Бернар Вербер - Революция муравьев [litres]

1 + 1 = 3 . 1 + 1 = 3 – вполне возможно, это и есть девиз нашего утопического содружества. Это значит, что союз талантов превосходит их простое сложение. Это значит, что единство мужского и женского начал, малого и большого, высокого и низкого, управляющее мирозданием, порождает нечто, отличное от одного и другого, что их превосходит.

1 + 1 = 3.

В этом уравнении отражено единое понятие веры в наших детей, которые неизбежно становятся лучше нас. То есть веры в будущее человечества. Завтрашний человек будет лучше нынешнего. Я верю и надеюсь.

Но 1 + 1 = 3 выражает и единое понятие о том, что общность и социальная консолидация – лучшие средства, позволяющие нам одолеть наше животное состояние.

Исходя из этого выражение 1 + 1 = 3, вероятно, поставит многих людей в неловкое положение: они могут сказать, что этот философский принцип ничего не значит, потому что с математической точки зрения он неверен. Стало быть, мне придется доказать вам, что с математической точки зрения он верен. И тут нет никакого парадокса. Я разрушу ваши убеждения из могилы. И докажу: то, что вы принимаете за высшую ИСТИНУ, на самом деле есть не что иное, как одна из истин среди множества других. Итак, начнем:

Возьмем уравнение (a + b) x (a – b) = a 2 – ab + ba – b 2.

Справа – ab и + ba обращаются в ноль, поэтому:

(a + b) x (a – b) = a 2 – b 2.

Разделим два выражения с обеих сторон на (a – b) и получим:

Упрощаем выражение слева:

Положим, a = b = 1. Таким образом мы получаем:

Когда мы имеем одно и то же выражение вверху и внизу и делим одно на другое, то частное = 1. Таким образом, уравнение обретает следующий вид:

2 = 1, и если прибавить с обеих сторон по единице, получается: 3 = 2, так что, если я заменю 2 на 1 + 1, то получу…

3 = 1 + 1.

Три удара костяной колотушкой. Впервые в истории человечества давать свидетельские показания предстояло муравьиной королеве.

Дабы зрители ничего не упустили из виду, телекамеры с макрообъективами должны были снимать обвиняемую так, чтобы картинка тут же проецировалась на белый экран, установленный над кабиной для подсудимых.

– Тишина! Поместите подсудимую перед машиной «Розеттский камень».

С помощью щипчиков для удаления волос с наконечниками, проложенными мхом, полицейский положил муравьиху с желтой отметиной на лбу в пробирку. Над ней размещалась пара пластмассовых антенн, соединенных с «Розеттским камнем».

Начался допрос.

– Вас зовут 103-я и вы королева рыжих муравьев?

Муравьиха наклонилась к приемным антеннам. Похоже, она вполне освоилась с этой установкой. Она покачала усиками и передала ответ, который тотчас же был расшифрован и озвучен синтезированным голосом машины.

– Я не королева, а принцесса. 103-я принцесса.

Председатель кашлянул, смутившись оттого, что его уличили в ошибке. И велел секретарю внести соответствующую поправку в протокол судебного заседания. Будучи, однако, под сильным впечатлением, он с величайшей обходительностью спросил:

– Ваше… Высочество… 103-я… соблаговолите ли вы отвечать на наши вопросы?

Ропот и насмешки в зале. А как еще прикажете обращаться к принцессе, пусть даже муравьиной, и при этом придерживаться протокола?

– Почему вы приказали своим войскам убить троих полицейских, находившихся при исполнении своих обязанностей? – спросил напрямик главный судья.

Тут вмешался Артюр – он попросил изъясняться попроще, чтобы было понятнее муравью, и посоветовал председателю отказаться от обычной судебной лексики.

– Хорошо. Так зачем, Ваше Высочество, вы убиваете людей?

Артюр заметил, что исковерканный язык все же не подходит муравьям. Можно изъясняться просто, не отказываясь от обычных выражений.

Судья, не знавший, как тут быть, промямлил:

– Зачем вы убили людей?

Муравьиха ответила:

– Прежде чем продолжать обсуждения, замечу, что я тут вижу телекамеры, которые меня снимают. Вы видите меня в увеличенном виде, а я вас не вижу совсем.

Артюр подтвердил, что при общении с людьми 103-я привыкла пользоваться телевизором, – следуя принципам справедливости и коротко пошептавшись с другими членами суда, председатель согласился предоставить в распоряжение обвиняемой один из миниатюрных телеприемников, изъятых из пирамиды.

103-я принцесса наклонилась к телевизору, который поставили перед пробиркой. Она увидела лицо своего собеседника и заметила, что это престарелый Палец. Как она уже успела заметить, возраст беловолосых Пальцев на три четверти превосходит жизненный срок любого муравья. Обычно у Пальцев принято выбрасывать престарелых на свалку. И она подумала, действительно ли ей нужно отчитываться перед этим старым Пальцем, вырядившимся в черно-красную тогу. Потом, заметив, что никто не пытается оспорить авторитет этой важной особы, она подвинула усики к феромоноприемнику.

– Я видела разбирательства в фильмах по телевизору. Обычно свидетелей заставляют клясться на Библии.

– Вы насмотрелись американских телефильмов! – с нескрываемым раздражением воскликнул председатель, привыкший к подобному ошибочному представлению у подследственных. – Здесь не принято давать клятву на Библии.

Исполнившись терпения, он пояснил:

– Во Франции церковь уже больше ста лет отделена от государства. У нас принято клясться честью, а не Библией, тем более что многие в нашей стране не считают ее священной книгой.

103-я принцесса все поняла. Выходит, и здесь есть деисты и антидеисты и между ними существует непримиримость. И все же она предпочла бы Библию… Но раз уж так заведено в Фонтенбло, она смирилась:

– Клянусь говорить правду, ничего, кроме правды, и только правду.

Вид муравья, стоящего на четырех задних лапах и упирающегося одной в стеклянную стенку, производил сильное впечатление. Замигали фотовспышки. Стараясь, очевидно, хранить верность традициям Пальцев, которые она так долго изучала, 103-я оказалась на высоте положения. Не случайно поговорка гласит: «Живешь среди Пальцев, веди себя как Пальцы».

Судебные исполнители раздали фотографии. Всем присутствующим в зале теперь казалось, что они стали свидетелями исторического события.