Александр Воробьёв - Возвращение Солнышка

С тех пор Санька неоднократно возвращалась мыслями к этому разговору, сравнивая с ним, как с неким эталоном, высказывания о Зоне окружающих людей. Она заметила интересную закономерность - чем больше человек знал о Зоне, чем продолжительней он общался с ней, тем осторожней и почтительней звучали его высказывания. Казалось бы, такому удальцу, прошедшему огонь, воду и медные трубы, в самый раз гордо ударить себя кулаком в грудь и заявить: "Смотрите на меня; я - хозяин Зоны!". Ан, нет; подобные ветераны говорили о Зоне благоговейным полушепотом, готовились к очередному визиту туда, как к аудиенции у властной королевы, входили, низко кланяясь, и уходили поспешно, вознося хвалу Богу за удачу.

- Так кто же тогда настоящий хозяин Зоны? - погрузившись в свои мысли, навеянные воспоминаниями, Санька невольно продолжила размышлять вслух.

- Хозяин Зоны?.. - незамедлительно эхом отозвался Крут, словно и он сейчас размышлял над теми же вещами. - Уж точно не человек... Планету он еще с грехом пополам освоил, а вот Зону - кишка тонка.

- Скажи, Николай, - внезапно спросила Санька, повернувшись к сталкеру, - тогда, в сарайчике... Ты ведь согласился вести меня в Зону, чтобы заполучить "Солнышко". А что ты хотел с ним сделать? Похоже, не продать...

Крут сразу отметил, что она назвала его по имени; это прозвучало довольно непривычно в условиях Зоны, но не раздражало, как раньше, а скорее настраивало на серьезный, ответственный лад. "И правда, - подумалось сталкеру, - все эти клички, прицепляющиеся к человеку в Зоне, словно низводят его на уровень ниже. Как собаку, или машину какую-то... Был - человек, стал - придаток Зоны, безликий агрегат с определенной программой функционирования, за присвоенным инвентарным номером".

- Нет, продавать его я не стал бы. Когда лет девять назад я встретился с Профессором... то есть, с Михаилом Ивановичем, мы полночи провели за разговорами. Как раз незадолго до этого я потерял Миху, зятя моего... Павлик с Ленкой сиротами остались. Ходил по Зоне сам не свой, ошалевший, лез во все дыры, даже в Гидру, словно нарочно смерти искал. Так вот, Черпаков тогда просто потряс меня - настоящий человечище, исполин духа. Все знает, все умеет; твердый, несгибаемый, как скала, и в то же время добрый и душевный, как родитель. И после той беседы с ним у меня будто второе дыхание открылось, новый смысл жизни появился. На многие вещи с тех пор я совсем по-другому смотреть стал...

Спохватившись, что далеко отошел от сути вопроса, Крут поспешил вернуться к ответу:

- Конечно, мы и про "Солнышко" говорили. Тогда эта история, как ты с ним через Зону прошла, у всех на устах была; ну, я расспросил Черпакова о нем, и потом сказал полушутя - вот, мол, добыть бы такой артефакт. А Михал Иваныч посмотрел на меня внимательно и серьезно так говорит: "Если тебе, Крут, доведется встретить этот артефакт, оставь его, пожалуйста, на месте. Или принеси мне, чтобы я вернул его назад, и тогда можешь считать, что прожил жизнь не зря. Запомни это хорошенько..."

- Значит, у тебя тоже было это чувство - что ты наконец-то получил шанс сделать то, для чего рождаются и живут, долго готовятся и тренируются, и сделать это выпало именно тебе и именно сейчас, не откладывая на потом...

- Да, - подтвердил Крут, - именно так, как ты говоришь. Как только на секунду я отбросил мысли о безумности твоей затеи с походом за "Солнышком", мне сразу стало ясно - вот она, моя судьба, и нечего от нее бежать.

Санька, покивав, с улыбкой подвела итог:

- Значит, мы с тобой думаем одинаково, и в Зону пришли за одним и тем же. А раз наши мысли так сходятся - хочешь, я угадаю, о чем ты сейчас думаешь?

- О чем же?

- О том, что хватит уже стоять и трепаться возле этого серенького шарика; пора идти к ООН. Если поспешим, как раз к обеду успеем.

- Верно, - засмеялся Крут. - Но спешить мы, пожалуй, не будем... В Зоне поспешишь - патруль насмешишь.

---

- Кабан-абый, - почтительно обратился Казым к сталкеру по дороге к месту работы, - вот мы поделим доход от найденных артефактов поровну, так?..

- И да, и нет, Казым, - упреждая невысказанный пока еще вопрос, стал пояснять Кабан. - То, что мы находим - это обычные самоцветы, цена за них относительно невысока, хотя и немного варьирует в зависимости от красоты. Встречаются они часто, как ты сам успел заметить, и для простоты и удобства расчетов мы сваливаем их в общий котел. После всех вычетов, грубо говоря, на накладные расходы, и реализации "урожая" мы поделим полученную сумму поровну, предполагая, что всем примерно в равной мере везло в сборе. Конечно, можно будет в конце отделить и отдать тебе твою долю артефактов, если у тебя есть на примете подходящий перекупщик...

- Нет, нет, - запротестовал Казым, - я не о том... Что, если кто-то найдет настоящий артефакт?

- А вот в случае, если кто-то найдет самый что ни на есть настоящий артефакт, денежки за него поделим пополам - половину тому, кто нашел, и другую половину всем остальным поровну, за помощь...

Урчащие желудки давно уже требовали очередной порции тушенки, а вожделенная обсерватория все никак не желала показываться. Крут уже который раз, усомнившись в своей памяти, вдоль и поперек рассматривал карту - нет, ошибки быть не могло. ООН расположена именно в этом месте, где старая лесная дорога делает петлю и уходит к северу. Судя по ориентирам, поворот почти весь остался позади, и две неглубоких засыпанных старой хвоей колеи вытянулись к северу неровными линиями, а вокруг, кроме сосен, ничего... И тут - вуаля! - как по мановению волшебной палочки, в проглядывавшем по левую руку от путников островке неопрятной светло-зеленой поросли молоденьких лиственных деревьев и высокого бурьяна мелькнул серый бетон заброшенного здания с чернеющими провалами окон.

- А она большая, - заметила Санька, когда они подошли ближе.

- Да уж, немаленькая... Но около половины занято аномалиями. Вон, например, в левом крыле делать почти нечего, в центральном корпусе тоже не везде безопасно, иногда приходится по второму этажу проходить опасные места - хорошо, что лестниц там много. И в подвал соваться не рекомендуется...

С этими словами Крут стал продираться сквозь вплотную подступавшие к стенам, словно осадившие средневековый бастион, густые заросли рослой травы и подлеска, с превеликой радостью оккупировавшие потревоженную когда-то землю. С немалым трудом обогнув здание справа, путники вышли к асфальтированному двору обсерватории, по краям которого располагались хозяйственные постройки - боксы гаражей, ремонтные мастерские, котельная, несколько складов...

- Мы не пойдем внутрь? - догадалась Санька.

- Нет... А зачем? - пожал плечами Крут. - Михал Иваныч обосновался не там, а в более удобном и подходящем местечке.