Бернар Вербер - Революция муравьев [litres]

Судья указал на эту деталь. Но присяжный не отступался.

– Надо всего лишь придумать какое-нибудь объективное испытание, чтобы у муравья было столько же шансов победить, сколько и у человека, – упорствовал он.

Такая мысль явно пришлась публике по душе. Судья спросил:

– И какой же поединок вы имеете в виду?

ЛОШАДИНАЯ СТРАТЕГИЯ. В 1904 году международное научное сообщество пришло в волнение. Казалось, наконец-то нашлось животное, не уступающее в умственном развитии человеку. Означенным животным был восьмилетний жеребец, питомец австрийского ученого профессора фон Остена. К вящему изумлению тех, кто приходил на него полюбоваться, Ганс – так звали жеребца – как будто прекрасно разбирался в современной математике. Он не только правильно решал уравнения, которые ему предлагали, но и точно угадывал текущее время, узнавал по фотографиям людей, которых ему показывали несколькими днями раньше, и разгадывал логические загадки.

Ганс указывал копытом предметы и угадывал цифры, отстукивая их по земле. Точно так же отстукивал он и буквы, складывая их в слова. Один стук – «а», два стука – «б», три стука «в» и так дальше.

Каким бы испытаниям ни подвергали Ганса, жеребец неизменно показывал свои таланты. Посмотреть на Ганса съезжались зоологи, биологи, физики и даже психологи с психиатрами. Приезжали они с большими сомнениями, а уезжали в полном замешательстве. Они не могли понять, в чем тут фокус, и в конце концов соглашались, что перед ними и в самом деле разумное животное.

12 сентября 1904 года группа из тринадцати экспертов опубликовала отчет, отрицая всякую возможность подлога. В то время это дело произвело немало шума, и научный мир мало-помалу свыкся с мыслью, что лошадь действительно не уступает в умственном развитии человеку.

В конце концов Оскар Пфунгст, один из ассистентов фон Остена, разгадал тайну. Он заметил, что Ганс давал неправильные ответы на задаваемые вопросы, которые не были известны присутствующим. Точно так же ошибался он и с ударами копытом, когда ему на глаза надевали шоры и он не видел тех, кто стоял рядом. Таким образом, единственным объяснением подобных действий Ганса могло быть то, что животное отличалось редкостным вниманием: стуча по земле копытом, оно улавливало малейшие перемены в поведении окружающих. Он чувствовал возбуждение человека, как только «нащупывал» верное решение.

А сосредоточенность его объяснялась надеждой получить в награду лакомство.

Когда тайна раскрылась, научное сообщество было до того раздосадовано тем, с какой легкостью его обвели вокруг пальца, что окончательно разуверилось в разумности животных, кто бы ни пытался доказать обратное опытным путем. Во многих университетах до сих пор приводят историю жеребца Ганса как пример научного мошенничества, достойный осмеяния. Между тем бедняга Ганс не заслуживал ни такой славы, ни подобного посрамления. В сущности, жеребец умел разгадывать повадки человека до такой степени точно, что благодаря этому становился равным ему хотя бы на какое-то время.

Но, возможно, одна из причин столь явной неприязни к Гансу кроется еще глубже. Просто человеку неприятно признавать, что его способно раскусить какое-то там животное.

Присяжный, любитель головоломок, охотно вызвался придумать контрольное задание, которое после короткого обсуждения было одобрено и судом, и защитой.

Оставалось только выбрать по одному представителю от человечества и муравьиного сообщества, которым предстояло вступить в состязание.

Генеральный адвокат, со своей стороны, предложил комиссара Максимилиана Линара, а Жюли, со своей стороны, – 103-ю. Однако председатель заявил отвод обоим. Линар как преподаватель полицейской школы и небезызвестный сыщик был не самым подходящим представителем человечества. Точно так же и 103-я: насмотревшись по телевизору человеческих фильмов, она уже была не совсем муравьихой.

Председатель счел необходимым, чтобы представителей от человечества и муравьев выбрали наугад соответственно из двух сообществ. Главный судья, собираясь опробовать новую судебную практику, отнесся к своей роли весьма серьезно.

Одного из полицейских и судебных приставов отрядили на улицу, поручив им доставить в судебное заседание первого встречного человека приличной наружности. Они остановили «середнячка» сорока лет, брюнета с усиками, разведенного, отца двух детей. И объяснили, что от него требуется.

Мужчина опешил, узнав, что ему надлежало представлять человечество: он испугался, что будет выглядеть смешным. Полицейский подумал: а что, если доставить его в суд силой, но судебному исполнителю пришла в голову прекрасная мысль – и он сообщил подопытному, что этим же вечером его непременно покажут по телевизору. Подумав, что таким образом ему удастся произвести впечатление на соседей, избранник, не колеблясь, последовал за ними.

У муравья же, которого все те же порученцы поймали в саду возле дворца правосудия, согласия, понятно, даже не спрашивали. Они схватили первую попавшуюся козявку весом 3,3 мг и длиной 1,8 см, с маленькими челюстями и черным хитиновым панцирем. Положив муравья на листок бумаги, они удостоверились, что у него целы все лапы, а усики шевелятся.

Аппаратуру для определения умственных способностей, изобретенную присяжным, уже установили в зале суда. Она состояла из дюжины деревянных деталей, которые надлежало собрать вместе в виде башни, так, чтобы она уперлась верхушкой в красную грушевидную электрическую кнопку.

Тот из двух соперников, кто первым дотронется до кнопки, включает электрический звонок и, стало быть, объявляется победителем.

Все детали в точности соответствовали одному и другому сопернику – единственное, чем они отличались, так это масштабом. Башня для человека в собранном виде должна была возвышаться на три метра, а башенка для муравья – всего лишь на три сантиметра.

Чтобы привлечь муравья к участию в состязании, присяжный обмазал его красную кнопку медом. Перед каждым соперником расставили видеокамеры, и председатель дал команду начинать.

Человек сызмальства привык играть в конструктор. Он тут же принялся методично складывать детали, довольный, что ему досталось настолько простое задание.

А муравей в страхе кружил на пятачке, оказавшись в незнакомом месте, наполненном разными запахами и светом, отчего он попросту терялся. Он замер под грушевидной кнопкой, вдохнул сладкий аромат меда и пришел в возбуждение. Усики у него заходили ходуном. Он вскинулся на четыре задние лапы и попробовал ухватиться за грушу, но не дотянулся до нее.