Александр Бреусенко-Кузнецов - Гарпии визжат

Бланш соглашалась: да, все детали должны быть продуманы и соблюдены. Только тогда в её ложь поверят. Правда, как водится, ненадолго.

Когда её ложь раскроется…

А впрочем, при владычестве Рооретрала будет уже глубого всё равно, солгала она в каком-то своём предсказании, или просто так Рооретралу не нравится. А не нравится уже потому, что глава этого клана вообще не признаёт отношений между людьми и драконами.

Всяких отношений. Наотрез не признаёт.

Стало быть, никогда не признает ни саму Бланш, ни Бларпа Эйуоя, ни Лулу Марципарину Бианку — роженицу дракона.

Ну, а раз так, провидица засмеялась дребезжащим старческим смехом, пусть себе лютует, но потом, а не сейчас! Моя милая безнадёжная ложь — это тебе, Рооретрал, размашистая пощёчина.

Бланш уже провожала внука к воздушному замку, зависшему над её заснеженным небесным островом, когда он, о чём-то спохватившись, замедлил шаг.

— Что-то не так в нашей истории? — заподозрила Бланш. — Или Яндротар ко мне прилететь не сможет?

— Нет, история-то прекрасна, — не без тщеславия произнёс Бларп, — и я немедленно же прибуду к Яндротару в Бегон, чтобы послать его к тебе за предсказанием… Договор наш в силе, я только подумал… — он схватился за верёвочную лестницу, но не спешил подтягиваться, а вместо того подыскивал слова. Однако слова, будто верёвку, сносило ветром.

— О чём подумал?

— О старом Драеладре. О том, почему без волшебного камня ему не удалось выжить. Другие-то драконы живут, и намного дольше.

Что ж, если вспомнить Гатаматар, то и во много раз.

— И что же ты надумал?

— Странно, — признался Бларп Эйуой, — во всех человеческих легендах о Драеладре роль Рунного камня (или жемчужины «Лунный Пламень») была неизменно центральной. Иной раз можно подумать, что сам первый Драеладр был рождён от «Лунного Пламеня», настолько этот предмет важен. Без этого камня (вот уж точно) не состоялись бы отношения человека с драконом. Да и нас с тобой, ба — драконов человеческого облика — не было бы…

— К чему ты ведёшь?

— Если бы знать-то… Но во всём сюжете о первом Драеладре я не вижу ничего, что служило бы целью при столь совершенном волшебном средстве. Жемчужина она, или камень, но «Лунный Пламень» самодостаточен…

— Это одна из Костей Вселенной, — напомнила Бланш, и не потому, что думала, будто он не в курсе, просто надеялась чуть ускорить процесс.

— Да-да, Кость Вселенной, — рассеянно повторил Бларобатар, — однако, я о другом. О человеке, о драконе. О том, для чего им они нужны, эти кости. В главном цикле легенд о Драеладре ответа нет. Если же подобный ответ поискать, то единственным источником может служить повествование о детях Ашогеорна — того драконоборца родом из Гуцегу…

— …который победил «нулевого», не просветлённого Драеладра и принял участие в воспитании Драеладра «первого», — терпеливо закончила Бланш. — Скажи, внук, ты прямо здесь и сейчас собираешься меня знакомить со всем сводом легенд об этом великом герое, или подберёшь более подходящее место и время? — верёвочная лестница в ладони Бларпа билась под порывами ветра, тщетно пытаясь о себе напомнить.

Но если Бларпу чего втемяшится…

— Весь свод легенд я поднимать не буду, — серьёзно сказал он, — меня сейчас интересуют предания о детях Ашогеорна. Именно о них. Помнишь ли ты его детей, ба?

— Ещё бы не помнить: Глелдав, Двавр, Кешла, Керокегер и Шувшер, — нараспев произнесла Бланш.

И то верно, кто же не знает ашогеорновых детей?

— Кешла, — сказал Эйуой, будто выбрал из списка. — О ней есть прелюбопытнейший сюжетец, встреченный мною в Адовадаи. Называется «Битва с гарпией». Не слышала, ба?

— Нет, — покачала головой Бланш, — не слышала.

— Ну так слушай, — молвил Бларп и отпустил верёвочную лестницу.

— Много времени на рассказ у меня нет, — сказал Бларп, — да и легендарный свод о Драеладре и Ашогеорне слишком широко известен. Я расскажу главные моменты — о Кешле, об Авдраме, о гарпиях. И самую малость — о Драеладре.

Совсем без Драеладра не обойтись, и вот почему. Драеладр с гарпиями вроде бы не боролся, но они-то с ним точно боролись. Да и более того — сражаются до сих пор. С каждым из его потомков.

Так уж случилось, что гарпии ему вредят, а он их не видит. Кто-то подумает, что Драеладр слеп. Нет, дело в ином: если раз отвлечься на битву с гарпиями — тут же в ней и уявязнешь. И вряд ли отыщешь время для прочих, более важных дел.

Потому битва с гарпиями — это уже тем самым победа гарпий. В языке деревьев Буцегу есть выражение «искоренение неискоренимого», которое лучше всего описывает подобную безнадёжную активность.

Не желая «искорененять неискоренимое», Драеладр обрёл средства расколдования Рооретрала, Ореолора и Горпогурфа — основателей современных могучих кланов, но не стал разыскивать силу, которая колдовскими средствами держала их в повиновении.

Вместо того он — во многом как успешный дракон-целитель — обрёл то верховное положение, которое по родовой эстафете передал потомкам. Передал положение, но передал и врагов. Таящихся, трусливых, неназванных, но мнящих себя справедливыми.

Три рода со всем приплодом — отобрал, лишил, увёл от былого предначертания! Есть от чего щёлкать клювами да скрежетать зубами.

Говорят, мудрец Авдрам об этой мстительной непокорённой силе догадался первым. Он-то и придумал слово «гарпия», чтобы её описать. Кто-то говорит, что даже и самих гарпий именно он силой своего злого гения впервые создал, но мне хотелось бы придерживаться более «доброй» концепции его мудрости. Потому не создал, а выразил в отчётливом и запоминающемся образе. В образе сварливой птицедевы.

Авдрам составил самое первое письменное описание гарпии — скверно оперённой, когтистой, лохматой, злобной. В печальные дни для людей и драконов это существо мерзко хихикало. Такие звуки неизменно выражали искреннее удовольствие гарпии от торжества справедливости.

В иные дни гарпия поднимала пронизительный визг, от которого даже у неё самой уши закладывало. Визг свидетельствовал о том, что справедливость попрана, а значит, каким-то людям или драконам на сей раз незаслуженно повезло.

Почему Авдрам усмотрел в гарпии птичью природу? Ну, здесь всё просто: у неё чисто птичий ум, ориентированный на анализ сложных объектов, например, тел. Если эти тела аналитически расчленить, мы получим большое количество мелких кусков плоти, которые будет легко протолкнуть через узкое птичье горло.

А отчего птица-гарпия — непременно дева? Так Авдрам, поди, ещё на рынках Карамца насмотрелся на дев преклонного возрата с их обострённым чувством справедливости. Там он мог наблюдать богатейшую гильдию свах, в мастерицы которой по уставу принимались только девственницы. Они не имели права устраивать собственную судьбу — только чужие. Сваха не может стать матерью — лишь в переносном смысле. Вот так и гарпии стали «матерями по духу» для наземных шакалов и небесных птиц-падальщиков.