Бернар Вербер - Муравьи [litres]

Люси проводила сына в спальню, присела на край постели и распустила свои рыжие волосы. Она вспомнила одну старую еврейскую сказку.

– Жил да был каменотес, которому смерть как надоело рыть гору до изнеможения под палящими лучами солнца. «Довольно с меня такой жизни. Уж больно утомительное это дело – тесать и тесать камни… под солнцем, все время под солнцем! Эх, как бы мне хотелось оказаться на месте светила, вот уж стал бы я там, в поднебесье, всемогущим и пышущим жаром, вот уж утопил бы весь белый свет в своих лучах!» – подумал каменотес. И желание его – о чудо! – было услышано. Каменотес тут же превратился в солнце. Он был счастлив, что желание его исполнилось. Но, рассыпая свои лучи по всему белому свету, он вдруг заметил, что их не пропускают тучи. «Зачем мне быть солнцем, раз простые тучи не пропускают мои лучи! – воскликнул он. – Уж коли тучи сильнее солнца, пускай я буду тучей». И он превратился в тучу. И стал он летать над белым светом, метаться туда-сюда и проливать всюду дождь, но вдруг поднялся ветер и рассеял тучу. «Ох, а ветер-то, оказывается, может рассеивать тучи – стало быть, он самый сильный, и пусть я стану ветром», – подумал он.

– И превратился в ветер?

– Да, и стал он гулять по всему белу свету. Поднимать бури, вихри и ураганы. Но тут вдруг он заметил, что путь ему преградила стена. Очень высокая и очень крепкая. Гора! «Зачем мне быть ветром, раз простая гора не пропускает меня? Выходит, она самая сильная!» – решил он.

– И превратился в гору!

– Точно. И тут же почувствовал, как что-то колотит по нему. Что-то сильное-пресильное подтачивает его изнутри. Ба…так это же карлик-каменотес!..

– Ух ты-ы-ы!

– Ну что, понравилась сказка?

– Да, мам!

– По телевизору ты, наверное, такого и не видел?

– Нет, мам!

Люси рассмеялась и стиснула сынишку в объятиях.

– Скажи, мам, а папа тоже там что-то роет, как думаешь?

– Может, и так, кто его знает? Во всяком случае, у него такой вид, будто он вообразил, что непременно превратится в кого-то еще, если будет постоянно торчать там, внизу.

– Неужели ему с нами плохо?

– Да, сынок, ему стыдно, что у него нет работы. И он думает, что лучше стать солнцем. Подземным солнцем.

– Папа воображает себя муравьиным королем.

Люси улыбнулась:

– У него это пройдет. Понимаешь, он ведь как ребенок. А детям всегда интересно знать, что творится в муравейнике. Ты-то сам не пробовал играть с муравьями?

– Пробовал, конечно, мам.

Люси поправила сыну подушку и поцеловала его.

– А теперь спи. Вот-вот, спокойной ночи!

– Спокойной ночи, мам!

Люси заметила спички, разложенные на ночном столике. Должно быть, Николя все еще пытался сложить четыре треугольника. Она вернулась в гостиную и взяла книгу по архитектуре, в которой говорилось об истории их дома.

Здесь проживали многие ученые. Главным образом протестанты. К примеру, в их доме несколько лет жил Мигель Сервет.

Одно место особенно привлекло ее внимание. В этом отрывке говорилось, что под домом прорыли подземный ход, по которому гугеноты смогли выбраться из города. Что касается глубины и длины, это был не совсем обычный подземный ход…

Трое насекомых располагаются треугольником, перед тем как вступить в безграничное общение. Так им не придется рассказывать о своих приключениях – они смогут узнать обо всем, что с ними случилось, словно слившись в единое целое, состоящее из трех частей.

Они сцепляются усиками. Мысли текут, сливаясь в один поток. В единый организм. Разум каждого действует как приемопередатчик, проводящий электрический сигнал, который он сам получает. Сознание трех муравьев объединяется, выходя за пределы обычной совокупности их талантов.

И вдруг чудо прерывается. Номер 103 683 улавливает посторонний запах. Из стен торчат усики. Вернее, из входного отверстия в камеру самки номер 56 выдвинулась пара усиков. Их подслушивают…

Полночь. Джонатан уже два дня, как не вылезал из подвала. Люси нервно мерила шагами гостиную. Она пошла проведать Николя, который крепко спал, как вдруг ей на глаза попалось нечто необычное. Спички. В тот же миг она почувствовала, что, быть может, в них-то и сокрыт кончик ниточки, ведущей к разгадке тайны подвала. Четыре равносторонних треугольника из шести спичек…

«Думай по-другому, а будешь рассуждать стандартно, ничего не выйдет», твердил Джонатан. Она собрала спички, вернулась в гостиную и принялась раскладывать их так и эдак, забыв про время. Наконец, устав от пережитых волнений, она отправилась спать.

Той ночью Люси приснился странный сон. Сначала ей явился дядюшка Эдмонд или, по крайней мере, некто, похожий на него по описанию ее мужа. Он стоял в длинной очереди – как будто в кинотеатр, – тянувшейся через каменистую пустыню. По обе стороны очереди несли дозор мексиканские солдаты, следившие за порядком. Вдалеке виднелись виселицы – не меньше десяти, на них вешали людей. Когда те испускали дух, их вынимали из петли и вешали других. И очередь продвигалась…

За Эдмондом стоял Джонатан, она сама и какой-то толстяк в очках с крохотными стеклами. Все смертники преспокойно разговаривали, как ни в чем не бывало.

Когда же у них на шее затянули петлю и всех четверых повесили рядом, им ничего не оставалось, только ждать. Дядюшка Эдмонд первым нарушил молчание и сиплым голосом заговорил как наяву:

– Что мы тут делаем?

– Не знаю… живем. Раз мы родились на свет, значит, жить будем как можно дольше. Вот только сейчас, похоже, наша песенка спета, – отвечал Джонатан.

– Дорогой племянник, да ты пессимист. Нас, безусловно, повесили, и вокруг полно солдат-мексиканцев, но это лишь превратность жизни, а не конец, просто превратность. Впрочем, из этого положения непременно должен быть выход. Вам крепко связали руки за спиной?

Они что было сил задергались в путах.

– Да нет, – проговорил толстяк. – Я могу развязаться!

И он высвободил руки.

– Хорошо, тогда помогите это сделать и нам.

– Каким же образом?

– А вы раскачайтесь посильнее и дотянитесь до моих рук.

Толстяк весь изогнулся, будто превратившись в живой маятник. Когда путы Эдмонда упали, он с толстяком помог освободиться остальным.

Затем дядюшка сказал: «Делай как я!» – и малыми прыжками стал перемещаться от веревки к веревке, пока не добрался до последней виселицы в ряду. Остальные последовали его примеру.

– А дальше-то куда? За последней перекладиной ничего нет, нас заметят.

– Глядите, в перекладине щелочка. Давайте-ка туда!

Эдмонд кинулся к перекладине, стал совсем крохотным и прошмыгнул в щелку. Джонатан с толстяком последовали за ним. Люси подумала, что у нее нипочем не получится, но все же бросилась к перекладине и пролезла в щелку!