Сэмюэль Дилэни - Нова. Да, и Гоморра

Еще четыре наездника. Коренастый блондин отключил сеть от левого запястья и зацепился взглядом за Мыша. Красные глазные пластинки на черной маске запорхали — наездник склонил голову набок.

— Эй… — Гортанный мык. — У тебя на боку штука. Это что? — Свободная рука откинула густые волосы.

Мыш глянул вниз, потом вверх:

— А?

Человек отпнул сеть из левого сапога. На правую ногу он был бос.

— Сенсор-сиринга это, эй?

Мыш ухмыльнулся:

— Ага.

Человек кивнул:

— Пацана, что игрой дьявола очаровал бы, знавал я… — Он замер; голова вернулась на место. Поддел большим пальцем челюсть маски. Капа и глазные пластинки отошли в сторону.

Когда дошло, Мыш ощутил щекотность в горле — еще одна грань его дефекта речи. Сомкнул челюсти, открыл губы. Потом сложил губы и развел зубы. Так и так ничего не скажешь. Попытался выдуть слово с робким вопросительным знаком; оно задребезжало неконтролируемым восклицанием:

— Лео!

Прищур сломался.

— Ты, Мыш, это!

— Лео, что ты?.. Но!..

Лео сбросил сеть с другого запястья, выпнул из другой лодыжки, зачерпнул пригоршню звеньев.

— Со мной в сетевой пойдем дом! Пять лет, нет, десять… да больше…

Мыш все ухмылялся — больше делать было нечего. Он тоже зачерпнул звенья, и они потащили сеть — не без помощи туманных буйков — по скале.

— Эй, Каро! Больсум! Мыш это!

Двое мужчин обернулись.

— Вы про пацана что я помните говорил? Он это. Эй, Мыш, на полфута не вырос ты даже! Сколько лет, семь, восемь, а? И с сирингой как тогда ты? — Лео оглядел сумку. — Ты, об заклад бьюсь, хорош. Каким и был ты.

— Ты сам достал сирингу, Лео? Могли бы сыграть вместе…

Лео помотал головой со смущенной усмешкой:

— В Стамбуле сирингу в последний держал раз я. Увы с тех пор. И теперь забыл все.

— Ох, — сказал Мыш и ощутил потерю.

— Эй, сенсор-сиринга, что в Стамбуле украл ты, это?

— Я с тех пор с ней не расстаюсь.

Лео расхохотался и уронил руку на Мышовы острые плечи. Хохот (ощущалось ли в нем обретение?) перекатывался по словам рыбака:

— И ты все это на сиринге время играл? Для меня сыграй. Вот! Ты запахи, звуки и для меня цвета сотвори. — Огромные пальцы ушибли смуглую лопатку под Мышовым рабочим жилетом. — Эй, Бо, Каро, большой перед вами на сиринге игрец!

Два наездника подались назад:

— Ты правда играешь на этой штуке?

— Шесть месяцев назад тут был парень, так он набренчал кое-что… — (Руки в шрамах нарисовали в воздухе две дуги, локоть толкнул Мыша.) — Чуешь, о чем я?

— Получше играет Мыш кое-что чем это! — возразил Лео.

— Лео все тараторил о пацане, которого когда-то знал, с Земли. Говорил, мол, учил пацана играть, сам, но когда мы дали Лео сирингу… — Она затрясла головой, смеясь.

— Но он это и есть! — воскликнул Лео, стукнув Мыша в плечо.

— А?

— О!

— Мыш это!

Они вошли в двухэтажную дверь сетевого дома.

С высоких решеток лабиринтом свисали сети. Каждый наездник цеплял сеть за крюк на шкиве, спускавшийся с потолка через барабан. Когда та натягивалась, можно было чинить поврежденные звенья и переналаживать реле обратной связи, побуждавшие сеть двигаться и приспосабливать форму к нервным импульсам из разъемов.

Два наездника выкатили большую машину со множеством зубьев.

— Что это?

— Для забоя это аролата.

— Аролата? — кивнул Мыш.

— Здесь на них охотимся мы. На аквалата у Черного дальше стола охотятся.

— А.

— Но, Мыш, тут что ты делаешь? — Они шли сквозь звеньевой перезвон. — Останешься в сетях пока? С нами поработаешь? Я команду, где новый знаю нужен человек…

— У меня отпуск на время стоянки корабля. «Птица Рух», капитана фон Рэя.

— Фон Рэя? С Плеяд корабль?

— Именно.

Лео приспустил крюковую подвеску из-под высоких стропил и стал развешивать сеть.

— Что в Драконе делает он?

— Капитану надо в Алкан-Институт, получить техническую информацию.

Лео дернул за барабанную цепь; крюки, громыхая, поднялись на десять футов. Принялся за следующий слой.

— Фон Рэй, да. Хороший, верно, корабль. Когда я в Дракон впервые прибыл… — натянул черные звенья на новый крюк, — никто из Плеяд не ходил еще в Дракон. Кто-то, может, один или двое. Одинок я был. — Звенья вставали на место со щелчком. Лео доразмотал цепь. Верхний край сети вознесся в свет высоких окон. — Теперь много из Федерации встречаю я людей. Десять на этом работают берегу. И корабли взад все время летают вперед. — Он грустно покачал головой.

Из рабочей зоны воззвали:

— Эй, где врач? — Женский голос разнесся по паутинам эхом. — Алекс ждет уже пять минут.

Лео звякал тенетами, проверял на прочность. Оба глянули на дверь.

— Не беспокойся! Придет! — завопил Лео. Поймал плечо Мыша. — Со мной айда!

Они двинулись через сетевые занавеси. Другие наездники все крюковали.

— Эй, играть-то будешь?

Глянули вверх.

Наездник спустился по цепям до половины, спрыгнул на пол.

— Хочу посмотреть.

— Сыграет, а то! — воскликнул Лео.

— Знаешь, вообще, я… — начал Мыш. Увидеться с Лео здорово, но все-таки он бродил и думал…

— Отлично! Лео-то лишь о тебе и твердил.

Они пошли сквозь паутины дальше, рядом возникали другие наездники.

Алекс сидел у лестницы на смотровую галерею. Держался за плечо, прислонив голову к балясинам. Время от времени всасывал небритые щеки.

— Слышь, — сказал Мыш Лео, — может, пойдем куда-нибудь выпьем? Ну, поговорим чуток. Я сыграю тебе перед уходом…

— Сейчас сыграешь ты! — стоял на своем Лео. — Поговорим потом.

Алекс открыл глаза.

— Ты про этого парня… — скривился, — нам рассказывал, Лео?

— Видишь, Мыш. За десять лет репутацию уже и обрел ты. — Лео притянул перевернутый бочонок из-под смазки, тот задребезжал о цемент. — Давай садись.

— Лео, слушай… — Мыш перешел на греческий. — Я не в настроении. Твоему другу плохо, он не хочет, чтоб его тревожили…

— Малакас! [4] Здесь : дурачок (греч.) . — сказал Алекс и сплюнул кровавую пену меж изодранных колен. — Сыграй чего-нибудь. От боли отвлечешь. Где этот хренов эскулап?

— Что-нибудь Алексу сыграй.

— Просто… — Мыш глянул на раненого наездника, на других мужчин и женщин вдоль стены.

На лице Алекса — усмешка пополам с болью:

— Мыш, покажи класс.

Он не хотел играть.

— Ладно.

Вынул сирингу из сумки, нырнул головой в ремень.

— Врач может прибыть в самый разгар, — сообщил между прочим.

— Надеюсь, скорее, — промычал Алекс. — Рука, я знаю, точно сломана. Ногу не чую, внутри кровит… — Вновь отхаркнул красное. — Через два часа опять на охоту. Быстрее б залатали. Не поохочусь — засужу. Даром я платил эту гадскую страховку?

— Соберут тебя как миленького, — заверил какой-то наездник. — Чтоб лажанулись с полисом — такого не бывало. Хорош ныть, дай парень сыграет… — Он оборвал себя: Мыш уже начал.