Екатерина Лесина - Драконья кровь

- Нашли что?

- Нет, он не настолько глуп, чтобы хранить в своем доме хоть что-то, что могло бы навести на след. Был не настолько глуп, - уточнил Томас, подвигаясь ближе.

И не потому, что холодно и ветер.

Просто…

И прошло почти две недели, первую из которых я только и делала, что давала показания то одним агентам, то другим, то третьим, и каждый норовил закопаться в мелочи. Откуда я знаю, когда в тридцать шестом году расцвели розы? Или какая погода стояла осенью сорок второго? Это ж хрен знает, когда было… а они не верили.

Копали.

Давили.

Пугали. Уговаривали. Утомили до крайности. А когда отпустили, когда все-таки согласились с тем, что я в этом деле лишь свидетель и немного жертва, на меня набросились газетчики.

- Хорошо, что был…

Томас обнял меня, а я положила голову на его плечо. Вдвоем и вправду веселей.

- Ник вернулся в сорок втором. А уже через полтора года его отец скончался.

…как и Дерри.

Тот Дерри, который учил меня говорить с драконами.

…и снимал с них шкуры.

- И он…

- Поговори с ним, - Томас взял меня за руку. У него ладони теплые, а кожа жесткая и шершавая, на левом запястье мелкие шрамы, почти как у меня, только у меня шрамов куда больше. И он гладит их, изучая. А мне впервые неловко за то, что они есть.

У женщин руки должны быть гладкими.

- Поговорю.

Я могла бы.

Его задержали. А потом отпустили, приказав не покидать округа, будто он мог. Его адвокаты оспорили предписание… у Эшби хорошие адвокаты.

И много денег.

А улик нет. И Ника не привлекут. Он ведь не знал. Про Джонни точно, а про Гевина… и про опалы. И про источник. И… про все остальное.

- Поговори, - повторил Томас. – Ради себя же. Ладно?

Я кивнула.

Потом.

Когда смогу вообще об этом думать.

- Он предложил мне работу. Место шерифа.

- И только?

- Еще имя. От имени я отказался. Мне и собственное нравится, а работа лишней не будет.

- Значит…

- Я же говорил, что тут останусь. Твое предложение еще в силе? Или дом искать?

- Ищи, - я прижалась к нему. – И тогда я поселюсь в нем. Я… я просто не могу туда вернуться!

Это прозвучало жалко. Но, проклятье, это было правдой! Я действительно не могла. Я подходила к дому, открывала дверь и отступала, потому что сам он, от подвала до покосившейся крыши, которая точно не выдержит очередной бури, казался чужим.

Лживым.

Он смотрел на меня, словно нашептывал, спрашивал, готова ли я притвориться, что ничего не знаю, что забыла и…

- У меня есть на примете пара, - Томас ничуть не удивился. – Один на окраине города, прямо на дороге, тебе будет легко до гор добираться. Только крыша старовата, править надо. А моих сбережений вряд ли хватит. Ник денег даст.

- Нет.

- Вот и я о том… но справимся?

Справимся.

Наверное. Деньги у меня имелись. Лежали себе в драконьих пещерах, и если сильно прижмет, то триста тысяч… это ведь много, верно? На крышу точно хватит. Или хватит и без них? Если вдвоем. Я не знаю, получится ли у меня с кем-нибудь вдвоем. Я уже пыталась и ребра до сих пор ноют на перемену погоды. Но если и пробовать снова, то с тем, кто знает, каково это, вместе сидеть под драконьим крылом.

А дождь все-таки зарядил.

Мелкий холодный и со снегом смешанный. Он стучал по тонкой перепонке, однако Гранит и не думал убираться в пещеры, то ли из-за нас, то ли просто нравилось ему, растянувшись на камнях, любоваться предзимним морем.

Камень у Луки забрали.

Улика.

И артефакт.

Да, древний, мать его, и ценный, и неизученный, а значит, теоретически представляющий опасность. Впрочем, он смутно подозревал, что вне источника камень весьма скоро станет обыкновенным камнем, может, дорогим, но и только.

Луке же остались отчеты.

Много отчетов.

А писать он ненавидел, потому как его пальцы к швырянию драгоценных булыжников были приспособлены куда лучше, чем к удержанию тонкого пера. Ладно, не совсем уж тонкого, но все равно. И в голове вечно пустота, вроде и понимаешь, что надобно написать, а все одно пустота.

Бесит.

И потому, когда Милдред сдвинула в сторону стопку изуродованных бумаг – почерк Луки оставлял желать лучшего, он просто закрыл глаза. Мягкие руки легли на шею.

- Успокойся.

- Я спокоен.

- Ты бесишься, - возразила она. – Кофе будешь?

- Буду. Потом. Постой.

Ее прикосновения расслабляли. Хоть что-то хорошее осталось после этой кучи дерьма.

- Как та… женщина?

- Стефани, - Милдред разминала шею осторожно, точно боялась сломать. – Ее зовут Стефани. И она была стенографисткой… Джонни взял ее в Тампеске.

Лука поморщился.

- И боюсь, что помочь ей не удастся. Состояние стабилизировали, однако разум ее поврежден. И… ее оставят в лечебнице.

В голосе Милдред слышалась печаль.

- Будут изучать, - проворчал Лука.

- Будут. Если это и вправду болезнь, то изучать ее необходимо. Ты же понимаешь.

Понимает.

Он все понимает.

И что Николас Эшби выйдет сухим из воды, ибо по всему выходило, что он есть невинная жертва. А что папашу убил, так это только со слов серийного убийцы известно. И главное, этот убийца мертв, а стало быть, слова свои подтвердить не способен.

Сам Эшби молчит и ссылается на провалы в памяти.

Адвокаты поддерживают.

Целители кивают, особенно те, которые адвокатами приглашены. Память, штука тонкая… и даже штраф ему выписать не за что. Только и вправду пожалеть да открытку отправить с пожеланиями скорейшего выздоровления.

Братец его ненормальный молится днями и ночами, невменяемым признан, но тут Лука согласился, и вправду невменяемый. Хотя захоронение показал, и мастерскую свою с новой работой…

…будет чем экспертам заняться.

На год вперед, если не на два. Он же не все тела трогал, выбирал, паразит, кто поинтересней, кто в образ встанет… но опять же, суда избежит. А что в лечебнице до конца жизни заперт будет, так ему все одно, где молиться.

- А ты… не вытащишь ничего?

- Нет, - Милдред не убрала руки и Лука, изогнувшись, потерся щекой о запястье. Запоздало подумалось, что брился он дня три тому и наверняка щетина отросла, а она жесткая. – Вернее, я могу добиться признания, но какой смысл? Он не скрывает, что сделал укол того… вещества Зои.

Она все же вздрогнула, и Лука развернулся, поймал, посадил эту бестолковую женщину, слишком сильную, чтобы отказаться от слабостей, на колени. Обнял.

Так будет хорошо.

Кофе, конечно, хотелось, но ее – больше. Чтобы теплая и рядом.

- И Марту тоже забрал. Заметил, как копается в хозяйских бумагах. Это его насторожило, ведь Эшби явно выказывал ей симпатии. Передал рекомендательные письма Джонни, а тот уже и пробил по федеральной базе…

Поганец.

И если бы не умер, Лука ему бы самолично шею скрутил. И за базу федеральную, которую теперь инспектировать будут, проверяя, как много дел из нее исчезло.