Стивен Полански - Отчет Брэдбери

Игра шла медленно, оба подающих (видимо, влияло начало сезона) постоянно не попадали в пластину. [15] Дощечка на поле, которой обязан касаться ногой игрок, подавая мяч. Был только один захватывающий момент, когда у Мантла не получилось покинуть центр, что привело к тройному броску. В конце третьей подачи счет был 4:2 в пользу «Миллионерз». Я попытался объяснить Алану, что он видит на поле, помочь ему хоть немного разобраться в правилах игры, но он даже не стал делать вид, что ему интересно.

Между подачами девушки, как одна, направились к торговым палаткам, расположенным у самых ворот, возле бейсбольного «дома». Алан смотрел, как они идут. Чтобы не смущать его, я выждал несколько минут — было тяжело смотреть на его внутреннюю борьбу, — а потом спросил:

— Ты проголодался?

— Да. Проголодался.

— Пойдем купим что-нибудь поесть?

— Я пойду, — сказал он. — Дай мне денег. Я пойду.

— Я пойду с тобой, — сказал я. — Мне тоже хочется есть.

— Я тебе куплю что-нибудь.

— Я хочу посмотреть, что у них есть.

— Я посмотрю, что у них есть, — не сдавался он. — Я куплю тебе что-нибудь. Я хочу пойти.

— Сам?

— Да, — ответил он.

Я видел, что этот разговор его угнетает, но мне было не так-то легко отпустить его одного.

— Почему бы нам не пойти вместе? Может быть, купим тебе сувенир.

— Я не хочу сувенир, — ответил он. — Я хочу есть. Я хочу пойти сам.

— Я не могу тебе это разрешить, — сказал я.

— Почему не можешь?

— Просто не могу. Это плохая идея.

— Анна разрешила бы.

— Анна не разрешила бы, — покачал я головой.

Он закрыл глаза руками. Не издал ни звука.

— Что с тобой, Алан?

Он отнял руки. Может быть, надеялся, что я исчезну?

— Почему я с тобой, Рэй?

— То есть почему ты здесь? Почему ты со мной здесь?

Он не ответил.

— Хочешь, чтобы я ушел? Хочешь остаться один? Я понимал, что мой вопрос был нелепым, но он ответил:

— Нет. Я не хочу быть здесь один. Я хочу пойти один.

— Вот что я тебе скажу, — начал я. — Давай я дам тебе денег, мы пройдем часть пути вместе, а дальше ты пойдешь сам.

— Потому что ты будешь за мной смотреть?

— Я не буду подходить близко, — пообещал я. — Просто останусь неподалеку, если вдруг тебе понадоблюсь.

— Ты не будешь подходить близко?

— Не слишком близко. Ты согласен?

— Да. Я согласен.

— Тогда идем, — сказал я.

Мы пошли вместе, или почти вместе, Алан шагал на несколько шагов впереди, пока мы не приблизились ярдов на тридцать к торговым палаткам. Девушки были там, они облокотились о прилавок и разглядывали того, кто за ним стоял. Они не спешили возвращаться на игру. Я сказал Алану, который был возбужден, смущен и явно растерян:

— Хорошо. Теперь иди сам. Если хочешь.

— Я хочу пойти, — сказал он.

— Тогда поспеши.

— Ты будешь смотреть?

— А ты этого хочешь?

— Не хочу, — ответил он.

— Тогда не буду. Ну, иди.

Алан пошел к палатке, полный желания и радужных надежд — злополучное сочетание, — не замечая, что рискует. Я не мог не смотреть на него. Он остановился в нескольких шагах от столпившихся девушек и стал дожидаться своей очереди. Я уже говорил, что он — красивый парень, в его внешности нет ничего аномального, и несколько девушек это заметили. Длинноногая темноволосая красотка в коротком топе и без лифчика (это было заметно даже отсюда) улыбнулась Алану и что-то ему сказала. Не могу сказать, ответил ли он ей, но оглянулся на меня. Увидев, что я наблюдаю, он покачал головой. Я отвернулся. Примерно через минуту я услышал, что девушки расхохотались, и смех их, насколько я мог понять, не был нежным. Я оглянулся на них. Они все смотрели на Алана, а он стоял, не сводя с них глаз. Темноволосая девушка сказала что-то, чего я не расслышал, но увидел, что Алан отшатнулся, словно его ударили. Раздался новый взрыв хохота, явно иронического. Алан резко повернулся и, почти спотыкаясь, подошел ко мне. Он шел быстро, глядя под ноги, прижав руки к бокам.

Подойдя ближе, он спросил, не поднимая глаз:

— Что мне делать, Рэй?

— Иди сюда, — сказал я.

— Я здесь, — ответил он. — Я не знаю, что делать. Скажи мне.

— Подойди ко мне.

Я хотел посмотреть, не плачет ли он. Я никогда не видел, как он плачет. Он не плакал, но его лицо раскраснелось и исказилось. Из-за его плеча я увидел, что девушки смотрят на нас и насмехаются. Я обнял его и не без труда привлек к себе. Я еще ни разу не был так близко от него. Все произошло быстро, он позволил мне обнимать себя буквально несколько секунд. Мы стояли щека к щеке, я обнимал его, держа руки на его спине. Он был крепкий, как скала, хотя его кожа, в отличие от моей, была гладкой, мальчишеской. От него ничем не пахло. Он дышал ровно. Я чувствовал, как его сердце быстро бьется о мою грудь. Алан высвободился, оттолкнул меня.

— Не надо, Рэй, — сказал он.

— Извини. Ты в порядке?

— Я не знал, что делать.

— Все хорошо, — сказал я. — Может, поедем домой? Ты хочешь домой?

— Ты хочешь, чтобы я поехал домой?

— Думаю, да, — ответил я. — Я уже насмотрелся.

— Я уже насмотрелся, — повторил он.

— Почему бы нам не поехать домой?

— Ладно, — согласился он.

Мы молчали, пока не сели в машину и не отъехали от стадиона.

— Мне не нравится бейсбол, — сказал он. — А тебе нравится?

— Нравится. Но хорошо, что тебе не понравилось.

— Я не знаю, что там делать, — сказал он.

— Я тоже не знаю, — ответил я. — Мы думаем в унисон.

— Что ты сказал?

— Мы одинаковые. Ни ты, ни я не знаем, что делать.

— Ты тоже тормоз, Рэй?

— Что значит «тормоз»?

— Я не знаю, что это такое, — признался он. — Ты знаешь, что это?

— Не знаю. Где ты это услышал?

— Я услышал это от девушки, — сказал он.

— Очень глупо так говорить. Глупое слово.

— Она красивая.

— Ты прав, — сказал я. — Красивая.

— Ты ее видел?

— Да, — кивнул я.

Он немного посидел, обдумывая информацию, потом спросил:

— Все красивые девушки подлые?

— Некоторые, — сказал я. — Не все. Красивой быть трудно.

— Они подлые по отношению ко мне?

— Нет.

— Твоя жена была красивая?

— Красивая.

— Она не была подлая?

— Нет, — ответил я. — Она не была подлая.

— Она умерла?

— Да.

— Рэй, тебе девушки когда-нибудь говорили, что ты — тормоз?

— Наверняка.

— Говорили именно так?

— Много раз.

— Говорили это тебе?

— Да.

— Что ты чувствовал, когда девушка так говорила?

— А что ты чувствуешь? — спросил я.

— Я чувствую, что мне плохо. Грустно. — Он положил ладонь на живот. — У меня болит живот.

— Я чувствовал то же самое, — сказал я.

— Ты чувствовал то же самое?

— Да.

— Я не знал, — проговорил он.

— Теперь ты знаешь.

— Знаю, — сказал он. — Теперь я знаю. Рэй, не говори Анне, что она сказала. Я не хочу, чтобы Анна знала, что я — тормоз.