Екатерина Гончарова - Земля XXIII: Нордполис

Процедура распределения происходила в Медицинском центре. И если для нас, собравшихся там выпускников, она была необычна и празднична, то для работников центра она была обыденна и не вызывала никаких эмоций. Здание центра было двухэтажным. На обоих этажах имелся главный коридор с вереницей дверей в разные кабинеты. Куратор выстроил нас на втором этаже, каждого напротив своей двери.

– Как прозвучит сигнал, – громко объявил он, – каждый из вас войдет в свой кабинет.

Я немного волновалась, и видела, что остальные ребята тоже. Каждый по-своему. Одни переминались с ноги на ногу, другие грызли ногти, третьи теребили одежду. Макс стоял в самом конце коридора, и, увидев, что я смотрю на него, ободряюще улыбнулся мне. Он был абсолютно спокоен, и его непоколебимость передалась мне. Зазвучал резкий сигнал, и я открыла дверь. Я оказалась в темной комнате и совершенно ничего поначалу не могла рассмотреть. Постепенно передо мной начала вырисовываться картинка: впереди был большой экран. На нем я увидела изображенного человека со скрещенными на груди руками. Он лежал на кушетке. Лицо было безмятежно.

– Что с этим человеком? – услышала я электронный голос, – дайте ответ вслух.

Я подумала, что это неоднозначная картинка, ведь этот человек может спать в такой позе, или может быть мертв. Но ответила:

– Он спит.

Потом было еще около десяти таких же двусмысленных картинок. На одной был изображен человек с ножом в одной руке и вырезанным сердцем в другой.

– Кто этот человек? – задребежал голос.

– Он повар, – ответила я, хотя мне показалось, что больше он похож на маньяка—убийцу.

Запомнилась мне еще одна картинка. Это была толпа людей, в центре которой стояла трибуна, и с неё вещал человек. Я подумала, что именно так должен выглядеть революционный митинг, о котором я читала в учебнике истории. Однако на просьбу озвучить событие я ответила, что это День Города. На последней картинке был схематично изображен Нордполис, окруженный стеной и океаном.

– Что это? – озадачил меня голос.

И не смотря на то, что на языке крутилось слово «Ложь», я громко ответила:

– Прошлое.

Затем в комнате зажегся свет, и я увидела на столике листы бумаги с разными задачками. Мне хватило двадцати минут, чтобы перещелкать их одна за другой.

Затем голос возвестил, что тестирование окончилось, и пригласил меня зайти в следующую дверь, чтобы сдать кровь на анализ. В следующей комнате, наоборот, было очень ярко. Стены блестели глянцевым белоснежным кафелем, посередине комнаты стояла кушетка, на которую меня дружелюбным жестом пригласила прилечь медсестра. Я улеглась. Женщина наклонилась у кушетки и вытащила оттуда ремни.

– Зачем это? – обеспокоенно спросила я.

– Не волнуйся, это стандартная процедура. В ней важна точность, поэтому мы фиксируем каждого.

Она нежно погладила меня по плечу и улыбнулась. Это была очень красивая женщина с правильными и симметричными чертами лица. Я удивилась свежести ее кожи и жемчужной белизне зубов. Она смотрела на меня из-под пушистых соболиных ресниц ярко-голубыми глазами. На ум мне пришел лишь один эпитет «шикарная». После этого я немного расслабилась, положила голову на кушетку и прикрыла глаза.

– Милая, ты знаешь, что в день распределения каждый выпускник сдает кровь на анализ. – Я почувствовала, как ее руки ловко затянули ремень на правой руке.– На самом деле это не совсем так. – Ремень затянулся на левой руке. – Дело в том, что в этом нет необходимости.

От удивления я приподняла голову, но её мягкая и теплая рука надавила на мой лоб и заставила принять прежнее положение.

– Всё хорошо, – сказала она и продолжила спокойно и мягко свою речь.

– Еще при рождении у каждого из вас мы взяли образцы крови. В банке данных Нордполиса уже есть вся важная информация о группе и резусе, содержании стволовых клеток и даже особенностях генотипа. Я думаю, у тебя возник вопрос, что же мы будем делать сейчас? Дело в том, что за долгие годы жизни человеческого рода на большой высоте над уровнем моря, у части людей серое вещество мозга стало толще на несколько миллиметров, немного видоизменился мозжечок, а главное, в одной из 46 хромосом появился новый ген. Ученые назвали его Неопсихоген.

Пока я слушала, мои ноги оказались плотно пристегнутыми к кушетке.

– Так вот, милая, этот ген отвечает за особые функции мозга. Трансформировавшийся мозжечок стал своего рода ретранслятором, позволяющим общаться между собой на ультразвуковых волнах. Кроме того, у таких людей, ученые называют их индиго, отмечается повышенный уровень IQ и идеальная память. Ты же понимаешь, о чем я говорю, да милая? Ты же хорошо училась в школе? – она посмотрела на меня с улыбкой, от которой мне почему-то стало жутко, а по коже пробежал озноб, подняв волоски.

– Знаешь ли, плохая новость заключается в том, что таких индиго рождается не больше 5%, и есть риск, что они внесут смуту в наше прекрасное равное общество. Именно поэтому, выявив при рождении индиго, мы вынуждены вводить ему специальную сыворотку, блокирующую действие Неопсихогена. Действует сыворотка около 20 лет, но мы вводим антисыворотку немного раньше.

– На Выпускной, – констатировала я с широко раскрытыми глазами.

– Да, милая, ты совершенно права! – с наигранной обрадованностью воскликнула она. – Нам нужно, чтобы действие гена началось под полным контролем Правления. Ведь от этого зависит безопасность Нордполиса, ты понимаешь это? Наверное, тебя интересует, почему мы не избавляемся от таких младенцев сразу. Милая, у нас справедливый город, мы же не монстры. Каждый человек имеет право вырасти и получить образование, а как он распорядится этим даром – уже его личное дело. Такие люди могут как внести смуту, так и послужить на пользу Нордполиса. Индиго – это новая ступень эволюции и мощный потенциал для развития нашего города. Из них получаются гениальные математики, микробиологи, физики, поэтому мы заинтересованы в том, чтобы они оставались в городе. Однако не все индиго подходят нам. Если хочешь, я расскажу тебе, что сейчас происходит с твоими одноклассниками.

Я кивнула.

– А ничего. Они тоже прошли психологический тест, сдали кровь, и их, скорее всего, уже распределили по профессиям. Они никогда не узнают о существовании индиго, будут всю жизнь трудиться в своей сфере, создадут семью, родят двоих детей. Всё, как у всех. Ну а тебе сейчас предстоит процедура введения антисыворотки. Мне не хотелось бы тебя расстраивать, но будет немножечко больно.

На этих словах она заклеила мой рот широким скотчем. Я замычала, замотала головой, а она, приложив свой палец к губам, тихонько сказала:

– Не будем шуметь и пугать одноклассников. Все будет хорошо.