Алексей Кунин - Бэкап

« …если вы имеете в виду сервера, то за них я уж точно не волнуюсь. Вы знаете, почему мы решили строить комплекс именно в этом месте? Наверняка нет. В ста метрах под землей начинается скальник. Серверное хранилище устроено глубоко в нем и способно выдержать ядерный удар. Так что его сохранность сомнений у меня не вызывает… ». Это Гранжан бахвалился перед Питером неуязвимостью серверов, хранящих в себе цифровые копии клиентов «Церебрума», а также Мацумото Окадо – гения, благодаря интеллекту которого это стало возможным. В глубинах моей цифровой личности стала брезжить идея.

– Дживс, – обратился я к своему Вергилию. – А ты часто общаешься с Окадо? Он же вроде не относится к клиентам.

– Не часто, – после недолгого раздумья ответил тот. – В основном, мы играем с ним в шахматы или в и-го.

– Го? – удивился я. Лет двадцать не встречал никого, кто бы в нее играл. – А с другими клиентами он общается?

– Нет. За все время профессор Окадо ни разу не выразил желания увидеться с кем-то из них. Создатель говорил, что он продолжает работать над своими теориями.

– А он знает, что сейчас происходит в «Церебруме»?

– Думаю, нет. Он никогда не интересовался чем-то, не связанным с его научными изысканиями. Да и кроме того, ничто не мешает ему узнать любые новости, если возникнет желание, из Сети.

– Так, – я задумался, размышляя, как добиться встречи с Окадо. – А ты можешь рассказать ему все, что произошло за прошедшие сутки, начиная с появления моего двойника, и затем передать, что я хочу встретиться с ним?

– Хорошо. Сейчас. – Дживс замер.

– Профессор согласен, – «ожил» он минут через десять. – Следуйте за мной.

Он молнией сорвался с места, оставляя за собой лишь золотой пылевой хвост, словно комета. Я устремился за ним и после недолгой гонки притормозил у одного из серверов, внешне ничем не примечательного. Я задался вопросом – смог бы я сейчас взломать пароль доступа внутрь? Отчего-то я был уверен, что сейчас мне это вполне по силам. Но необходимости в проверке чудесным образом появившихся способностей не было. Как и в случае с Марсом, в центре одной из граней информационного айсберга чернел открытый зев входа.

Следуя по оставленной Дживсом тропе, я проник внутрь и после короткого путешествия по туннелю оказался в шкафообразной «прихожей» Окадо – в отличие от сервера Марса, ее стены были составлены из кусочков чего-то, похожего на мутный янтарь. Уже привычно преобразившись в бравого морпеха шестидесятилетней давности я, вслед за Дживсом в образе золотой статуи, шагнул в мир Окадо.

Мы оказались в просторной, скудно обставленной комнате, где царило дерево. Потолок, покрытый изящными лакированными дощечками, поддерживало несколько опорных брусьев. Пол устлан соломенными матами, скрадывающими шаги. Я припомнил их японское название – татами. Со стен, составленных из деревянных пластин, на меня пустыми глазницами взирали маски каких-то то ли божков, то ли демонов. Роль дверей исполняли широкие решетчатые раздвижные части стены, оклеенные, по-видимому, рисовой бумагой, украшенной вычурными графическими рисунками.

По всему выходило, что мы находились в минке, традиционном японском доме. Мода на такие периодически охватывала некоторых из моих знакомых, после чего они несколько месяцев одевались в кимоно и щедро пересыпали речь головоломными японскими терминами.

– Рекомендую представить, что на вас тапочки вместо ботинок, – сказал Дживс. Я вспомнил, что в домах Японии принято ходить босиком или в специальных тапках. Посмотрел вниз, на армейские «Wellco», и после недолгих мыслительных усилий они прямо на глазах обратились в удобные войлочные мокасины.

– Идемте, – Дживс зашагал из помещения. Пройдя через несколько комнат, обставленных так же скудно, как и первая, он раздвинул очередные перегородки и мы вышли на веранду. Я застыл на месте. Никогда не считал себя особым ценителем красоты, но открывшийся вид захватывал от макушки до самых пяток. Дом, судя по всему, был построен на склоне горы, над долиной, противоположная сторона которой казалось такой близкой, что до нее можно добросить камнем. Однако, миниатюрные лоскуты желто-зеленых полей, крошечные домики, над которыми курился дымок от очагов, и деревья, высотой со спичку, подсказывали, что дело было всего лишь в прозрачном горном воздухе. С гортанным клекотом надо мной пронесся коршун и устремился вперед. Его очертания уменьшались, превращая его постепенно в смутную точку на кристально ясном горизонте, но он все никак не мог преодолеть пространство, разделяющее две стороны долины.

– Доброго дня, Рыкоф-сан, – услышал я голос слева.

Я повернулся и увидел Мацумото Окадо. Выглядел он почти также, как на тех цифрографиях, что я видел незадолго до его исчезновения из публичного пространства, перед собственной операцией. Смуглое морщинистое, словно печеное яблоко, лицо. Густые брови, приподнятые домиком, делавшие его похожим на филина. Седые волосы собраны в пучок, глаза спрятаны за круглыми очками. Я вспомнил, что Окадо прослыл большим оригиналом из-за того, что почти никогда не обращался к услугам современной медицины, чтобы исправить недостатки внешнего облика.

– Konnichiwa [53], Окадо-сан, – продемонстрировал я с поклоном частичку своего небогатого запаса японских слов.

– Я знаю, что в реальном мире сейчас ночь, – сказал Мацумото. – Но для таких, как мы с вами, это вряд ли имеет значение. Садитесь, – указал он на невысокую скамейку напротив себя, накрытую плоской подушкой. Сам он сидел просто на полу, спрятав ноги под оригинально устроенный низкий стол: между каркасом и столешницей было проложено толстое покрывало.

– Мне всегда нравилось жить в северных префектурах, – будто извиняясь, сказал Окадо, – а там прохладно даже днем.

– Рад, что согласились принять меня, – сказал я, устраиваясь на скамейке. – Я много читал о вас и ваших исследованиях, но когда решился на операцию, центром уже руководил Накадзава.

– Акихиро – славный мальчик, – усмехнулся Мацумото. – Сегодня Дживс принес интересные новости. Конечно же, я не мог не принять вас. Когда еще представится шанс увидеть икирё?

– Икирё? – недоуменно посмотрел я на него.

– В японской мифологии – призрак живого человека, – пришел на помощь Дживс, до этого молчаливой статуей застывший возле стола.

– Да, – кивнул старый ученый. – Вы первый человек, существующий, как личность, в двух мирах – физическом и астральном. Или виртуальном – как вам будет угодно. Не думал, что Бомонт-сан все-таки решится.

– Бомонт? – я совсем потерял нить. – Причем тут Амели?

– Вы умеете играть в и-го? – оставив вопрос без ответа, неожиданно спросил Мацумото.