Ульяна Бисерова - Под кожей — только я

Однажды, заглянув в дом, я застал его перед стареньким телевизором, который давно уже пылился без дела, потому что изображение постоянно двоилось и пропадало из-за помех. «Мы должны отвечать на новые вызовы: террористы и другие враждебные силы постоянно замышляют преступления против государственности, против народа, — изображение невзрачного человека с глубоким вкрадчивым голосом было подернуто мелкой рябью. — Следует организовать всеобъемлющий, круглосуточный, трехмерный контроль. Мы должны убедиться, что не осталось никаких слепых пятен, пробелов, ни одной незаполненной графы…».

Именно тогда, в тот самый момент, мне стало по-настоящему страшно. Я собрал кое-какие вещи и книги — все пожитки уместились в одном маленьком заплечном мешке — и уехал. Я не знал толком, куда еду — как можно дальше на север. Устроился на заработки, чтобы накопить денег на учебу. Поначалу звонил родителям каждую неделю. Но они отвечали все суше и немногословней, словно зачитывали допустимые варианты ответов с листа бумаги, а потом связь совсем прервалась: в трубке раздавались лишь длинные гудки, а сообщения оставались непрочитанными. Я понял, что остался один. Постарался вычеркнуть из памяти все, что было связано с Синьцзянем, и начать жизнь в чужой стране с чистого листа».

Тео вспомнил взрыв на рынке Нуркента. Засыпанных пылью, израненных осколками людей, которые разбегались, выкрикивая лишь одно слово: «Уйгуры!».

«Но вместо этого стал террористом», — с горькой иронией сказал он.

«Иногда ты выбираешь путь, но чаще путь сам выбирает тебя».

«Только давай без красивых и пустых фраз. Это все жалкие отговорки. Ты и твои сообщники закладывали бомбы, устраивали теракты, захватывали в заложники мирных жителей. Разве не так?»

«Ты прав».

Весь пыл Тео испарился: он совершенно не ожидал, что Аскар так спокойно признает свою вину, что не скажет ни слова в свое оправдание.

На следующий день туристический автобус сделал короткую остановку на маленькой площади захолустного городка. Туристы бросились скупать грошовые сувениры, газированную воду и мятные леденцы. Сопровождающий молча раздал всем допотопные обшарпанные приемники с аудиогидом на разных языках. Тео нацепил наушники и безучастно смотрел в окно. На соседнее сиденье он положил порядком запылившийся рюкзак — не хватало еще болтливых попутчиков, в довесок к постоянной болтовне в собственной голове. Аскар с самого утра затаился, но он все равно чувствовал молчаливое присутствие чужого разума, и это раздражало, как заусенец. Только в сто — нет, в тысячу раз сильнее. Но в Ганзе найдут способ прочистить его мозги. Избавить от чуждого паразитирующего разума. Тео прикрыл глаза и почувствовал, как автобус мягко тронулся.

За окном все так же расстилался однообразный пейзаж: унылые низенькие холмы, неяркое солнце на блеклом небе. Внезапно дорогу, почти заслонив небо, обступили скалистые горы, сложенные из розового гранита. Автобус притормозил. Туристы, лениво потягиваясь и позевывая, высыпали наружу. Из-под камней журчал ручей, скрытый тростником и раскидистыми ивами. У самой воды виднелись заросли крапивы и мяты. Чуть поодаль стоял приземистый гостевой дом с крупной вывеской «Горячий обед недорого».

— Присмотритесь: у подножия кленов голубеют цветы зизифоры, пестреют шаровидные цветы большого дикого лука… Прогулка по ущелью порадует вас коллекцией наскальных рисунков. В ущельях на скалах встречаются изображения родовых знаков и горных козлов, — бормотал аудиогид.

Группа разбрелась в разные стороны. Сопровождающий безучастно сидел в тени автобуса, привалившись спиной к большому колесу, надвинув кепку на лицо. Когда Тео подошел и легко тронул его за плечо, он приоткрыл левый глаз.

— Я решил задержаться в этих местах. Переночую в мотеле и продолжу маршрут со следующей группой.

— Деньги за тур не возвращаем, — пожал плечами тот.

Тео зашел в забегаловку и заказал чая. Грузная официантка с ярко подведенными бровями поставила перед ним пиалу с мутной жидкостью цвета придорожной пыли. Тео попросил принести бутилированной воды.

Автобус, выпустив напоследок облачко сизого дыма, укатил. Официантка изобразила приветливую улыбку и предложила осмотреть номер повышенной комфортности. Но Тео, рассчитавшись, быстро вышел.

Похоже, Аскар действительно неплохо знал эти места. Не прошло и часа, как Тео, следуя его указаниям держаться русла ручья, пересек ущелье и вышел на бескрайнее пустынное плато, покрытое клочками сухой жесткой травы. Он шел и шел, стараясь не особенно задумываться о том, как проведет ночь под открытым небом, посреди дикой пустоши, где, наверное, водятся какие-нибудь краснокнижные волки. А еще — редкие виды ядовитых змей, скорпионов и прочих смертельно опасных тварей. Иногда налетал ветер. Ветер из пустыни ни на что не похож, и его ни с чем не перепутать. Это как стоять под горячим феном с мелким-мелким песком. Как будто им на коже рисуют узор или что-то пишут крохотным шрифтом. Но что — разобрать невозможно. Иногда среди ровного, как обеденный стол, пространства возникали странные нагромождения валунов. Чернильные курганы отчетливо вырисовывались на фоне степной охры и бледного неба.

— Усыпальницы древних скифов, — сказал Аскар.

— Вот только мертвецов для полного счастья не хватало, — пробормотал Тео.

Солнце уже нещадно припекало. От поднимающегося от иссушенной земли синеватого марева пейзаж терял четкие очертания, слоился и плыл, как на картинах импрессионистов. В ушах шумело. Этот заунывный, однотонный, изматывающий звук то нарастал, то стихал, выматывая душу и рождая смутную, безотчетную тревогу. Посреди степи Тео увидел огромный бархан, изогнутый полумесяцем. При сильном порыве ветра он дымился от песчаной поземки, которая, перевалив гребень, оседала на крутом склоне, издавая гудение, напоминающее гул самолета.

Когда солнце почти склонилось к горизонту, стали попадаться крошечные оазисы из зарослей ив и лиловых тамарисков.

— Это Мынбулак, долина тысячи ключей. Заночуем здесь.

Около тихого родничка рос тростник, перешептывались на ветру небольшие заросли саксаула и колючего барбариса. После целого дня пути ноги гудели. Тео скинул кеды и, закусив губу, опустил ступни в ледяную воду. Там, где лопнули мозоли, пощипывало. Тео пожевал шоколадный батончик с мюсли и, накинув капюшон, лег.

Он проснулся среди ночи от дикого, сводящего судорогой холода. Как будто во сне он телепортировался из раскаленной солнцем степи прямиком в арктические льды. Тео достал из рюкзака все, что было из одежды, но все равно стучал зубами до самого рассвета.