А. Седых - Башня Континуума. Слава Резонансу

За те пятьсот лет, что ее серебристый шпиль безраздельно царствовал в искусственных небесах Форта Сибирь, она пережила и повидала всякое. Например, восстание 79 года Освобождения, кровопролитную резню, спровоцированную разногласиями среди благородных родов старой имперской знати. Во время восстания был убит Император Константин Третий, и власть захватил жесткий и жадный Дэйвин Риз-Майерс. Он правил четверть века. В 104 году Освобождения конец деспотии положил правнук лорда Джека, Алистер Ланкастер, на званом пиру разрубив престарелого узурпатора пополам фамильным мечом и вернув трон законному владельцу, Императору Константину Четвертому.

В 152 году немало шума (и буквально, и фигурально) наделало падение гигантского метеорита. Впрочем, до сих пор ходили слухи, что это был никакой не метеорит, а корабль неведомой инопланетной расы, сбившийся с курса и потерявший управление. Или вовсе не сбившийся, а сбитый системами столичной ПВО. Тут Копилка ничего не могла утверждать с уверенностью, но превосходно помнила стремительно катящийся по ночному небу гигантский огненный шар, за которым тянулся пурпурный шлейф неземного света. С душераздирающим грохотом пылающая звезда рухнула в воды Залива, которые мгновенно закипели и вышли из берегов. Прилегающие к Заливу жилые районы, доки, роскошные особняки поглотило цунами в триста футов высотой. Сахарно-белые пляжи и мраморные плиты изысканных набережных покрылись склизкими грудами сварившейся заживо рыбы и крабов. Воды Залива остывали долгие недели, пока власти хоронили погибших и ликвидировали последствия загадочного бедствия.

В 237 году слабый всплеск солнечной активности пробудил древних обитателей Родинии, которые провели десятки миллионов лет в глубочайшем анабиозе, укрывшись в толщах сине-зеленых льдов южного полюса. Ведомые непостижимым, страшным зовом, они выбрались наружу и устроили чудовищный марш-бросок на столицу Империи, привлеченные запахами, энергией и теплом хрупких биологических существ. Человеческое оружие было для них таким же безвредным, как детские хлопушки, а солдаты Империи – вкусным, сочным провиантом. Миллион бойцов Регулярной Армии лишь разожгли аппетит Морозных Мембран. Впереди их ожидало поистине царское пиршество – два с половиной миллиарда беззащитных, горячих людишек, бесчисленное количество тонн калорийной биомассы, достаточное количество пищи, чтобы спокойно пережить еще десятки миллионов лет спячки. Легко скользя по арктическим пустошам, промерзшим водам древнего Прото-Океана, Мембраны продвигались все ближе к городу, готовясь разрушить защиту биокуполов и поглотить каждое живое существо, каждого мужчину и женщину, каждого старика и ребенка. Только Отцы-Паладины сумели остановить и уничтожить инфернальных тварей, но какой высочайшей ценой. После эпохальной битвы от пятидесятитысячного войска остались жалкие, искалеченные ошметки. Как и от былой славы, величия и всемогущества Священного Трибунала.

Год 311 запомнился Копилке эпидемией Розовой Гнили. За девяносто семь стандартных суток своего чудовищного буйства болезнь уничтожила четверть населения столицы. Гниль выползла из наркотических притонов западного сектора Форта Сибирь и распространилась по мегаполису подобно лесному пожару. Инфекция передавалась воздушно-капельным путем, была необычайно заразна, абсолютно смертельна и не поддавалась излечению никакими средствами. Целую планету засадили в строжайший карантин. Молодой Император Константин Десятый, невзирая на исступленные мольбы подданных, отказался покинуть столицу и бежать, и вместе с приближенными во Дворце обреченно ожидал скорой кончины. Однако на девяносто восьмой день количество заболевших сократилось вдвое, на девяносто девятый – втрое, а на сотый день – не было зафиксировано ни одного нового случая Гнили. Появившись из ниоткуда, Гниль ушла в никуда. Потом поговаривали, будто Розовая Гниль была мутировавшим вирусом обыкновенной ветрянки, случайно завезенной на Эпллтон кем-то из сотрудников Гетто. Возможно, любящим отцом или старшим братом, или дедом, проведшим ночь у кроватки младенца, сраженного этой распространенной детской хворью. Очутившись на Эпллтоне, varicella попала в беличье колесо услад-плюсовой эволюции и мутировала в адскую чуму, которая вернулась в столицу на кончике иглы услад-плюсового наркомана. Но без постоянного притока услад мутант оказался нежизнеспособен и погиб, хотя и унес с собой миллионы жизней.

В 450 году Освобождения, Форт Сибирь пережила бедствие, известное, как Хлад, когда частичное обрушение биокуполов в десяти юго-восточных секторах столицы спровоцировало катастрофу, сравнимую по масштабу и трагическим последствиям с термоядерной зимой. Жарким июльским полднем искусственные небеса потемнели, и на столичных жителей обрушилась арктическая стужа, сопровождаемая невиданной снежной бурей и ураганными ветрами, скорость которых достигала трехсот миль в час. Десятки тысяч застигнутых врасплох горожан погибли мгновенно, и еще сотни тысяч умерли в своих квартир от холода, голода и болезней за последующие три месяца, пока технические службы восстанавливали целостность биокупола и бесперебойную работу коммуникаций. Пятьдесят девять лет спустя о Хладе напоминали обезлюдевшие жилые кварталы, некогда ухоженные и заселенные обеспеченными представителями верхушки среднего класса, а теперь облюбованные уличными бандами, наркоманами и бродягами.

Копилка видела все эти события и помнила, как помнила и видела многое, многое другое. Той январской ночью 512 года Освобождения она тихо наблюдала, как элитные солдата Синдиката и штурмовики Народного Трудового Альянса осаждают Дворец. Незавидная участь императорской фамилии, несомненно, огорчала ее. Она искренне надеялась, что все раньше или позже вернется на круги своя. И все же, кое-что беспокоило ее куда сильнее. Новый хозяин! Он был там!

Копилку мало интересовали политические воззрения хозяина. Раз он хотел взбираться на баррикады и свергать диктатуру, это было его законное право. Но на кой черт он полез в самое пекло? Он мог пострадать, даже погибнуть! Такие мысли наполняли ее нечеловеческое сердце вполне человеческим страхом. Без хозяина она была никем, просто бездушным нагромождением металла, бетона и стекла. Хозяин был мужем, любовником, лучшим другом, поверенным и хранителем самых страшных ее тайн. Он был рабом и господином, братом, сыном. Отцом. Да. Именно, отцом. Ведь она была еще совсем маленькой. Она еще росла.

– Пожалуйста, пожалуйста, – шептала она под музыку зимних ветров и грохот артиллерийских канонад, – я жду тебя, приходи. Только приходи. Приходи.