Бернар Вербер - День Муравья [litres]

С каждым шагом его ноша становилась все тяжелее, и нести ее очень неудобно.

Муравей кладет кокон на землю, нервно протирает усики и начинает жадно исследовать теплый воздух. Внезапно он улавливает запах осиного гнезда. Осиное гнездо! Осиное гнездо… Опять он рядом с гнездом красных ос. Получается, он на севере. Но это совсем не то направление. Орган Джонстона, чувствительный к магнитным полям Земли, тоже подтверждает, что номер 24 очень далек от цели.

На секунду юному муравью кажется, что его преследует какая-то мошка. Но нет, конечно, это ему померещилось. Муравей снова берет кокон и идет куда глаза глядят.

Вот так. На этот раз он потерялся окончательно.

С самого детства номер 24 постоянно терялся. Когда ему было всего несколько дней, он заблудился в коридорах бесполых особей, потом, став старше, постоянно блуждал по Городу, а когда начал выходить из муравейника, терялся то в поле, то в лесу.

Но всякий раз, когда он блуждал неведомо где, находился муравей, который спрашивал:

А где же это номер 24?

И сейчас бедный солдат-охотник задается тем же вопросом:

Где же это я?

Время от времени ему кажется, что он видел вот этот цветок, эту часть леса, этот камень, эти заросли, хотя… Цветок вроде бы был другого цвета. Продолжая искать феромоны муравьиной армии, он, скорее всего, ходит по кругу.

Однако, как ни странно, несмотря на все недоразумения, 24-го все же охотно отправляли во Внешний мир. Дело было в том, что по прихоти природы у него было очень острое для бесполого зрение. Его глазные яблоки были развиты почти так же, как у самцов и самок. Напрасно он твердил, что хорошее зрение не гарантирует хорошей работы усиков, его брали во все экспедиции. Он должен был смотреть, чтобы никто не сбился с пути. Но с пути сбивался он сам.

До сих пор ему всегда как-то удавалось вернуться обратно в муравейник. Но сейчас ему нужен был вовсе не муравейник. Он должен был попасть на край света. Сможет ли?

Когда ты в Городе, ты – частичка других, когда ты один, ты – частичка небытия, – повторяет он вновь и вновь, пытаясь найти верное направление.

Номер 24 берет курс на восток. Он идет, и его захлестывает отчаяние: забытый, брошенный, легкая добыча любого хищника, который вот-вот появится. Он идет долго, и вдруг путь ему преграждает впадина глубиной в добрый шаг. Двигаясь по ее краю, он понимает, что тут есть и вторая впадина, и они расположены рядом, примерно в пяти шагах одна от другой. Та, что побольше, напоминает полуовал, а другая, поглубже, напоминает полукруг. Два этих необычных углубления расположены параллельно.

Номер 24 принюхивается, ощупывает край и снова обнюхивает землю. Запах такой же необычный, как сами впадины. Это что-то совершенно новое… Номер 24 сначала испытывает недоумение, но потом его охватывает возбуждение. А страха нет и в помине. Он видит еще впадины на расстоянии шагов шестидесяти. Теперь он не сомневается: перед ним следы Пальцев. Его желание осуществилось! Пальцы ведут его! Они указывают ему дорогу.

Номер 24 бежит по следам богов. Наконец-то он встретится с ними.

Пальцы, закончив печатать, испытали гордость из-за своей принадлежности к сонму богов.

Николя потихоньку снова улегся. Он лежал с открытыми глазами и мечтательно улыбался. Если ему удастся выбраться из этой дыры, он всем расскажет об этом приключении. Своим приятелям в школе и вообще всем на свете. Он объяснит, для чего необходимы религии. Он станет знаменитым, когда все узнают, что он сумел пробудить религиозное чувство у насекомых.

Даже не выйдя за пределы местности, которая находилась под контролем белоканцев, муравьиная армия понесла значительные потери.

Однако рыжие воины не ведают страха.

Крот, который вознамерился поразбойничать среди муравьев, не успевает проглотить и первый десяток жертв, как давится. Муравьи набрасываются на него и разрывают на кусочки. Мертвая тишина сопровождает муравьиную армию. Уловив опасность, все разбегаются. После первоначальных охотничьих успехов обстановка изменяется, ловить больше некого, еды становится меньше, а потом в армии и вовсе начинается настоящий голод.

В числе жертв, которые оставляют позади отряды муравьев, теперь есть и умершие от голода.

Положение грозит катастрофой, и номера 9 и 103, посоветовавшись, предлагают разведчикам действовать группами по двадцать пять муравьев. Такая небольшая группа, идущая в веерном порядке впереди каждой колонны, менее заметна, а значит, не сильно будет распугивать лесных обитателей.

Те, кто пытается роптать и говорить о возвращении, получают решительный ответ: голод лишь подгоняет их вперед. Вперед, и только вперед. И очень скоро их добычей станут Пальцы.

Летиция Уэллс лежала в ванне, проделывая любимое упражнение, – задерживала дыхание и погружалась в воду, отпустив мысли в свободный полет. Она вдруг поняла, что у нее давно не было любовника. В принципе они никогда не были для нее проблемой, но со всеми она очень быстро расставалась. В какой-то момент она подумала, что можно было бы уложить в свою постель Жака Мельеса. Конечно, он ее немного раздражал, но у него имелось и преимущество: он был рядом и всегда мог прийти, когда ей потребовался бы мужчина.

Мужчин на свете полным-полно… Но такого, как ее отец, больше нет. Маме повезло, что она жила с таким мужчиной, он был открыт всему на свете. Непредсказуемый, веселый, он обожал шутки. И умел так любить, как никто другой.

Никому не сравниться с Эдмондом Уэллсом. Он был безгранично умен и, как сейсмограф, улавливал все интеллектуальные вибрации своего времени, все идейные направления. Он впитывал их, синтезировал, и… они становились другими, превращаясь в его собственные идеи. Муравьи были всего-навсего частью целого. С таким же успехом он мог изучать звезды, медицину или прочность металлов. В любой области он был бы первым. У него действительно был универсальный ум, он во всем был первооткрывателем, гениальным и при этом скромным.