Михаил Савеличев - Лабиринт для Минотавра [litres]

Неудобством калибровочной системы являлось количество перископов, через которые делались замеры. Размер зеркала чудовищный – почти тысячу прыжков в поперечнике Для проведения этой работы необходимо участие двух-трех членов экипажа, чтобы уложиться в стандартную вахту, но Телониус был один, и сколько потребуется на диагностику – никому не ведомо. Когда он это понял, сделав четыре замера, то связался с мостиком.

– Дистанционной калибровке доверять не следует, – сказала Ариадна. – Судя по данным с интерферометров, расхождение значительно.

– Он не успеет сделать все замеры, – сказал Корнелий. – Градиент гравитации растет быстрее стандартной модели Лавуазье – Юрковского, а следовательно…

– …следовательно, пойду я, – сказала Нить. – Мне на мостике делать нечего. Импульсные движители сдохли окончательно. Если прорываться на поверхность, то лишь на прямоточнике. Я не специалист по прямоточнику.

– Гм, – с сомнением пробурчал Корнелий. – А как с переносимостью перегрузок?

– А как вообще с пониманием происходящего? – парировала Нить. – Вас беспокоит гравитация или вы не понимаете, как вообще возможно макроквантовое смешение? Спутанность времен, пространств и состояний? Вы, Корнелий, понимаете, что происходит?

– Нет, – сказал Корнелий. – И я с трудом заставляю себя об этом не думать. Иначе… иначе мы сойдем с ума. Хотя… я верю в разум и его способность выдерживать и не такие парадоксы. Поэтому… воспринимай его как вспомогательного кибера, который вообразил себя личностью.

– Если вы мне еще объясните, почему осознавший себя кибер именуется Телониусом. – В голосе ее слышалась улыбка, но саму улыбку, конечно же, никто не увидел.

– Не могу сказать точно, я не специалист в позитронных мозгах, – ответил Корнелий, – но в качестве рабочего предположения как вам такое: он взял имя джазового музыканта двадцатого века. Было в то время популярное направление в музыке – джаз. И Телониус, точнее – Телониус Монк был джазовым пианистом. Если хотите, могу отыскать кристаллозапись в библиотеке.

– Чем он еще был знаменит? – Нить поднялась из ложемента, гладкая поверхность демпфер-скафандра прорезалась экзоскелетными усилителями, сделав его похожим на скафандр высшей защиты. Их любили изображать в изданиях старинной фантастики. Демпфер-скаф увеличился в объеме, и не верилось, что внутри находилась миниатюрная хрупкая девушка.

– Ну… – потянул Корнелий, – например, тем, что вел себя эксцентрично даже на фоне коллег-музыкантов… у него была весьма оригинальная манера игры на рояле… впрочем, это не имеет отношения к делу. Главное, воспринимайте его… воспринимайте его…

– Не беспокойтесь, – сказала Нить. – Я постараюсь себе внушить, что ничего необычного не происходит.

– И постарайся не спрашивать, что случится через миллиард лет после конца света, – сказала Ариадна. – Обещаешь?

– Нет, – ответила Нить. – Вот этого обещать не могу. Я жутко любопытная. Будь здесь примары, они бы научились дышать Юпитером. Вот я и попробую.

Телониус заметил Нить одновременно с лентами, как он их про себя назвал, хотя их сходство с информационными носителями – теми бумажными лентами, которыми скармливались шкафы электронно-вычислительных машин, являлось весьма и весьма относительным. Скорее они походили на водоросли, чьи длинные отростки тянулись сквозь толщу океанской тьмы в узкий слой у поверхности. Туда проникали солнечные лучи, и их хватало вызвать в бледной ткани водоросли бурную реакцию фотосинтеза. Здесь же эти странные образования прорастали из невообразимых глубин атмосферы планеты-гиганта, поначалу сливаясь окраской с охряными оттенками облачных потоков, но вблизи слоя, сквозь который продолжал медленное, но неотвратимое погружение «Тахмасиб», они меняли окрас на радужные оттенки. У Телониуса возникло ощущение, что буйство красок – не случайность, что эти диковинные создания ощущают присутствие терпящего бедствие корабля и таким образом то ли приветствуют его, то ли сигнализируют о готовности помочь. Наверное, по такому же совпадению, когда он пробормотал самому себе, что-де помощь не помешает, равномерное гудение в наушниках нарушилось деланно бодрым голосом:

– Третий пилот Нить Дружинина прибыла в ваше распоряжение. Готова приступить к осмотру отражателя!

– Приступайте, – буркнул Телониус, но тут же передумал. – Отставить, Нить Дружинина. Скажите, вы их тоже видите?

Нить помолчала, скорее всего пытаясь сообразить, что имеет в виду Телониус, но он не дал никаких вводных, подозревая, что прорастающие сквозь толщу атмосферы Юпитера невероятные по размеру образования могут оказаться его галлюцинацией в условиях растущей гравитации. Потом неуверенно спросила:

– Имеете в виду причудливые образования, похожие на пучки волос?

И хотя подобное описание нисколько не соответствовало тому, что видел сам Телониус, он с облегчением произнес:

– Так точно! Значит, не показалось…

– Не показалось, – подтвердила Нить. – Я их вижу. Что это, Телониус?

Но он уже полностью овладел собой. Отметил, сколько потеряно времени на то, что не имело никакого отношения к спасению корабля, – непозволительно много, а значит, следует торопиться.

– Не знаю. Не важно. Сейчас не важно. А что важно, знаешь?

– Проверить отражатель и отмаркировать поврежденные участки мезонного слоя, – отрапортовала Нить.

– Правильно, – одобрил Телониус. – Но у каждой работы должен иметься практический смысл. Для чего маркировка поврежденных участков?

– Согласно инструкции так положено действовать в аварийной ситуации, – отрапортовала Нить, и только теперь сообразила, что в инструкции этого самого практического смысла в явном виде не указано. Хотя он наверняка имелся. – Для того, чтобы их отремонтировать, так? – неуверенно спросила она.

Строго говоря, подобная возможность на прямоточнике предполагалась. В несущих импульсных движителях имелись реакторы по производству мезона, а также аварийные роботы-мезоноукладчики. Они могли устранить повреждения в отражателе, однако загвоздка в том, что рассчитаны они на восстановление небольших участков – считаные проценты поверхности зеркала, да и времени такой ремонт отнимал непозволительно много. В общем, собственными ресурсами «Тахмасибу» отражатель не восстановить, а значит – не запустить и прямоточник. Все это Нить поняла, прежде чем Телониус заговорил:

– Отражатель нам не починить. А заниматься безнадежным делом, да еще и в безнадежном положении – верх глупости и расточительства скудных ресурсов, не находишь? – Он вспомнил отражение в зеркале загадочного лика из глубин атмосферы Юпитера. Что ж, так и пребывать тебе с трещиной на все времена, увы…