Екатерина Лесина - Драконья кровь

Ага.

Реакция стало быть.

- Металл они плавят неплохо, - добавил Эшби и отвернулся. – Не трогайте ее, пожалуйста. Дайте попрощаться.

Девчонку было почти не видать под драконьим крылом.

- Вы куда?

- К Лютому. Ему наверняка досталось, - Эшби кое-как отряхнул штаны от мокрого песка и ядовито осведомился. – Желаете со мной?

- Как-нибудь воздержусь.

- Хорошо. Мне тоже кажется, что ваше место здесь. И… будьте любезны, присмотрите за моим братом.

Он указал на берег, где появился Томас. Вот же… велено было мальчишке на месте сидеть. Только не учел Лука, что таким вот мальчишка жизни без подвига нет. Особенно, во имя прекрасной дамы.

- Откуда вы…

- Отец никогда не скрывал, что пытается найти мне замену. Я слишком не соответствовал его ожиданиям. Это раз. Он побывал у миссис Саммерс, которая знает о делах отца куда больше меня, и вернулся в крайне возбужденном состоянии. После чего вам вдруг понадобилась моя кровь. Это два.

- И вы…

Эшби пожал плечами.

- Я же дал вам кровь. Я буду рад, если он и вправду окажется моего рода. Я слишком устал быть очередным последним Эшби.

Мелкий засранец тем временем вошел в воду.

И не боится же.

Вдруг тварь жива? Если девчонку не пришибла, то этого самоуверенного идиота вполне сподобится. И прочие знают, потому и в стороне держатся. Вон, главный среди егерей что-то втолковывает Гевину, а тот кивает. И в воду не лезет.

Благоразумие, мать его.

Вот на что тестировать надо, на работу принимая. А то выдумали… Хендриксон бредет по колено в воде. Остановился. Что-то сказал, но девчонка не услышала. И Лука тоже, потому как ветер поднялся с моря и леденющий. Лука поежился. Больше на берегу делать было нечего. В конце концов, драконы находятся вне его компетенции. А вот проверить, как там Милдред, стоило бы…

Томас подхватил девчонку на руки. Покачнулся. Удержал. И двинулся к берегу.

- В усадьбу вези, - крикнул Лука.

И Томас кивнул.

Правда, повез не сразу. Уселся на берегу, в куртку свою закрутил, обнял и сидел, сидел… не обернулся даже, когда Лука подошел. Не услышал? Не заметил? Почти оскорбительно, однако. Лука наклонился и, заглянув в глаза, хмыкнул.

Да тут и без машины Ульбрехт видно, чья в парне кровь. У нормальных людей глаза желтыми не становятся.

К шуму в ушах Милдред привыкла. Говоря по правде, не так уж он и мешал. Главное, сосредоточиться.

Она и сосредоточилась, благо, бумаги доставили, пусть и не все, но Милдред хватит.

Устроившись на полу, она вытаскивала из ящика одну папку за другой.

Читала имя.

Раскрывала.

Выбирала снимок, тот, который самый первый. Вяло удивлялась, что женщины на них выглядят живыми. И укладывала снимок по левую руку.

Брала следующую.

Раскрывала. Перелистывала страницы, скользила взглядом по строкам, которые, казалось, давным-давно выучила наизусть. И пересматривала фотографии, чтобы вновь выбрать одну.

И снова…

Лука появился на седьмой папке.

- Тебе отдыхать надо, - сказал он с порога. Мрачный какой. И мокрый. И грязный. И все равно стало вдруг спокойней.

- Потом, - Милдред покачала головой. Ей отчаянно хотелось поделиться тем, что она поняла. – Иди сюда. Пожалуйста.

На полу оставались следы, и Лука стянул ботинки. Куртку уронил на пол, но подошел. Сел и, не удержавшись, коснулся губами макушки.

- Извини.

- И не подумаю, - Милдред прижалась к его плечу. Не стоит обольщаться, этот роман обречен изначально. Просто… так сложилось.

Эмоции.

Нервы. И тот, рядом с кем спокойно. Но стоит вернуться в офис, и Лука поймет, что Милдред – вовсе не та женщина, рядом с которой будет комфортно жить.

- Смотри, - она поспешно отогнала ненужные мысли. – Это первые жертвы. Видишь?

Она водила пальцем со снимка на снимок.

Копии.

Оригиналы в архиве, но копии научились делать отменного качества.

- Обрати внимание, насколько он аккуратен, дотошен. Продумана каждая деталь. Наряды. Прически. Позы… на первый взгляд здесь то же самое.

Милдред вытащила снимок той девочки из местного кафе.

- Здесь то же самое. На первый взгляд.

На второй и третий тоже. Поза. Прическа. Наряд. Множество мелочей, которые кому другому показались бы неважными.

Лука слушал.

Он, в отличие от прочих, умел слушать. И быть может, если представить, что потом, по возвращении, он останется хотя бы другом, Милдред бы рассказала.

О том, каково это, пытаться встать на ноги.

О том, как болит спина и каждый шаг – будто последний. О том, как немеют мышцы и всякий раз появляется страх, что онемение не пройдет никогда. О том, как с упреком смотрит самый близкий человек, пусть никогда и не скажет, но ты по глазам видишь, что где-то в глубине души тебя считают виноватой.

Не уследила.

Не остановила.

Не спасла.

А потом разум гаснет, безумие защищает от боли.

Рассказала бы об Академии, где свои порядки, и Милдред даже для них была странновата с ее корсетом, который пришлось носить несколько лет, с неуклюжестью и мрачным нравом.

Лука потерся щетиной о плечо.

Выслушал бы?

Да. И потом они бы вместе посмеялись над глупой девочкой, которая пыталась доказать всем и каждому, что слабый дар – это не приговор, что она может… сама не знает, что может.

Милдред вздохнула.

- И смотри дальше. Если отрешиться от самих убийств, что мы видим? Человека в высшей степени педантичного. Для него очень важны детали. А еще он осторожен. Продуман. Он выбирает место и время. Он заботится о том, чтобы ему не мешали, как тогда, когда сторож парка был усыплен. И он точно не дразнит полицию.

- Не дразнит?

- Эти девочки – его произведение искусства, то, чем он желает поделиться. Не с полицией, но со всеми. Остальное вторично. А вот здесь… - она вытащила голову на блюде. – Здесь я вижу вызов. Приглашение к игре. Чучельник не стал бы возиться с тем, что не вписывалось в его представления о прекрасном, а это – не вписывалось.

И руки тоже.

Чьи – установить не удалось. Пока числились в базе улик под номером.

- Он дразнит нас. Он показывает, что лучше нас. Умнее. Быстрее. Ловчее. И розы – это демонстрация силы. И умений. Он хвастается. А еще… - Милдред зажмурилась, пытаясь успокоить срывающееся сердце. – Я кое-что вспомнила… то есть, я думаю, что это память, но вынуждена предупредить, что ни один суд не примет эти воспоминания в качестве доказательства. Слишком давно все было, травма опять же.

- Насрать на суд.

Лука обнял и сдавил так, что ребра заныли, правда, тотчас отпустил.

- Ты как?

- Жива, как видишь. И голова работать стала… тогда, много лет тому, Чучельник действовал не один. У него был кто-то, кто помогал. Кто-то, кто перетащил разбитую машину на трассу. Кто выкинул меня рядом. Кто-то, кто позаботился убрать лишние следы. И отправил шерифа. Или… он сам отправился. Бритва Оккама. К чему плодить сущности? Он меня узнал, а значит… возможно… видел тогда, а не снимки в газетах. Про меня писали лишь в одной и то мельком. Всех интересовал Чучельник и его жертвы. Я знаю. Я собрала все вырезки. Потом. Позже.