Сэмюэль Дилэни - Нова. Да, и Гоморра

— Слушай, а ты помнишь вчерашний спектакль Скотта? Ты ведь можешь повторить его отсюда?

— Высоковольтный коронный разряд на оболочке. Могу, конечно…

— Ночью будет еще эффектней! Я пойду поговорю с Роджером на кабеле. Если что — я крикну, и сразу включай, пусть поискрит немного. Вреда никакого, зато они напугаются, и я успею сделать ноги.

Я щелкнул выключателем микрофона и направился к люку. Треск помех сменился голосами ангелов.

Мейбл положила руку мне на плечо:

— Блэки, я могу отсюда устроить высоковольтный коронный разряд. А могу и сжечь всех на кабеле.

Я глянул на нее. Глубоко вдохнул. Потом сбросил ее руку с плеча и спрыгнул на крышу Ядозуба. Пробежал по бронированному корпусу к носу, где сияли два прожектора, и посмотрел вниз:

— Роджер!

Он остановился и сощурился на свет:

— Блэки?

— Что ты здесь делаешь?

Не дожидаясь ответа, я пнул ногой задвижку и перелез на двухфутовый крюк крана. Я собирался крикнуть Мейбл, но она и сама все видела. Кран заворчал, и стрела начала поворачиваться.

Я спрыгнул на кабель (свет прожекторов заливал мне плечи) и едва удержал равновесие на ребристой оболочке.

— Роджер!

— Да?

— Что ты тут делаешь?

Другие ангелы кучками стояли на отвале из траншеи. Я шагнул вперед:

— Что вы тут делаете? Ну что молчишь, я в третий раз спрашиваю.

Не так уж сложно быть канатоходцем на канате толщиной в шестнадцать футов.

Роджер сделал шаг. Я остановился.

— Вы не проложите здесь кабель, Блэки.

Выглядел он ужасно. С нашей последней встречи он успел подраться. По виду нельзя было сказать, победил он или проиграл.

— Роджер, возвращайся в Небесную обитель.

Плечи его обвисли. Он то и дело сглатывал слюну. На поясе позвякивали метательные лезвия.

— Думаешь, ты выиграл, Блэки.

— Роджер…

— Нет. Мы этого не позволим. Не позволим. — Он оглянулся на своих ангелов. — ВЕДЬ ПРАВИЛЬНО?!

Я вздрогнул от его рева.

Ангелы молчали. Он снова повернулся ко мне и прошептал:

— Мы не позволим…

Моя тень касалась его ступней. Тень Роджера лежала на ребристой оболочке позади него.

— Роджер, ты напрашиваешься на неприятности. Чего ты добиваешься?

— Хочу проверить тебя на вшивость.

— Вечером уже проверял.

— Это было до того, как… — он скосил глаза на ремень, и у меня засосало под ложечкой, — ушла Фидесса. Она от меня сбежала.

Растерянность прятала его черты.

— Знаю.

Я обернулся на выдвинутый над Ядозубом кабинет. В окне маячили четыре силуэта: два мужских и два женских.

— Она там?! — Растерянность сошла с его лица, и за ней полыхнула ярость. — Она пришла сюда… к тебе?!

— К нам. Твои мозги способны понять разницу?

— А кто там с ней? — Он сощурился на свет прожекторов. — Дэнни?

— Верно.

— Почему?

— Она сказала, он так и так от вас убежал.

— Да чего я тебя тут спрашиваю. Мне все ясно.

— Они нас слышат. Спроси у них, если хочешь.

Роджер оскалился и запрокинул голову…

— Дэнни! Зачем ты от меня убежал? Возвращайся к нам.

Молчание.

— Ты бросишь Обитель, и Питт, и все остальное?

Молчание.

— Фидесса!

Да… Роджер.

Голос ее, обычно такой сильный, теперь почти потонул в помехах.

— Дэнни что, правда хочет убежать к дьяволам?

Правда… Роджер.

— Дэнни!

Молчание.

— Я знаю, что ты слышишь меня! Фидесса, сделай так, чтоб он меня услышал! Дэнни, ты разве не помнишь…

Молчание.

— Дэнни, если хочешь вернуться со мной, выходи сейчас же! Я должен был тебя побить за то, что ты пытался сделать с девушкой. Вот и все. Когда ты украл у нас деньги, Сэм отделал тебя еще хуже. Но труба — это было слишком. А теперь архангел я. Выходи.

По мере того как тишина полнилась волнением Роджера, самой доброй моей мыслью была такая: как Дэнни не понимал жестокости Сэма, так сейчас не понимает щедрости Роджера.

— Фидесса!

Роджер?

— Ты вернешься со мной в Небесную обитель. — Это не было ни вопросом, ни восклицанием.

Нет, Роджер.

Роджер повернулся ко мне, и показалось, что череп у него переломан и кости свалены в мешок лица.

— И вы… завтра вы станете тянуть эти свои кабели?

— Да.

Роджер выбросил кулак, и мир вокруг разлетелся на куски.

— Давай, Мейбл!

Второй раз он ударил через огонь.

Мы оба искрились. Я споткнулся, потерял равновесие, но кое-как устоял на ногах.

Сквозь сияние я увидел, что ангелы пятятся. Разряд напугал всех, кроме Роджера.

Мы сцепились. Искры пробегали по его волосам, вспыхивали в глазах, на зубах; мы боролись в огне. Он пытался сбросить меня с кабеля.

— Я… тебя… раздавлю…

Мы расцепились.

Я отскочил в сторону и, развернувшись к нему, начал отступать. Хотя другие ангелы разбежались, Роджер уже понимал, что фейерверк — не более чем блеф.

Рука его метнулась к поясу.

— Я тебя остановлю…

Лезвие сверкнуло над его плечом, как пылающий крест.

— Роджер, даже если ты остановишь меня, ты не остановишь…

— Я тебя убью!

Лезвие завертелось над кабелем.

Я пригнулся, и оно просвистело мимо.

— Роджер, прекрати! Оставь в покое свои ножи!

Я снова пригнулся, но на этот раз лезвие задело мне руку. Под рукавом побежала кровь.

— Роджер! Тебя сожгут!

— Поторопись!

В воздухе завертелось третье лезвие.

Я прыгнул на край траншеи, упал, перевернулся на спину и увидел, как он пригнулся после броска от силы замаха. Лезвие вонзилось в землю там, где только что был мой живот.

Я сорвал с пояса свое. Швырнув его что есть силы (знал, что промажу, мне нужно было только, чтоб Роджер хоть на секунду помедлил), я заорал в ярости и досаде:

— Жги!

Он занес над головой еще одно лезвие.

Лежа на спине, я никак не мог увернуться. И тут…

Искры втянулись в оболочку.

Краем глаза я видел, как Мейбл в окне кабинета метнулась к реостату.

Роджер застыл.

Потом дернулся, заорал, и судорога свела поднятую для броска руку.

Крик оборвался.

По джинсам побежали первые язычки пламени.

Цепочка на ноге стала вишневой, от кожи пошел дым.

Вспыхнуло лезвие в поднятой руке.

В небе взревели птероциклы — ангелы спасались бегством. Я перевернулся на живот, кашляя от ярости, и попытался вползти на отвал (запах горелого мяса…), но меня хватило лишь на половину пути: рука отказала. Я распластался и медленно сползал к кабелю. Рот был полон земли. Я пытался ползти, но все равно съезжал. Наконец мои ноги уперлись в ребристую оболочку.

Я свернулся на кабеле, дрожа, и единственная мысль стучала в мозгу: Мейбл не любит попусту тратить энергию.

Червлень, лазурь, чернь…

(Снизу вверх.)

— Ты точно нормально себя чувствуешь?

Я потрогал повязку под рваным серебром:

— Мейбл, твоя забота прекрасна. Только не перестарайся.