёту запросила прогулки наедине с Великой Матерью. Поскольку принесенная весть — не для всех.

Гатаматар уточнила:

— Твоя новость — о яйце Драеладра?

— Не только, — отозвалась Хинофатар. И в тоне её звучало явно изображаемое для воспитанников торжество, на дне которого едва слышно плескалась тревога.

— Клан Рооретрала ведёт себя странно, — сказала Хатафатар, как только они с Матерью-Драконицей отлетели достаточно далеко от Небесного дворца, чтобы выйти из области слышимости его многочисленных воспитанников.

— Не смирился с крушением надежд на власть?

— Хуже, — советница помрачнела и даже поёжилась прямо в полёте, — там какая-то эпидемия, а скорее всего, колдовство. Они… подхихикивают.

— Что делают?

— Подхихикивают. О чём ни спросишь — сперва хихикают, а потом уже отвечают. И не один, не два дракона. Я специально с полутора десятками разговорилась, проверяла. Симптом есть не у всех, но тех, у кого нет, сущие единицы.

— А не могли они нарочно — над тобой хихикать?

— Не думаю, хотя выглядело так, будто надо мной, — с кислой миной признала советница.

— А как вели себя другие кланы?

— Не хихикали, это точно.

— А никто ли не засыпал во время беседы? — неожиданно для самой себя спросила Гатаматар.

— Было! — изумлённо признала советница. — Как вы догадались, Великая Мать? На островах Ореолора драконы двигаются, словно сонные мухи. Замедленно летают, замедленно говорят — точно и сами они, и звуки от них так и зависают в воздухе… Это чьё-то колдовское наваждение?

— Нет, — ответила Мать-Драконица на ходу вспоминая давние драконьи предания. К сожалению, это проявилась исходная природа кланов. Но что-то, конечно, заставило её так проявиться.

— Исходная природа? — переспросила советница. Гатаматар поняла, что говорит загадками.

— В полном имени Рооретрала, как оно прежде звучало на стародраконьем, есть особая особый оттенок смысла, неочевидный сейчас. «Злобный хохот» — так его можно перевести. Эта старинная смысловая составляющая имени лежит в основе главных несовершенств его клана.

— В самом имени заключён этот хохот? — поразилась Хинофатар.

Гатаматар кивнула, совершая нырок вслед за кивающей головой:

— Хохот долгое время не проявлялся. Залогом его молчания была сила целителя-Драеладра — ещё того, легендарного основателя династии. Надеюсь, остальное понятно?

— Да, — советница поспешила включиться в предложенную логику, — Разумеется, эта сила передавалась в династии от одного Драеладра к следующему. Когда же последний Драеладр стал слабеть, а затем и умер, оковы на древнем хохоте тут же ослабли. Теперь самый сильный драконий клан — страшно подумать…

— Будем надеяться на нового Драеладра, — смиренно промолвила Гатаматар, — когда он вылупится, посмотрим, останется ли симптом. Конечно, если хохот сохранится и тогда — то всей нашей расе несдобровать. Но будем надеяться на лучшее, — и Мать-Драконица свечой взмыла вертикально вверх.

Снизу донёсся чуть запорздалый голос Хинофатар:

— А что же с Ореолором? Он в моменты слабости Драеладра усыпляет собственный клан? И в том специфическая патология этого имени?

Умничка первая срветница: ловит прямо на лету! Точнее лишь буквальный перевод имени: «жизнь во сне».

— А Горпогурф?

— Его имя, — задумалась Гатаматар, — означает помимо прочего «порабощённый разум». Вот только ума не приложу, в каких внешних признаках это может проявляться. Зато внутренние признаки наверняка не приятнее «хохота» или «сна».

Всей глубиной снизошедшего на неё знания Великой Матери первая советница прониклась уже на обратном пути к Небесному дворцу Гатаматар. Голос Хинофатар сделался взволнованным до экзальтации, когда она воскликнула:

— Великая Мать, да вы ведь самая мудрая в нашем мире!..

Гатаматар осталось загадочно промолчать. Не пояснять же советнице, что такие восторги всеведения оставляют по себе моменты соприкосновения с драконьим праязыком, что Мать-Драконица при всей своей древности всё же не современница ни стародраконьего языка, ни, тем более, легендарных событий. И уж точно незачем знать умненькой Хинофатар, что сведения о древних значениях имён основателей кланов почерпнуты Матерью (от кого бы она подумала?) — от Бларобатара, одного из тех недодраконов, что внешне неотличимы от людей. А Бларобатаром — смешно сказать — из человеческих преданий, посвящённых драконам.