Бернар Вербер - Революция муравьев [litres]

– И что ты конкретно предлагаешь? – спросил Давид. – Нельзя же веселиться вечно.

– У нас есть люди, целая армия, и надежное, хорошо защищенное место, где можно укрыться, так почему бы нам не попробовать построить здесь утопическую деревню?

– Утопическую деревню? – удивился Леопольд.

– Да, городок, где мы попробуем создать новые отношения между людьми. Попытаемся провести опыт – общественный опыт, чтобы узнать, можно ли создать такое место, где людям жилось бы лучше вместе.

«Муравьи» какое-то время обдумывали слова Жюли. Издалека доносились звуки сальсы, было слышно, как смеются и поют девчонки и мальчишки.

– Спору нет, это было бы замечательно, – согласился Нарцисс. – Только управлять толпой не так-то просто. Когда-то я работал вожатым в подростковом лагере и уверяю тебя, держать в узде людей, объединенных в группу, – дело не из легких.

– Ты был один, а нас восемь человек, – напомнила Жюли. – Вместе мы сила. Вкупе наши возможности увеличиваются десятикратно. По-моему, все вместе мы можем свернуть горы. Наша музыка уже вдохновила восемь сотен человек, так почему бы им не поддержать и нашу утопию?

Франсина присела: так ей лучше думалось. Цзи-вонг почесал лоб.

– Утопию?

– Ну да, утопию! В «Энциклопедии» говорится об этом чуть ли не на каждой странице. Там предлагается создать общество более…

Она задумалась.

– Ну? – усмехнулся Нарцисс. – Более послушное? Более податливое? Более странное?

– Нет, всего лишь более человечное, – четко выговорила Жюли грудным, волнующим голосом.

Нарцисс рассмеялся.

– Мы дали маху, ребята. Жюли скрывала от нас свои гуманитарные устремления.

Зато Давид силился взять в толк, что к чему:

– А что ты подразумеваешь под более человечным обществом?

– Пока не знаю. Но как-нибудь разберусь.

– Скажи, Жюли, тебя, случайно, не поранило во время стычки с робовцами? – полюбопытствовала Зое.

– Нет, а что? – недоуменно спросила девушка.

– У тебя на костюме… красное пятно.

Она повернула платье задом наперед и удивилась. Зое была права. Сзади на платье у нее действительно виднелось пятно крови, хотя никакой раны она не чувствовала.

– Это не рана, а совсем другое, – догадалась Франсина.

И отвела ее в коридор, куда за ними последовала и Зое.

– У тебя всего лишь месячные, – сообщила ей клавишница.

– Что-что?

– Месячные, – подтвердила, в свою очередь, Зое. – Ты не в курсе, что это значит?

Услыхав такое, Жюли остолбенела. На мгновение ей даже показалось, будто с нею расправилось ее собственное тело. То была кровь от расправы из ее детства. Итак, все кончено! В эту самую секунду, в этот самый миг, показавшийся ей мгновением счастья, организм предал ее. Он напомнил ей то, чего Жюли стыдилась больше всего: она становилась взрослой, и с этим ничего нельзя было поделать.

Она широко раскрыла рот и жадно глотнула воздух. Грудь ее тяжело вздымалась. Лицо сделалось пунцовым.

– Быстро сюда! – окликнула других Франсина. – У Жюли приступ астмы. Ей нужен вентолин.

Друзья порылись в ее рюкзаке, который, к счастью, лежал рядом с ударной установкой Цзи-вонга, и нашли баллончик, вот только напрасно они совали его ей в рот и давили на него и так и эдак – все без толку: он был пуст.

– Вен… то… лин, – задыхаясь, проговорила Жюли.

Воздух вокруг нее разрежался.

Дышать воздухом – первая привычка. В утробном состоянии у человека развиваются дыхательные мышцы, помогающие ему издать первый крик, но и в дальнейшем – в течение всей жизни – человеку без них уже никак не обойтись. Воздух. Человеку воздух, желательно свежий, нужен двадцать четыре часа в сутки. А здесь, в репетиционной, его не хватало. И Жюли приходилось тратить неимоверные усилия, чтобы сделать глоток воздуха, пригодного для дыхания.

Зое выскочила во двор и стала спрашивать, есть ли у кого с собой вентолин. Нет.

По мобильному телефону Давид стал звонить в службу «SOS-врачи» и в «Скорую». Но везде было занято.

– Здесь, неподалеку, должна быть дежурная аптека, – взволнованно сказала Франсина.

– Проводи ее, Цзи-вонг, – предложил Давид. – Ты самый сильный из нас; если она сама не дойдет, подставишь ей плечо.

– Но как отсюда выбраться? С обеих сторон полицейские.

– Есть еще одна дверь, – сказал Давид. – Идите за мной.

Он завел их в репетиционную.

И отодвинул шкаф, за которым была дверь.

– Я наткнулся на нее случайно. За нею коридор, и ведет он, должно быть, в подвал одного из соседних домов.

Жюли слабо стонала. Цзи-вонг подставил ей плечо, они шагнули в подземелье. И чуть дальше вышли к разветвлению. Слева несло помоями. Справа тянуло подвалом. Они двинулись направо.

В отблесках уголька 103-я рассказывает про Пальцев. Про их нравы, технологии, телевидение.

– Расскажи и про белый плакат, провозвестник гибели, – напоминает ей 5-й, не забывший, что существует такое проклятие.

Собравшиеся вокруг огня рыжие муравьи дрожат, узнав, что их родному поселению угрожает разруха. Но 103-я принцесса отметает эту угрозу прочь, тем более что теперь она уверена: Пальцы могут много чего дать муравьиной цивилизации. Да, у нее нет ни малейших сомнений: ведь с помощью огня они, тринадцать воинов, смогли одолеть целое полчище муравьев-карликов.

Понятно, она не умеет пользоваться рычагом или строить катапульты… Но она верит: все, что относится к искусству, юмору и любви, – это, в конце концов, вопрос времени. Если Пальцы согласятся ей помочь, она рано или поздно все поймет.

– А не опасно ли сближаться с Пальцами? – вопрошает 6-й, не переставая потирать свою обугленную культю.

103-я отвечает:

– Нет. Муравьи достаточно сообразительные – их так просто не возьмешь.

И тут поднимает усик 24-й:

– Ты говорила с ними о Боге?

Бог? Всем хочется знать, что это. Какая-нибудь машина? Место? Растение?

24-й принц рассказывает, что давным-давно в Бел-о-кане Пальцы, умевшие общаться с муравьями, убедили их, муравьев, что они их повелители и создатели. Те Пальцы потребовали, чтобы муравьи слепо им повиновались под предлогом того, что они, Пальцы, велики и всемогущи. И те же самые Пальцы считали себя «богами» муравьев.

Муравьи придвинулись поближе друг к дружке.

– А что такое «Бог»?

103-я принцесса растолковывает им, что в мире животных это понятие редкое. Пальцы думают, будто над ними властвует некая незримая сила, которая управляет ими по своему желанию. Они называют ее Богом и верят в нее, хотя и не видят ее. Их цивилизация зиждется на идее веры в эту невидимую силу, которая вершит их судьбами.

Муравьи силятся представить, что же такое Бог, от которого нет никакой практической пользы. И почему они верят, что властвующий над ними Бог им помогает?