Антонина Крейн - Шолох. Тень разрастается

Скорее всего, наша троица свинтила уже далеко-далеко. Но куда? И зачем?

Прикинув варианты, я со вздохом повернулась к шалашу, из верхушки которого задорно торчал пучок разноцветных перьев. Я откинула полог и заползла внутрь. В шалаше было тепло, даже душно, немного дымно. От миски с трещащим драконьим пламенем разбегался кругами оранжевый свет. Текучие тени плясали на скошенных стенах. Пахло травами.

– Полынь, проснись! – Я наклонилась, чтобы потрясти куратора за плечо. Но он очнулся быстрее: не открывая глаз, перехватил мое запястье и вывернул вбок.

– Ай! – шепотом возопила я.

Полынь открыл глаза.

– Прости, привычка, – дежурно извинился он. – Что случилось? – и тотчас сел, согнувшись четко на девяносто градусов.

Так резко, как, согласно сборникам страшилок, мертвецы садятся в гробу, коли их воскресил некромант.

– Дахху, Мел и Анте пропали. Ты можешь заглянуть в прошлое, чтобы понять, куда они делись? Такое Умение у Ходящих ведь тоже есть?

– Да, – кивнул Полынь, выкарабкиваясь из-под вороха одеял и споро натягивая сапоги. – Но при условии, что прошло не больше часа.

Мы вышли в ледяное царство ночи.

Куратор задумчиво потоптался в центре нашей стоянки (это напомнило мне кошек в поисках «хорошего места») и со вздохом сел прямо на снег, скрестив ноги в полулотосе. Затем Полынь задрал толстый рукав пальто и по очереди снял с правой руки все свои браслеты. Я с привычным интересом уставилась на его черные татуировки: подмигивающие ундины, накачанные гномы, дурацкие цитаты и какие-то шестеренки, под которыми проглядывала, слегка мерцая, наколка-Глазница. Полынь надавил пальцем на изображение одного из пяти кинжалов, летящих в нее.

– Редко пользуюсь этим Умением, – пояснил он. – Приходится соблюдать ритуал.

Багровая татуировка потухла, и куратор с шумом вдохнул стылый воздух. Его зрачки, пульсируя, разрослись, черной пленкой затягивая глаза. Полынь вытащил из-за ворота старинные часы на цепочке и медленно стал уводить минутную стрелку назад, то и дело замирая. При этом куратор крутил головой, выворачивая ее, как сова, высматривая нечто, недоступное моему взору.

– Ну что там видно? – Я заволновалась.

– Вот сейчас ты роешься в шалашах и тем самым грубо нарушаешь личное пространство команды. – Куратор цокнул языком и подвинул стрелку еще дальше.

– А теперь? – не сдавалась я.

– Пусто. Никого. Хотя погоди… О! – В голосе Полыни проскользнуло удивление.

– Что там?

– Неважно, – быстро ответил куратор.

Глаза его, обратившиеся двумя черными лужицами, смотрелись жутковато.

– Это связано с нашими беглецами?

– Нет.

Я села на снег рядом с Ловчим. Он пялился на свой шалаш, придерживая стрелку возле отметки получасовой давности. Мне надоело ждать. Я по-свойски потянулась к его часам:

– Давай поторопимся, ладно?

– Какого пепла? – возмутился Полынь.

– Ого! – Я ахнула, потому что, стоило мне коснуться Ловчего, как мир вокруг претерпел значительные метаморфозы.

Во-первых, мне, кажется, что-то попало в глаза – что-то вроде линзы, какие студенты Академии любят надевать на Хэллоуин. Я догадалась, что так ощущается «черная пленка».

Во-вторых, действительность потускнела, а на ее месте проявился наш лагерь, каким он был полчаса назад. Прошлое было «нарисовано» яркими и слегка искаженными красками, вокруг предметов пульсировали цветные ауры, похожие на дым.

– Вот и я могу Посмотреть ! – восхищенно выдохнула я, глядя на то, как Андрис Йоукли нервно меряет шагами подступ к шалашу Полыни – и призрак ее двоится при каждом движении.

Судя по всему, Ищейка к чему-то готовилась – она сжимала и разжимала кулаки, тихонько бубнила себе под нос, репетируя. Волнение, пронизывающее каждый ее жест, читалось на ура. Призрачная Андрис поправила волосы, пощипала щеки, чтоб разрумянились. Выдохнула, выпрямилась, откинула полог шалаша – и сразу же со стоном задернула его обратно. Йоукли надавала себе пощечин – эй, приди в себя! – и снова пошла по кругу, нервно прикусывая губы. Очевидно, вела в голове какой-то диалог, то и дело оглядываясь на перышки над шалашом.

– Ой… – сказала я. – Получается, она к тебе заглядывала?

– Она так и не заглянула. – Полынь покачал головой.

Андрис достала из кармана куртки перо и бумагу, что-то быстро написала. Просунула в щель между прутиками шалаша. Ушла к себе. Потом явственно сказала: «Чтоб тебя!», вернулась, вырвала записку и снова ушла… Уже окончательно.

– А мы не можем, э-э, повторить Видение рядом с Андрис, чтобы узнать, что она там написала? – спросила я.

Куратор смерил меня суровым взглядом.

– Частная жизнь, малек, – устало вздохнул он.

– Частная жизнь, я понимаю.

Даже когда сценка с Йоукли закончилась, я не спешила отпускать циферблат. Ведь дальнейшие события – вернее, предшествующие – были солью нашего спонтанного Запредельного Консилиума.

– Дальше Смотреть не могу, лимит, – предупредил куратор.

Шестьдесят минут назад все было по-прежнему: пологи шалашей Дахху, Мела и Анте пребывали точно в таком же состоянии, как сейчас. То есть, судя по всему, ребята ушли еще раньше.

– Вот засада. – Я расстроилась. – Что, будем бегать кругами и звать их в голос? «Вы чего творите, придурки?!»

– Нет. Только проблем с проснувшимися драконами нам не хватало, – пробормотал куратор.

И тотчас замер, вглядываясь вдаль. Затормозил часовую стрелку так, чтобы она не двигалась: и я увидела, как застывает в небе хвост падающей звезды – невероятного амарантового цвета…

Но куратора заинтересовало не это.

Он указал в сторону драконьей кладки, исходившей синими парами. В ней уже больше тысячи лет хранились яйца, оберегаемые ящерами («Мы стареем-с-с очень медленно, – объяснил Петр, проводивший нам экскурсию, – но все же стареем-с. Когда умирает кто-то из старых драконов-с, то приходит время согреть-с новое яйцо, воспитать-с нового друга-с». И, с любовью опуская шипастый нос в овраг, Привратник возмущенно добавил: «Ваша идея разбить яйцо-с была отвратительна-с-с-с! Если б мы не могли закрыть портал-с, все равно не отдали бы вам никого из наших малышей-с-с-с! Никогда-с-с-с!»).

Куратор вскинулся:

– Вон они! Видишь?

И впрямь. Две фигурки замерли у оврага. Одна – покрупнее, Мелисандрова, – протягивала руку Дахху, враскорячку выбирающемуся из кладки.

– Неужели они все-таки украли яйцо? – ахнула я.

– Однозначно, – кивнул Полынь и медленно повел стрелки вперед.

Мы увидели, как Дахху выбрался наружу, после чего они с Мелисандром радостно утопали в сторону спящих драконов и пропали, скрывшись вдалеке.

Полынь отпустил Видение . Стрелки часов с жужжанием прокрутились. Мир торопливо вернулся на круги своя. Перед нами снова возникла неуверенная в себе Андрис, потом моя подпрыгивающая, встрепанная фигурка – и, наконец, люминесценция погасла. Я почувствовала резкий запах мокрой земли. Полынь привычным жестом опрокинул в себя бутылочку мятного сиропа и поднялся.