Аркадия Мартин - Память, что зовется империей [litres]

Махит решила, что вообще это очень хороший вопрос и она сама бы хотела знать ответ, и с силой задавила позыв невпопад захихикать.

– Рано или поздно, – ответила Пять Портик. – Но не из-за того, что сделала я.

<���Твоя механик умеет успокоить>, – отметил Искандр.

– Я хочу, чтобы ее здесь не было, Пять Портик, и министерства информации тоже, – продолжала Два Лимон. Среди ее соратников поднялось краткое согласное бормотание, оборвавшееся после сердитого взгляда. – У нас есть работа.

«Как и у меня, – подумала Махит. – Впрочем, хотелось бы… хотелось бы знать побольше, что за работа делается здесь. И не эти ли люди подкладывают бомбы в рестораны и театры, и нет ли у них других методов… не те ли это люди, для которых Город – не Город?»

<���Тейкскалаан – это не только дворец и поэзия, – пробормотал Искандр, – под конец это осознал даже я. Если мы отсюда выберемся…>

«Если мы отсюда выберемся, я запомню Два Лимон на будущее – хотя, думаю, это последнее, чего бы она хотела».

– Мы уйдем, – сказала Махит, прерывая дальнейшие прения. – Желаю вам удачи. Что бы за «действия» вы ни планировали на своем собрании, – она поднялась на ноги и даже не пошатнулась. Возможно, сможет добраться и обратно до вокзала, не упав, если кое-кто все-таки подаст ей воду вместо того, чтобы беспомощно стоять столбом со стаканом посреди этой компании… ну, кто они там. Предводители сопротивления. (Сопротивления чему? Империи, конкретно Шесть Пути? Это они расклеивают в метро плакаты в поддержку сепаратистов в системе Одилии – или их заботит какое-то еще политическое решение, о котором Махит не имела и никогда не будет иметь понятия? Сопротивления присутствию на территории Города Один Молнии – или любого яотлека?)

– Я бы поторопилась, – сказала Пять Портик, – легионы Один Молнии уже на улицах.

Три Саргасс выругалась – одним резким словом, которого Махит еще никогда от нее не слышала. Потом добавила:

– Ладно, спасибо. Пошли, – и поднялась уходить, взяв Махит под локоть.

– Дай мне пять минут наедине со своей клиенткой, – резко остановила ее Пять Портик. – Хочу осмотреть свою работу, а то в последний раз я ее видела в полной отключке.

Махит кивнула.

– Наедине, – сказала она. – Пять минут наедине.

Мягко отцепила Три Саргасс от руки и прошла – стараясь не пошатнуться, споткнуться или как-то еще выдать, насколько ей дурно от головной боли, – обратно в комнату, где она очнулась.

Пять Портик последовала за ней и плотно закрыла дверь.

– Все так плохо, мм? – спросила она. – Не хочешь, чтобы друзья знали?

– Могло быть хуже, – сказала Махит. – Кажется, большая часть неврологических функций в порядке. Я хочу знать, что вы нашли. На старом аппарате. Он поврежден?

– Перегорели несколько наносхем. На первый взгляд. Они в принципе на вид хиленькие. Очень хрупкая вещица – только дотронься до схем, и будет короткое замыкание. Еще придется разобрать, чтобы узнать побольше. Чего я жду с нетерпением.

– Это интересно , – проговорила Махит. Ну… уже что-то. Может, саботаж. А может, и просто механическая неполадка.

– Очень. А теперь дай тебя осмотреть.

Махит стояла спокойно, пока Пять Портик задумчиво оглядывала разрез; следовала указаниям во время базового неврологического осмотра – такого же, как на Лселе. Заняло это все меньше пяти минут. Ближе к трем.

– Я бы рекомендовала отдохнуть, но какой смысл, – сказала Пять Портик, закончив. – Проваливай из моего дома. И спасибо за увлекательный опыт.

– Не каждый день приходится оперировать варваров?

– Не каждый день варвар оставляет мне варварскую технологию.

<���Ну и в игры ты играешь, Махит>, – сказал на задворках разума Искандр, и она не поняла, злится он или восхищается тем, что она сделала – отдала то, на что он купил императорскую милость.

Немного погодя все трое сгрудились в тени здания Пять Портик, изгнанные даже из его слабой безопасности. Махит опиралась на Три Саргасс и жалела, что воды перед уходом ей так и не досталось. Горло мучилось от сухости. Беллтаун в часы до рассвета казался одновременно тихим и разгульным: над зданиями издалека плыли визгливый смех, звон бьющегося стекла – быстро оборвавшийся крик, – но улица, где они стояли, была совершенно пустой и освещалась только слабыми неоновыми узорами номеров зданий – эти глифы даже Махит казались старомодными. Новые пятьдесят лет назад, но еще не винтажные.

– И когда же, Лепесток, – спросила Три Саргасс острым, твердым мурлыканьем, – ты собирался поведать, что твой икспланатль без лицензии водит дружбу с антиимперскими активистами?

На лице у Двенадцати Азалии не было выражения – упрямая старательная пустота. Обида .

– Она икспланатль без лицензии в Беллтауне-Шесть. Не знаю, чего ты ожидала. Ты же из министерства информации, Травинка, вот и веди себя соответствующе .

– Я и веду, – бросила Три Саргасс. – Интересуюсь связями и знакомыми своего дорогого друга , вот что я делаю…

– Хватит, – сказала Махит. Говорить было больно. Будет еще больнее, с каждым разом, если только какое-то время не помолчать. – Цапаться будете в другом месте и в другое время. Как нам вернуться во дворец?

Во время паузы после вопроса она не слышала ничего, кроме сливающегося дыхания двух людей.

Затем Три Саргасс сказала:

– Поездом нельзя – их не будет до утра. Так поздно пассажирские линии не работают.

– А если Один Молния действительно высадил в порту войска с транспортников, поездов не будет все утро , – добавил Двенадцать Азалия. Махит кивнула.

– Ну вот. Начали приносить пользу , – она говорила в точности как Искандр. Проблема это или нет, на данный момент она не чувствовала в себе сил разбираться. – Если не можем вернуться тем же путем, каким уезжали, что остается? Пешком не дойдем?

– Строго номинально – дойдем, – сказал Двенадцать Азалия, – но идти отсюда до Центральных провинций целый день.

– Мы дойдем, – поправила его Три Саргасс. – А Махит , скорее всего, упадет меньше чем через час.

Махит пришлось признаться себе, что это правда.

– Вне зависимости от состояния моего здоровья, – сказала она, – целый день – это слишком долго. С императором мне нужно увидеться сегодня же . До рассвета – если придумаем как. – Ее трясло. Она и не заметила, когда это началось. И не из-за одного только холода – и она все еще в пиджаке, – но все же она обхватила себя руками.

Три Саргасс медленно выдохнула – шипением сквозь зубы.

– У меня есть вариант, – сказала она, – но Лепестку он не понравится.

– Сперва скажи, – сказал Двенадцать Азалия, – а потом уже суди, что мне нравится, а что нет.