Антонина Крейн - Шолох. Тень разрастается

Ну хоть что-то.

Отражение Кадии погрозило мне расческой. Рамбловская рубаха заволновалась, будто хихикая.

– Я рада, что ты посвятила меня в свои планы, – сурово возвестила стражница, – но не рада вашему общению с Анте. Смотри, чтобы он не запудрил тебе мозги.

– Ничего он со мной не сделает. Я держу ухо востро.

– Ну-ну… А то еще дождется, пока ты отвернешься, и воткнет тебе нож в спину – в поисках халявной унни, как у него водится.

Я еще раз пообещала быть внимательной. Потом послала подруге воздушный поцелуй и покинула дом Мчащихся.

У нас ушло еще несколько часов на то, чтобы найти новую жертву.

Вернее, не жертву, а донора. Донора Пустоты.

Предприятие ознаменовалось успехом, когда мы свернули к пойме реки Вострой, и вокруг неожиданно разлилось веселье вываливших из Академии студентов.

Мы с Анте бросались к ним с воплями «Опрос! Поучаствуйте в опросе!» и за руки хватали всех без разбора. Дахху терпеливо стоял в стороне и поддерживал иллюзию фирменных фартуков у нас на животах: «Опросы шолоховской гильдии библиотекарей. Большое книжное спасибо за ответ!»

Ясен-красен, таинственное «спасибо» в качестве награды не слишком вдохновляло. Но библиотеки – это важно. А потому студенты сначала вежливо отвечали на рукопожатие, а потом уже убегали от нас, отнекиваясь работой, учебой, помощью фермерам и прочими – обязательно добродетельными – делами.

У троих оказалась Пустота внутри.

Этих мы сразу, не слушая возражений, под ручки утаскивали на скамейку.

– Но я опаздываю! – ныли студенты.

– Мы соврали. Мы не из библиотеки. Мы Ловчие. – Я с улыбкой поднимала рукав летяги, а Дахху незаметным заклинанием разжигал мою татуировку изумрудным светом. – На вашем курсе есть самозванец, заражающий всех и каждого жуткой иноземной болезнью. Вы в зоне риска. Надо проверить.

Ведомственная татуировка с круглым глазом ястреба действовала на легковерных студентов как наркотик. Они тотчас сдавались, представляя, как приятно будет потом хвастаться «зоной риска» и доверием, оказанным им госслужащими. Они закрывали глаза и расслаблялись, как мы и просили.

Всем мы в итоге соврали, что у них все хорошо. Но это было не так. Пустота жила в студентах.

При этом у двоих ребят мы увидели по три нити, сбегающих от кляксы. И эти Пустоты уже не могли делиться.

А вот у третьей девушки – аспирантки – лекарское заклинание выявило только две пуповины. И именно эта девушка стала нашим донором. Ее Пустота нырнула в руку маньяка как родная. Он лишь тихо скрипнул зубами.

– Спасибо за уделенное время, до свидания, – прошипел Анте вслед убегающей с криками «Ну и задержали вы меня!» аспирантки.

Я замысловато подвигала бровями:

– Она в вас?

– Во мне. – Хранитель поморщился.

– Вот и чудненько! Дахху, – я повернулась к другу, – надо опять эту девушку просветить. Она разозлится, конечно, но важно понять, поменялось ли количество нитей после заражения.

Друг с готовностью кивнул и снова кинулся догонять нашего «донора» – почему-то зигзагами.

Издали я наблюдала, как Смеющийся остановил девушку, рассыпался в извинениях, раз пять поклонился по-старомодному и – вечное обаяние ботаников! – создал вокруг нее еще один лекарский обруч.

Обруч полз-полз, дополз до груди. Дальше все по накатанной: багровый цвет, клякса. И… Уже три черные нити.

– Та-да! – Я ликующе подбросила в небо свою широкополую шляпу.

Анте с любопытством следил за тем, как негодующая аспирантка после процедуры замахивается на Дахху учебной сумкой… Но потом очень мило прощается. Что-то он там, небось, опять не то сказанул поначалу.

Друг антилопой поскакал к нам. На ходу он колданул еще один лекарский круг – для маньяка.

Нам явилась та же самая картинка: Пустота. А от нее – лишь одна нить. Черная нить, стремящаяся в сторону убежавшей девушки.

– Всемирная сеть Пустоты… – пробормотал Давьер, задумчиво ощупывая свою прозрачную грудину.

Я азартно потерла ладони:

– Значит, если мы с вами просветим весь город сразу – то увидим одним махом всех зараженных! Всю паутину. Враг перестанет быть невидимым.

Дахху погасил заклинание, отдышался и с грустью возразил:

– Это технически невозможно. И еще нам сначала нужно научиться удалять Пустоту.

– Вот-вот, давайте поторопимся с экспериментом, – поморщился маньяк и с силой помассировал грудь под хлопковой рубашкой. – Черт бы подрал эту гадость внутри.

Проводить ритуал решили за пещерой Дахху.

Вернее, над пещерой. Жилище друга было выбито в скале, вырастающей на опушке леса за садами Аутурни. Обратный склон этой скалы представлял собой холм – покатый, травянистый, густо заросший фейкиным борщевиком.

Двухметровые зонты борщевика надежно укрывали от посторонних глаз. Это было на руку: мало ли как пойдет эксперимент?

Я сначала заартачилась, не хотела лезть на зеленую «крышу»:

– Борщевик ведь ядовитый, вы чего?!

– Только не фейкин, – возразил Дахху и приставил к стене дома хлипкую лесенку. – Этот как раз очень полезен. Используется для лечебных декоктов. И усмиряет душу.

– Что ж ты раньше не сказал! Я бы только тут и спала, когда я у тебя ночую, – вздохнула я и покарабкалась наверх, в сюррелистичное зонтичное царство.

Там, в бело-зеленых зарослях, мы сели кружочком, дружно приняв позы лотоса, привычные для чьяги. Расставили коленки по сторонам, собрали кисти рук щепотками и устаканили их поверху. Все это непредумышленно. То ли пары борщевика шалили, то ли мы подсознательно искали вселенской гармонии.

– Позовешь бокки? – попросила я Смеющегося.

– Я думал, мы сначала хотим посмотреть на то, как искра борется против Пустоты без внешнего вмешательства?

– Что-то мне подсказывает, что его искра из трусливых, – фыркнула я, и не думая понизить голос.

Средние пальцы Давьера медленно выпрямились в ответ на эту реплику. О, какой интересный модифицированный лотос!

Мы уже собрались начать эксперимент, но нашему уединению помешали. Там, внизу, кто-то заколотил в дверь пещеры.

Дахху недоуменно сморщил нос, потом подполз к краю скалы и свесился вниз. Я с беспокойством подумала, как бы его не перевесил его огромный, длинный, тяжелый шарф.

– Андрис? – удивлению Дахху не было предела. – Здравствуй!

– Йоу, лекарь, привет! – бодро ответствовала невидимая нам Ищейка. – Как дела? Ты сейчас, случайно, не свободен? А то я закрыла одно дело на Плавучем рынке, и как раз подоспел обеденный перерыв. Я прямо там взяла готовую форель – вкусную, приготовленную на углях. Но она оказалась такая крупная! Точно надо с кем-то поделиться. Вот я и решила к тебе завернуть – тут же буквально за углом.