Александр Ладнов - Лабиринт

– Ты так рассказываешь, будто бы полностью уверена в грядущем. Откуда ты всё это знаешь? – тихо прошептал я ей.

– Нет времени. Осталось тридцать пять секунд.

– А если у меня не получится?

– В таком случае у тебя есть другой вариант – убей себя.

– Это безумие, – промолвил я, взявшись за голову.

– Умри, покамест я рядом и могу вытащить тебя. Быть может, такого шанса более не представится. Это болезненно и потребует время, но ты будешь спасён. Хотя лучше бы тебе следовать первому плану, он видится и проще, и менее пугающим. Решай. Восемнадцать секунд.

В моей голове мгновенно пронеслись десятки вариантов исхода этой авантюры – и все они без исключения кончались мучительными муками для меня. Я не был уверен, что сумею ранить или отнять жизнь у другого человека и тем более покончить с собой. Это до безумства страшно. «Десять секунд», – промолвил ангел. Наиболее вероятно было, что меня изобьют и я отключусь, так и не дав отпора. К тому же неизвестно, что произошло бы дальше. Может, узнав о моём воскрешении, меня подвергли бы допросу с пытками или даже экспериментам. Не рискнуть было нельзя. Пока я обдумывал всё это, мои губы неосознанно изрекали: «Что будет? Как поступить? Что будет? Как поступить?..»

– Сейчас.

Колёса машины резко упали в яму, глубиной примерно с пол локтя, подбросив всех, кто сидел сзади, включая меня, вверх. Ничего не оставалось, кроме как действовать по ситуации. Сгруппировавшись, я всей массой налетел на привставшего передо мной конвоира и, повалив того на соседа, потянулся к рюкзаку. Мои ноги всё ещё были присоединены к панели под сидением, потому все дальнейшие манипуляции приходилось выполнять почти что лёжа. Придавив собой стражников, что, замешкав, принялись тянуться за упавшими на пол копьями, я открыл сумку и, нащупав в ней ружьё, стал изо всех сил вытаскивать его из-под груды вещей. И только мне это удалось, как я тут же получил удар током в спину. Он был до того мощным, что ненадолго дезориентировал меня. Но придя в чувства и увидев агрессивно настроенных врагов, приближающихся ко мне из противоположного угла кабины, я незамедлительно навёл на ближайшего, а после и на другого, прицел орудия, заставив тех застопориться.

– Никому не двигаться! Или все отправитесь к своему Всевышнему! – угрожающе закричал я.

– Он блефует, – выговорил один из мужчин, и аккуратно, придерживаясь за потолок, начал, покачиваясь, приближаться в мою сторону.

Возможно, мне стоило бы выстрелить в того, но я не смог. И, не придумав решения лучше, я осмелился поднести ружьё к виску.

На долю секунд всё вокруг как будто замерло. Электрический разряд, вышедший из контакта копья, неспешно шёл по воздуху; люди, стоявшие напротив не шевелились; шум мотора стих. Мне даже чувствовалось собственное сердцебиение. Я крепко зажмурил глаза и медленно-медленно стал взводить курок, непрестанно думая о том, что произойдёт в финале.

Правое колесо машины ни с того ни с сего въехало в очередную дыру на дороге, и всё внутри камеры пошатнулось. Орудие, за долю секунды до преждевременного выстрела, сместилось правее и, извергнув тонкий язык пламени, опаливший мои волосы, высвободило раскалённый метал, что лучом света пронёсся через всё пространство фургона, пока, не пробив обшивку и не поразив плечо водителя, не вышел сквозь лобовое стекло, окропив то багровой кровью. Снаряд стремглав умчался в бескрайние просторы чёрного неба, а зависшее безмолвие сменилось оглушающим звуком выстрела, который, постепенно затухая, сам был низринут криком раненого человека, что по инерции сместив руль влево, одним махом опрокинул высокий автомобиль. И тот с грохотом, в последний раз подбросив всех ввысь, лёг на бок, а позже ещё долгое время, испуская нескончаемые искры, катился вдоль мостовой, покуда не остановился, одарив пассажиров ошеломляющей тишиной.

На какое-то время я потерял сознание, а когда очнулся, обнаружил себя висящим вниз головой. Магниты по-прежнему действовали. В ушах стоял гул. Перед глазами всё плыло, из-за чего мне померещилось будто бы мы ещё находимся в движении. Сначала я отчётливо видел исключительно лишь мигающий свет фары в сумраке, но затем, привыкнув, стал различать очертание разбросанных предметов в округе и в конце концов людей, самый крупный из которых, придя в себя, вдруг зашевелился. Это было опасно, ведь я, к сожалению, в момент аварии обронил своё оружие, а прадханит располагался внизу, значит, имел возможность, в отличие от меня, дотянутся до него и завершить начатое ими дело. Но, к моему счастью, воин в маске аналогично пребывал в беспамятстве и поэтому производил случайные действия, до тех пор, пока, опёршись на копьё, не привстал – что было мне на руку. Я схватил того за горло и начал сжимать что было сил.

– Брось свой чёртов посох! – крикнул я, и обессилевший конвоир, не долго раздумывая, отпустил орудие. – А теперь скажи, как снять эти оковы!

Тот произвёл какие-то манипуляции пальцами, похожие на дирижирование, и магниты отключились, скинув нас на пол. Оказавшись на своём сопернике, я, как мог, удерживая его одной левой, схватил ружьё, лежавшее недалеко от нас, и наставил на того. От очевидной безысходности он был вынужден сдаться.

– Будь ты проклят, гонуки! – зашипел он. – Ты и тебе подобные погубите эту планету! Сгинь, гонуки! Сгинь!

– Замолчи же! Я ничего не имею против тебя, и мне глубоко наплевать на то, во что ты веришь, у меня счёты лично с проповедником в белой маске и красной рясе. Знаешь такого?

– Председатель?.. Он глава верховного совета, ему нет никакого дела до такой мрази, как ты. Тебе не приблизиться к нему, как ни старайся!

– Говори или умрёшь!

– Я не сказал бы, даже если бы знал, гонуки. Ты только зря теряешь время! Наша церковь потому-то настолько и сильна, что проводит политику жёсткой иерархии, по которой мы – солдаты – не вовлечены в дела верхушки. Это баланс, что сохраняет порядок в обществе и законы наших предков! Ибр дур ламар!

– Танко?! Что ты знаешь о Танко, треклятый фанатик? Где находится их центральный офис? Где найти их представителей?

– Поздно, гонуки. Они уже знают, что я не справился с заданием… – и не успел тот закончить мысль, как его сию минуту начало трясти в конвульсиях. Я в ужасе попятился назад. И дёргающийся какое-то мгновение назад воин внезапно застыл, престранно выгнув спину и оттопырив пальцы, сохраняя неподвижность до тех пор, покуда не обмяк, потеряв сознание. Подойдя ближе и измерив пульс на его руке, я убедился, что передо мной был уже нежилец. «Как такое могло произойти?» – думалось мне. Однако факт оставался фактом – ответы на вопросы от него мне уже было не получить.

Выйдя из фургона и проковыляв несколько шагов прочь, я опустился на корточки и сел на бордюр, уставившись на последствие страшной аварии. Боль от ранения продолжала терзать меня, вдобавок появившиеся новые ссадины делали моё дальнейшее передвижение маловозможным, так что я, обхватив колени и склонив голову, принялся молить о скорейшем восстановлении.