Бернар Вербер - Революция муравьев [litres]

А что это за штуковина, мягкая и теплая, до которой она дотронулась указательным пальцем? Фекалии? Плесень? Какая-нибудь зверушка? Растение? Какая-то живность?..

Чуть дальше торчит что-то острое, а тут что-то круглое и влажное. На полу что-то волосатое, шероховатое, липкое…

Осязание у нее пока еще обострилось не настолько, чтобы с точностью определять на ощупь предметы, к которым она прикасалась.

Стараясь приободриться, Жюли невольно принялась тихонько напевать: «Зеленая мышка бежала по травке…» – и вдруг заметила, что благодаря реверберации ее голоса она может более или менее точно ориентироваться в окружающем пространстве. Так что слух и голос с лихвой компенсировали ей недостаточно развитое осязание.

Она заметила, что лучше видит в темноте, когда закрывает глаза. По сути, она превратилась в летучую мышь, которая чувствует объем окружающих предметов в пещере с помощью издаваемых и принимаемых ею звуковых сигналов. Чем выше звуки, тем отчетливее она ощущала обстановку, в которой они оказались, и препятствия, которые возникали перед ними.

ШКОЛА СНА. Двадцать пять лет жизни мы проводим во сне и все еще не научились управлять им в количественно-качественном отношении.

Настоящий глубокий сон, помогающий нам восстанавливать силы, продолжается всего лишь час еженощно, и он делится на маленькие промежутки по пятнадцать минут каждый, которые, подобно припеву в песне, повторяются через каждые полтора часа.

Некоторые люди иногда спят по десять часов кряду, не погружаясь в глубокий сон, и просыпаются они совершенно разбитыми.

Зато если бы нам удавалось быстро погружать себя в глубокий сон, мы могли бы спать по часу в день, успевая за это время полностью восстановить свои силы. Так как же применить это на практике?

Необходимо точно определить свои циклы сна. Для этого достаточно, например, установить с точностью до минуты, когда на вас накатывает усталость – такое обычно происходит около шести вечера, – памятуя о том, что она будет одолевать вас через каждые полтора часа. Если же приступ усталости одолеет вас, к примеру, в шесть часов тридцать шесть минут, следующие приступы, соответственно, будут повторяться у вас в восемь часов шесть минут, девять часов тридцать шесть минут, одиннадцать часов шесть минут и так дальше. Это и есть точное время, когда у вас наступает период глубокого сна.

Если лечь спать в точно указанное время и проснуться через три часа (в случае надобности по будильнику), можно понемногу приучить свой мозг к тому, чтобы он сокращал время сна до самой главной его фазы. Таким образом вы научитесь за довольно короткий промежуток времени полностью восстанавливать свои силы и просыпаться в прекрасной форме. Когда-нибудь искусству управлять сном непременно будут обучать наших детей в школе.

Солдаты медленно продвигаются по проходам, ведущим к логову деистов. Вырезанных на стенах кругов становится все больше. Кругов таинственных, жутковатых.

Отряд проникает в просторную камеру, сплошь уставленную причудливыми изваяниями – выпотрошенными телами муравьев, застывших в боевых позах.

13-й с отрядом отступает. Какая мерзость все эти выставленные напоказ трупы! Солдаты знают, что деисты предпочитают хранить у себя останки своих усопших в память об их прежней жизни. У них даже есть тому маловразумительное объяснение:

«Мертвецы должны возвращаться на землю».

От трупов надобно избавляться. В камере воняет олеиновой кислотой – для любого чувствительного муравья этот запах органического разложения просто невыносим.

Воины с ужасом взирают на эти неподвижные изваяния, которые словно дразнят их, хотя в них нет ни капли жизни.

«Может, в этом и таится великая сила деистов: они становятся сильнее после смерти, а не при жизни» , – размышляет 13-й.

103-я принцесса сказывала 10-му, будто Пальцы ведут отсчет своей цивилизации с той поры, когда они перестали выбрасывать своих мертвецов на свалку. Что ж, логично. Если придаешь значение трупам, стало быть, веришь в жизнь после смерти и, соответственно, мечтаешь попасть в рай. Хранить мертвецов, вместо того чтобы отправлять их на свалку, – дело куда более пристойное, чем кажется.

– Кладбище – изобретение Пальцев , – рассуждает про себя 13-й, созерцая это скопище застывших изваяний.

Солдаты в ярости крушат полые тела. Топчут когтистыми лапами ссохшиеся усики, раскалывают пустые черепа, разбрасывают обломки грудных клеток. Панцири трещат, точно стекло, только не так звонко. После того как камера расчищена, там остается лишь груда разрозненных, никчемных останков.

Воинам кажется, будто они сразились со слишком уж слабым врагом.

Они бросаются в поперечный проход и наконец попадают в просторное помещение, где сборище муравьев с поднятыми усиками внимает одному из них, взгромоздившемуся на какое-то возвышение. Должно быть, это и есть зал пророчеств, про который докладывали лазутчики.

По счастью, обонятельные сигналы тревоги, посланные сперва муравьем-привратником, а следом за ним тем стрелком, сюда так и не дошли. Должно быть, феромональные испарения плохо распространяются в здешних запутанных проходах, оттого что тут полно всяких закоулков.

Солдаты незаметно проникают в зал и смешиваются со слушателями. В роли проповедника выступает 23-й, которого все деисты называют пророком. Он вещает, что высоко-высоко над их усиками живут гигантские Пальцы, которые наблюдают за деяниями муравьев и посылают им испытания, дабы заставить их идти вперед.

Это уже чересчур. 13-й посылает сигнал.

– Смерть всем этим рехнувшимся деистам!

В канализации незатейливая песенка уже слабо утешает Жюли.

Вдруг до них донесся чуть слышный топоток. И затем замелькали какие-то красные точки. Крысиные глаза. После Черных крыс нате вам – настоящие крысы и, наверное, новая стычка. Эти твари хоть и значительно меньше, зато их не счесть.

Жюли сжалась в комок и припала к Давиду.

– Мне страшно.

Давид, широко размахивая палкой, отогнал тварей, а нескольких прикончил походя.

Они решили воспользоваться заминкой и перевести дух, но тут услышали новый шум.

– На сей раз это, похоже, не крысы.

По туннелю метались лучи фонарей. Давид велел девушке падать на живот.

– Кажется, там что-то шевельнулось, – послышался мужской голос.

– Они идут прямо к нам. У нас нет другого выхода, – шепнул Давид.

Он толкнул Жюли в воду и последовал за нею.