Бернар Вербер - Революция муравьев [litres]

Она зализала свои раны. А потом, как обычно после сражения, наскоро почистилась: облизала усики, разгладила на них шерстинки, облизала лапы и оживила все свои чувства.

Теперь предстояло закончить дело. Если через несколько минут Макъявел не получит запретную кодовую команду, он автоматически взорвет зажигательные бомбы.

Она пустилась бежать и тут заметила, что следом за нею мчится чья-то тень. Она оглянулась и увидела гигантское парящее чудище. У него были тонкие, длинные гибкие черно-красные крылья, отчего оно выглядело еще более грозным. 103-я содрогнулась от страха. Это была не птица. У чудища были выпуклые глазищи, которые шарили по сторонам, пока в конце концов не впились в муравьиху. Оно раскрыло пасть и выпустило ничем не пахнущие пузыри.

Рыба.

И впрямь чудище!

Муравьиха вернулась к компьютеру. В кабинете все еще пахло инсектицидом, но это было терпимо.

Макъявел попытался остановить муравьиху короткими электрическими разрядами – убить ее, но она перепрыгивала через эти ловушки. Она сосредоточилась на главной своей задаче: перекусить провода в устройстве дистанционного управления зарядами.

– Не ошибиться. Главное – не ошибиться с проводом.

Мало-мальская ошибка – и вместо того чтобы обезвредить бомбы, она запустит чудовищный взрывной механизм. После смертельного поединка она совсем обессилела, челюсти у нее дрожали. Воздух, насыщенный ядовитыми испарениями, мешал спокойно думать. Муравьиха двинулась вдоль медной дорожки толщиной с ее шерстинку. Она насчитала три микропроцессора, свернула за угол, загроможденный резисторами и конденсаторами. По инструкции ей надлежало перекусить четвертый внутренний провод.

Она пережала пластиковую оболочку, затем медную и впрыснула яд. Но когда дело уже было наполовину сделано, она вдруг поняла, что это не четвертый провод, а один из двух других, располагавшихся рядом.

Макъявел включил охлаждающий вентилятор, чтобы букашку сдуло прямо на лопасти. Ураган!

Чтобы ее не унесло шквалом, 103-я-королева вцепилась за элементы схемы. Она одолела человека – теперь ей предстояло победить машину. Под оглушительный гул Макъявел запустил обратный отсчет, чтобы привести в действие заложенные в лесу бомбы.

Цифровой счетчик, находившийся перед муравьихой, накрывал ее красноватыми тенями чередовавшихся цифр.

10, 9, 8… Осталось только два провода, но муравьиха, с ее инфракрасным зрением, воспринимала зеленый и красный цвета как один светло-коричневый.

7… 6… 5…

Королева перекусила один из них наугад. Обратный отсчет продолжался.

Не тот провод!

В отчаянии она впилась челюстями в последний.

4… 3… 2…

Поздно! Провод был перекушен лишь наполовину. Однако обратный отсчет остановился на цифре 2. Макъявел вышел из строя.

Муравьиха в изумлении воззрилась на счетчик, замеревший на двойке.

Внутри 103-й произошло нечто неожиданное: ей в голову будто ударила жгучая волна. Возможно, прямо сейчас, после всего пережитого, в ее мозгу причудливая феромональная смесь вырабатывала некую неведомую молекулу. 103-я королева была не в силах совладать с собой. Давление и жар волны неудержимо нарастали, но это не вызывало у нее неприятных ощущений.

Напряжение, вызванное пережитыми опасностями, мало-помалу исчезло, словно по волшебству.

Теперь волна добралась до усиков. Это напомнило ей состояние, которое она испытала, когда слилась в любовном порыве с 24-м. Но это был не любовный порыв. Это был, это был…

Всплеск юмора!

Она расхохоталась – вернее, безудержно закачала головой, пуская слюну и потрясая челюстями.

ЮМОР. Единственный случай проявления чувства юмора у животных, отмеченный в научных анналах, был описан Джимом Андерсоном, приматологом из Страсбургского университета. Этот ученый сослался на историю гориллы Коко, обученной языку мимики и жестов, которым пользуются глухонемые. Однажды экспериментатор попросил ее назвать, какого цвета белая салфетка, на что она сделала знак, означавший «красный». Экспериментатор повторил вопрос, помахав салфеткой у гориллы перед носом, и получил прежний ответ, ввергший его в недоумение, отчего Коко упорствует в своем заблуждении. Когда человек уже стал терять терпение, горилла выхватила у него салфетку, указала на красную кайму по краям салфетки. И продемонстрировала то, что приматологи называют «игровой мимикой», то есть оскалилась, вздернув губы и обнажив передние зубы, и выпучила глаза. Вероятно, таким образом она проявила чувство юмора…

Пальцы сплелись. Танцоры крепко обхватили партнерш.

Бал в замке Фонтенбло.

В честь братания Фонтенбло с датским городом Эсбьергом в историческом владении состоялся праздник. С обменом флагами, медалями и дарами. С народными танцами. И выступлением местных хоров. С представлением памятной доски «ФОНТЕНБЛО – ХАШИНОХЭ – ЭСБЬЕРГ: ГОРОДА-ПОБРАТИМЫ», которая отныне будет вывешена при въезде в три города.

Наконец перешли к дегустации французской сливовой водки.

На главный двор все еще съезжались украшенные флажками обеих стран автомобили, из которых выходили запоздалые пары в парадных нарядах.

Высокие датские гости заискивающе жали руки французским официальным лицам. Потом те и другие обменивались улыбками, визитными карточками и представляли друг другу своих жен.

Датский посол подошел к префекту и шепнул ему на ухо:

– Я лишь мельком следил за процессом над муравьями. Чем же все закончилось?

У префекта Дюпейрона улыбку как рукой сняло. Он подумал, насколько глубоко его визави мог судить об этом деле. Вероятно, на основании одной-двух газетных статеек. Впрочем, от прямого ответа он уклонился.

– Так-так… Что ж, благодарю за интерес, который вы проявляете к нашим местным делам.

– Расскажите же подробнее: захватчиков пирамиды осудили?

– Нет-нет. Присяжные были весьма снисходительны. Обвиняемых всего лишь попросили не строить больше дома в лесу.

– А мне рассказывали, что на суде с муравьями общались через какую-то машину, неужели?

– Эка газетчики хватили! Их попросту одурачили, да и потом, сами знаете, они готовы из любой мухи слона сделать, лишь бы их газетенки разлетались как горячие пирожки.

Датский посол не сдавался.

– Но ведь была же машина, которая преобразовывала муравьиные феромоны в человеческие слова, позволяя таким образом разговаривать.

Префект Дюпейрон рассмеялся.

– Эх, и вы купились? Это же был просто розыгрыш. Стеклянный ящик, колба, компьютерный монитор. Эта машина не работала. Просто кто-то из их подручных, спрятавшись снаружи, отвечал на вопросы, выдавая себя за муравья. Простаки поверили, но потом мошенников вывели на чистую воду.